Ментальный факультатив - Лена Летняя

По щекам все же потекли слезы, а Вивьен утешающе обняла ее за плечи.

– Лана, что с тобой происходит? – испуганным шепотом спросила она.

– Дурной сон, – всхлипнула Лана, пытаясь унять дрожь.

– Только не говори, что это ты от страха так вспотела, – нервно фыркнула Вивьен.

А Лана вдруг поняла: одежда на ней сухая, как и кровать, но вот волосы… Волосы ее свисали с головы мокрыми сосульками, словно она только вынырнула из бассейна.

– Лана? Какого демона? Что ты?.. Который вообще час?

Столь сердитым, растерянным и взъерошенным одновременно Лана своего куратора еще не видела, но сейчас не обратила на гремучую смесь никакого внимания.

– Начало пятого, – сообщила она практически сквозь зубы, просачиваясь в узкую щель между дверным косяком, дверью и Браттом. Тот оказался слишком удивлен, чтобы ей помешать.

Сквозь зубы Лана говорила не из-за дурных манер и скверного воспитания. Ее до сих пор трясло крупной дрожью, хотя прошла уже добрая четверть часа с тех пор, как она проснулась. Точнее, ее разбудила Вивьен.

Несколько минут ушло на то, чтобы не задохнуться от ужаса, потом ненадолго Лана спряталась от вопросов соседки в ванной комнате, а следом облачилась в халат, сунула ноги в тапочки и прямо в таком виде отправилась к куратору. Тот, судя по сонному виду, еще и не думал вставать. Да и зачем? Впереди выходной день, а небо только-только начало светлеть. Хорошо, что спал он в пижамных штанах и футболке, в них и открыл дверь, а то ситуация могла бы получиться крайне неловкой.

– Ваш план не работает, – резко обернувшись уже на середине комнаты, заявила Лана прежде, чем Братт успел продолжить задавать вопросы.

– Какой план? – не понял он, зябко ежась и растирая слипающиеся глаза. – Лана, объясни по-человечески, в чем дело. Почему у тебя волосы мокрые?

– Купалась я, – огрызнулась она. – Во сне. В чужом.

Его сонливость как рукой сняло: взгляд моментально прояснился, брови сдвинулись к переносице, только голос остался хриплым, когда Братт отрывисто уточнил:

– В чьем?

– Во сне того, на чьей подушке я сегодня не спала. Того, кто умер лет… тридцать назад. Меня едва не утопила одна сумасшедшая русалка!

Последние слова Лана почти выкрикнула, чувствуя, как на глаза снова наворачиваются слезы от одного только воспоминания о холоде и безысходности, испытанных в том сне. Ее затрясло сильнее, и скрывать это стало бессмысленно.

Братт молча подошел к ней, протянул руку и осторожно коснулся головы в жесте утешения, как ей показалось сначала. Но через секунду она почувствовала тепло и поняла, что он просто высушил ей волосы. Как ни странно, дрожь от этого слегка улеглась.

– Спасибо, – уже тише пробормотала Лана, не выдерживая его взгляд.

– Один вопрос. И мне нужен честный ответ, – все так же хрипло произнес Братт.

От непривычного звучания его голоса у Ланы в животе заворочалось что-то щекотное.

– Ты спала на своей подушке? То есть… На той, что тебе выдали?

Теперь она опустила не только взгляд, но и голову.

– Нет, – выдавила через силу после продолжительной паузы. – Я взяла подушку Веры. Хотела попробовать научиться хождению на территории безопасного сна.

– Но там оказалось не так уж безопасно?

Он по-прежнему стоял рядом, его рука с головы опустилась Лане на плечо, и это одновременно успокаивало и волновало. А главное – совсем не хотелось ему врать и выкручиваться.

– Это был не ее сон, – качнула головой Лана. – То есть… сначала я погрузилась в сон Веры. И почему-то оказалась мужчиной. Но потом я почувствовала чей-то взгляд. Такой… очень настойчивый. Обернулась… И там был уже другой сон. Совсем другое место.

– И ты знала это место? Была там раньше?

– Да. Наяву.

Лана все-таки бросила на его лицо быстрый взгляд исподлобья и принялась рассказывать:

– Вы знаете, что раньше я училась в Лексе. Это довольно закрытая территория, ни студенты, ни преподаватели не могут покидать ее по своему усмотрению, поэтому все живут там. Семейные преподаватели живут в специальных коттеджах рядом с замком. И вот есть один коттедж, в котором когда-то жила пара Мастеров Снадобий. Блэки. Госпожа Блэк в какой-то момент свихнулась на теме увядающих молодости и красоты и решила во что бы то ни стало не стареть. С помощью снадобья. Для него были нужны слезы русалки. Поскольку в нашем мире русалки не водятся, она призвала одну из-за Занавеси и заперла в своем подвале. Она мучила ее, пытаясь добиться слез, но русалка заплакала лишь тогда, когда родила ребенка. Госпожа Блэк отняла у нее ребенка, и на этом у ее дочери сдали нервы. Она попыталась помочь русалке с ребенком бежать, но ее сумасшедшая мамашка их поймала. В общем, русалку она убила, а ее дочери с младенцем все-таки удалось уйти. Госпожа Блэк устроила в доме пожар, пытаясь имитировать собственную смерть, и много лет они с дочерью считались погибшими. Правда выяснилась только двадцать лет спустя. Там много всего произошло, но в итоге тогдашний ректор Лекса Найт Фарлаг утопил госпожу Блэк в том подвале.

– Утопил в подвале? Как? – не понял Братт.

– Там бассейн есть… Наверное, госпожа Блэк сделала его для русалки. В общем, мой отец дружил с Фарлагами, мы даже были на свадьбе Найта. Я тогда еще девчонкой была, но помню, как он рассказывал, что госпожу Блэк утопила какая-то русалка, а не он. По крайней мере, он сам в это верил. Больше не верил никто, как я понимаю.

– И ты считаешь, что эта русалка пыталась во сне утопить тебя?

Лана закусила губу. Теперь, когда она сама рассказала всю историю, она действительно устыдилась своего поступка, но все же продолжила:

– В начале триместра я спала в подвале того дома. На койке, где когда-то, я полагаю, спала плененная русалка.

Она снова мельком взглянула на его лицо. Братт явно ждал пояснений. Лана тяжело вздохнула.

– У нас была вечеринка в честь начала триместра. Когда она закончилась, нам с друзьями захотелось добавки в атмосферном месте. Мы потащились в тот дом, продолжили вечеринку в подвале. Я напилась и уснула. Ребята не стали меня ни будить, ни левитировать, а оставили там. Мне кажется, в ту ночь я тоже проваливалась в чужой сон, просто… не запомнила толком. Думала, это просто кошмар.

Братт молчал, и Лана почему-то разозлилась.

– Я была пьяна, ясно?! – она подняла голову и посмотрела на куратора с вызовом. – Только не делайте вид, что вы в годы своего студенчества на творили глупости!

Он едва заметно мотнул головой и неожиданно признался:

– В годы своего студенчества я творил вещи и похуже. Я не осуждаю. Но я велел тебе оставить это. Не практиковать снохождение. Понимаешь, Лана, не существует безопасных снов. Единственное безопасное место в той субреальности – это твои собственные сны. Как только ты выходишь за их границы, ты ступаешь на зыбкую почву. Нет, я сомневаюсь, что можно проникнуть в сны человека… или существа, погибшего тридцать лет назад. Ткань сновидений просто не держится так долго. Да и утонуть в чужом сне нельзя, но…