Волшебный пояс Жанны д'Арк - Екатерина Лесина

Кирилл вздохнул:

— К тому времени, как она вернулась, я обжился. Свыкся как-то. И с жизнью, и с Алицией.

— Ты ее любишь?

— Не знаю. Иногда — ненавижу. Она ведь переделывала меня под себя. И ладно бы учеба, я был готов учиться, но ей мало… она заставляла меняться. Учила врать, не говоря ни слова неправды. Умалчивать. Манипулировать. Приспосабливаться. В этом доме я был никем и понимал, что я — никто. Слуги меня просто не замечали. Им тоже казалось, что Алиция сделала ошибку, что надо воспитывать своих детей. Они ведь знали ту же Ольгу с детства… и Николашу с Аллочкой. Валентину. А я был кем-то, кто собирается отобрать у бедняжек наследство… Ты не представляешь, сколько всего способны сделать слуги…

— Ты справился.

— Да… справился… Что мне еще было делать? Нет, со временем отправка в приют перестала казаться таким уж ужасным исходом. Я порой мечтал вернуться. Там ведь все просто. Понятно. Но… не мог. Вот не мог взять и отступить. Признать себя слабым. Перед ней. Перед Аллочкой, которая задалась целью меня извести. Перед Ольгой, что считала меня виноватым.

— В чем?

— Во всем. В том числе в крушении великой ее любви…

— Но ты…

— Ей просто было нужно найти виновного, а я был удобной кандидатурой. Пожалуй, единственной, кто нормально ко мне относился, была Валентина…

— Ты ее любил?

Кирилл обернулся:

— Любил? Не знаю… как сестру, пожалуй, хотя Алиция и намекала, что была бы очень даже рада, если бы мы… и я подумывал… и Валентине нравился, я знал… а потом эта история…

Он замолчал, позволяя Жанне самой додумать. Только вот с фантазией у нее не очень.

И наверное, пришло время платить.

Откровенностью за откровенность.

— О чем ты хочешь узнать? — Жанна знала ответ, но все же надеялась, что Кирилла заинтересует какая-либо другая веха в ее, Жанны, нехитрой биографии.

Скажем, детство.

Или школьные годы… Школьные годы были вполне счастливыми. Жанне повезло с классом: дружный и веселый. И с одноклассниками она до сих пор переписывается, пусть и разлетелись они по всему миру… а еще университет был…

— О том, как ты в кредит вляпалась.

Хорошее слово, именно вляпалась, и теперь, рассуждая здраво, Жанна готова признать, что без Кирилловой помощи она бы из долговой ямы не выбралась. Она и не выбралась. Просто должна уже не банку, а человеку, который сидит на краю крыши и звезды разглядывает.

— Вляпалась, — повторила Жанна понравившееся ей слово. — В кредит… но сначала я вляпалась в любовь. В такое, знаешь, искреннее и горячее чувство, которое одно и на всю жизнь. Ты когда-нибудь влюблялся?

— Нет.

— Врешь. Не бывает такого, чтобы человек до твоих лет дожил, ни разу ни в кого не влюбившись.

— Не вру, — возразил Кирилл. — Мне было некогда. Я… я, можно сказать, влюблялся в работу.

— С работой легче…

— Ну, тут я могу поспорить. — Кирилл усмехнулся: — Так, значит, ты влюбилась? Как вы познакомились?

— В Сети…

Нет, Жанна вовсе не собиралась искать свою половинку на форумах для знакомств, она на эти форумы и не заглядывала.

Просто бродила.

Читала.

Заполняла душевную пустоту строками чужих обид. И эти форумные дискуссии казались чем-то неимоверно важным, настоящим.

Ложь.

И в иное время Жанна не попалась бы вот так. Но тогда… родители умерли. И горе отгорело, то самое, первое и яркое, которое не оставляет места для иных эмоций. А с пепелищем надо было что-то делать, и Жанна не представляла, что именно.

Она выходила на местный форум.

Читала.

Изредка оставляла сообщения, высказывая свое, несомненно, важное мнение по самым разным вопросам… Жанна не могла вспомнить, где впервые встретила Илью.

Ник смешной — Хомячок.

Кто из мужчин возьмет себе такой? А характеру соответствовало. Илья был мягким. Понимающим. Готовым слушать. Жанна до встречи с ним не понимала, как именно ей не хватает человека, которому можно выговориться.

И говорила.

О себе, о пустоте, о растерянности, о неспособности решить, что же делать дальше… А он утешал. Он не говорил обычных в этом случае слов, что сочувствует, сожалеет, но начинал расспрашивать о ее, Жанны, жизни, заставляя вспоминать самые яркие ее моменты. И Жанна переживала их вновь.

Она помнит первую встречу, которая состоялась всего-то месяца через два знакомства, а казалось — вечность прошла, и она знает Илью лучше, чем кто бы то ни было. Это ведь ее половина… Да, пожалуй, именно так Жанна и думала.

Половина.

Утраченная, а потом чудом отыскавшаяся. Ведь бывает же? И ей было все равно, как он выглядит. Точнее, не совсем, чтобы все равно, — Жанна гадала, пыталась представить себе Илью. Он сказал, что слишком обычный, а воображение Жанны рисовало то хмурого толстяка, то человека серого, скучного, и она сама смеялась над этими играми разума…

Илья пригласил в кафе.

И столик заказал у окна. Кафе было полуподвальным, и окно приходилось на уровне улицы, и потому Жанна с удивлением, со странным удовольствием рассматривала эту улицу, людей, которых не видела, но видела лишь ноги. И ноги эти были на удивление индивидуальны.

Серые, измученные жизнью ботинки.

Туфельки кокетливые.

Сапоги чиненные, но стремящиеся изо всех сил сохранить внешнее достоинство… и Жанна представляла себе их хозяев… Она пришла раньше, ждала и почти решила уже, что не дождется, когда раздался низкий с хрипотцой голос:

— Жанна?

Этот голос завораживал и очаровывал. Позже, разглядывая фотографии Ильи, Жанна поняла, что не было в нем ничего особенного. Обычный мужчина. Светловолосый, светлоглазый, вовсе не похожий на коварного соблазнителя. Напротив, было в его фигуре, невысокой, плотной, что-то такое донельзя домашнее.

— Ты выглядишь чудесно, — сказал Илья, протянув букет белых роз. И Жанна растерялась. Она была совершенно не готова к такому повороту. Если цветы, то, значит, встреча эта не просто встреча двух друзей по переписке, а самое настоящее свидание.

— Тебе не нравятся цветы? — спросил Илья, и Жанна вдруг испугалась, что ее растерянность он примет за снобизм и уйдет, и если так, то навсегда.

— Нравятся. Очень нравятся, но… — Она взяла цветы, завернутые в красную хрустящую бумагу. — Мне давно не дарили букетов… а таких, так и вовсе никогда.

— Плохо. — Илья улыбнулся, и улыбка его обладала тем же свойством очаровывать, напрочь лишать воли, что и голос. — Женщинам цветы надо дарить. Как иначе?

Жанна и сама не знала как…