Павшая крепость - Роберт Энтони Сальваторе

– Ты видела это в своем хрустальном шаре, – повторил обвинение Абаллистер голосом, сорвавшимся на низкое рычание, и Дориген поняла, что возражать во второй раз будет неразумно.

– Химера и мантикора побеждены? – скорее утверждая, чем спрашивая, произнесла Дориген, озвучивая свое подозрение, возникшее еще во время прошлого визита колдуна в ее комнату, когда он разозлился из-за отказавшегося работать магического кристалла.

Абаллистер признал потерю, кивнув.

– И теперь немертвый монстр, – продолжила Дориген.

– Я не знаю, сыграл ли Кэддерли какую-то роль в его гибели, – бросил Абаллистер. – Друзил расследует это сейчас.

Дориген кивнула, но про себя не согласилась. Если Призрак уничтожен, то наверняка за этим стоит сила юноши. И Абаллистер тоже знал это.

– У нас есть что-нибудь еще, чтобы ударить по нему? – спросила чародейка.

– Ты обнаружила его этим своим драгоценным хрустальным шаром? – сердито рыкнул в ответ Абаллистер.

Дориген отвела взгляд, не желая, чтобы ее бывший наставник видел злость, вспыхнувшую в ее янтарных глазах. Если он считает ее попытки магического наблюдения жалкими, то почему бы колдуну не заняться этим самому? В конце концов, Абаллистер в этом не новичок. Он следил за передвижениями Барджина, когда жрец вошел в Замок Тринити, и тот даже разбил его бесценное заговоренное зеркало, направив в него свою магию. С того времени Абаллистер не занимался наблюдениями, если не считать недавней провалившейся попытки в комнате Дориген.

– Ну, так что? – настаивал Абаллистер.

Дориген метнула на него сердитый взгляд.

– Наблюдению могут воспрепятствовать простейшие чары, – ответила она. – И уверяю тебя, у твоего сына нет проблем не только с простейшими заклинаниями.

Глаза Абаллистера выкатились из орбит, старый колдун казался потрясенным дерзостью Дориген – каким тоном она говорит с ним, да еще и подчеркивает, что опасность Замку Тринити грозит от собственного сына Абаллистера! Мага буквально трясло от ярости, и ему в голову на миг даже пришла мысль обрушить на Дориген всю свою силу – в наказание.

– Готовь защиту, – сказала ему женщина. И снова ее прямота обескуражила пожилого колдуна.

– Кэддерли никогда не приблизится к Замку Тринити, – пообещал Абаллистер. Старик заметно успокоился, и злая усмешка расползлась по его лицу. – Похоже, пора мне лично присмотреть за беспокойным ребенком.

– Ты отправишься к нему сам? – оторопела Дориген.

– Отправится моя магия, – заявил Абаллистер. – Сами горы содрогнутся, и небо оплачет смерть глупого мальчишки Кэддерли! Увидим, чего стоит жрец против колдуна!

Он злорадно хмыкнул, решительно развернулся и покинул комнату.

Дориген откинулась на спинку стула и уставилась на пролом в двери, все еще дымящийся даже после ухода Абаллистера. Ладно, она попытается еще раз заглянуть в шар, больше из любопытства и интереса к этому молодому жрецу и его исключительным друзьям, чем ради Абаллистера. Честно говоря, Дориген всего за несколько минут до того, как колдун помешал ей, показалось, что удастся наладить контакт, но уверена она не была, поэтому не стала упоминать об этом при докучливом маге. Ей явилось всего лишь мимолетное ощущение напора воздуха, ощущение свободы и полета.

Она не видела дракона, даже не знала в точности, действительно ли установила связь с Кэддерли. Но если это был молодой жрец, Дориген подозревала, что он нарушит предполагаемый график и скоро постучится в дверь Замка Тринити.

И Абаллистеру знать это совершенно необязательно.

– Враги?

Громогласный вопрос Файрентеннимара заставил шестерых страшно уязвимых сейчас компаньонов в ужасе задержать дыхание.

– Мы друзья, – слабо отозвался Кэддерли после того, как дракон проделал серию коротких снижений и подъемов, довольно ловкую для вертикально зависшего огромного создания.

Змеиная шея Файрентеннимара изогнулась так, что безобразная голова забавно наклонилась, словно у любопытной собаки. Впрочем, друзьям было не до смеха.

– Они враги? – снова взревел дракон.

Они? Надежда Кэддерли ожила.

– Кто?

Файрентеннимар боднул воздух и разразился хохотом:

– Ну конечно, конечно! – Голос его больше не дрожал на краю драконьей истерики. – Твои глаза не так остры, как драконьи! Я должен был помнить об этом.

– О каких скрытых врагах ты говоришь? – нетерпеливо спросил Кэддерли, сознавая, что бесцельное добродушное подшучивание Файрентеннимара может продолжаться сколько угодно, и, опасаясь, что его чары долго уже не протянут.

– Сзади на дороге, – объяснил дракон. – Процессия гоблинов и великанов.

Кэддерли повернулся к Данике и Шейли.

– Нам надо продолжать путь, – предложил он. – Я могу попросить Файрентеннимара опустить нас подальше от каравана чудовищ.

– Сколько? – мрачно спросила Шейли, одной рукой крепко сжимая лук. В ее фиолетовых глазах метались яркие искры. И Кэддерли, и Даника знали, что эльфийка не желает вот так просто пролететь мимо монстров.

Кэддерли посмотрел на Данику, ища поддержки. И когда той немедленно не последовало, продолжил:

– Я не знаю, долго ли еще дракон будет оставаться спокоен. Риск…

– Полет – уже риск, – невозмутимо откликнулась Даника, и Шейли, кажется, одобрила это замечание.

– Если бы Шилмиста была твоим домом, ты бы не позволил великанам и гоблинам расползаться по их норам, – сказала эльфийка Кэддерли. – Мы, лесные жители, прекрасно знаем, что принесет нам весна.

– Если мы уничтожим Замок Тринити, чудовища могут и не вернуться, – резонно предположил Кэддерли.

– Если бы ты был из Шилмисты, ты бы воспользовался шансом?

Даника кивком согласилась с логикой Шейли, но ее улыбка исчезла, как только она заметила угрюмость Кэддерли.

– Пусть решают наши друзья, – предложила, воительница.

Кэддерли, не знающий, всецело ли насладился грубиян Айвен полетом на драконе, с готовностью согласился.

В этот момент Айвен, Пайкел и Вандер получали удовольствие от коротких волнующих прыжков Великого красного и, естественно, не внимали развернувшейся дискуссии.

– Айвен! – окликнула Даника дворфа. – Как бы ты отнесся к возможности расплющить парочку гоблинских голов?

Рыжебородый дворф взревел, Пайкел радостно заверещал, и Даника самодовольно улыбнулась Кэддерли. Молодой жрец нахмурился, посчитав метод Даники ужасно нечестным: какой дворф отклонил бы таким образом сформулированное предложение?

– Позволим нашему новому союзнику послужить нам на пользу, – сказала Шейли побежденному юноше.