КГБ в Афганистане - Лариса Кучерова

Залогом тому было грамотное использование наших просчетов, которых, особенно в первые годы афганской кампании, было в избытке. К сожалению, руководство СССР неправильно оценило ситуацию в Афганистане. Горы, пустыни, отсутствие четко обозначенной линии фронта и навыков ведения малых войн, плохое снабжение, противник, растворившийся в широких массах мирного населения, незнание местности, географических и климатических особенностей, уклада местной жизни, недооценка места религии в обществе и степени политической изолированности народных масс – все это сбивало с толку попавшие в чужой, незнакомый мир наши войска, зато играло душманам на руку. Каждый наш промах не оставался незамеченным.

Олег Пересятник

Они грамотно обстреливали вертолеты из окопов в виде вертикальных шахт, карнизов горных скал, устраивали на господствующих высотах позиции для ДШК и ЗГУ, пристреливали загодя важные в тактическом отношении открытые участки местности, обстреливали наши самолеты и вертолеты при взлете и посадке. Мы же, стиснув зубы, учились, учились и учились… На потерях, на крови, на слезах…

Появилась потребность в специалистах, способных вести борьбу с небольшими мобильными группами противника. (Справедливости ради стоит отметить, что некоторые вооруженные формирования душманов насчитывали более тысячи человек. Но для совершения диверсий они разбивались на малочисленные отряды.) Именно таких специалистов и готовили на курсах усовершенствования офицерского состава в Балашихе, слушателем которых мне посчастливилось стать. Программа нашей подготовки включала в себя изучение методов партизанской и контрпартизанской борьбы, опыта ведения малых войн и противодействия противнику в вышеозначенных условиях, обучение работе с боевыми штатными и самодельными минно-взрывными средствами, воздушно-десантную, горную и психологическую подготовку, а также еще целый ряд специальных и весьма полезных дисциплин. Выпускники этих курсов составили костяк отряда «Каскад», аккумулировавшего в себе боевой опыт ведения так называемых «малых войн». В его состав входили мобильные, достаточно независимые от Центра группы, представлявшие серьезную силу в борьбе с душманами. Хочу отметить, что элитное спецподразделение афганских моджахедов «Черный аист», взращенное известными террористами Хекматияром и бен Ладеном, впервые потерпело сокрушительное поражение именно от «каскадеров».

Тут, брат, война…

В Кандагаре Пересятника встретили как родного. Враждебный, некогда красивый, полуразрушенный и разоренный город. Жили на территории бывшего городка ООН. Раньше здесь все утопало в розах, теперь же от них остались только воспоминания и сиротливые газоны. Великолепные камины да два бассейна – в маленьком еще плавали рыбки, а в большом купались люди – с молчаливой грустью свидетельствовали о былой роскоши.

Первое время Олег Владимирович внимательно знакомился с обстановкой, изучал документы, вникал в ситуацию. Присматривался, прислушивался, осваивался.

Как-то зашел на склад получить патроны.

– Каску давай, – сказал начальник склада.

Пересятник, привыкший в Союзе к строгой отчетности за каждый полученный патрон (после стрельб на полигоне даже гильзы от патронов сдавали в строгом соответствии с выданным количеством), в недоумении протянул каску. Прапорщик, не скупясь, наполнил ее практически до верха. Новоприбывший офицер молча наблюдал за всем происходящим. Заметив его недоумение, начсклада понял это по-своему.

– Что, мало? – равнодушно спросил он. – На еще… – и добавил целую жменю патронов.

Опешив от такой неожиданной щедрости, капитан уставился на наполненную до отказа каску, потом посмотрел на прапорщика и промычал что-то невнятное.

– Что, еще?..

– А расписаться?.. – с трудом справившись с удивлением, спросил Пересятник.

– Какая роспись?! Тут, брат, война…

Аскеты поневоле

В Кандагаре Пересятник долго не задержался. Спустя месяц его перевели в расположенный в провинции Забуль небольшой, утонувший в пыли городишко Калати-Гильзаи, окруженный жидкой растительностью да серой, потрескавшейся под безжалостными лучами палящего солнца безжизненно-глиняной равниной, более походившей на лунный грунт, нежели на земной пейзаж. Жизнь в этих краях протекала только вдоль арыков – местных оросительных каналов. База «каскадеров» находилась на холме, возвышающемся над городом, на территории метеостанции, построенной советскими специалистами в знак нерушимой дружбы двух братских народов. Командовал калатской группой майор Виталий Джусоев. Командир был что надо! Профессионален, выдержан, надежен, смел, сердечен, справедлив.

Разведчики разместились в жилых помещениях для специалистов, работавших здесь в былые времена. Правда, понятие «жилые» было весьма условно. Небольшое двухэтажное здание, построенное из неизвестного материала (при необходимости гвоздь без особых усилий можно было пустой бутылкой вогнать в стену удара за три – то ли на цементе сэкономили, то ли с песком переборщили). Голые серые стены. Ни электричества, ни радио, ни телевидения. Вода – и та привозная. За ней ездили в горы к бившему из расщелины ключу. Если поблизости находились местные жители, разведчики вежливо просили их отойти подальше, потом какое-то время ждали, пока стечет вода, и только после этого наполняли емкости. Как говорит народная мудрость, «Не хочешь плохо думать о людях – не давай повода».

Продукты питания и почту забрасывали на «вертушках». «Каскад» числился отдельной воинской частью, и по приказу командарма весь личный состав отряда был поставлен на довольствие в 40-й армии. Поначалу порядок доставки припасов оставлял желать лучшего. Когда же перебои стали скорее нормой, нежели исключением, Пересятник подготовил за подписью командира шифровку с просьбой наладить снабжение, на что получил емкий исчерпывающий ответ:

– Вы сюда воевать приехали или жрать?!

– Да хотелось бы как-то совместить… – в тон возразили разведчики.

После этого продукты стали получать регулярно.

Каждый делал свое дело

– В Афганистане офицерам и солдатам нашей группы приходилось решать самые разные задачи – от информирования командования об оперативной обстановке до помощи попавшим в «переплет» армейским частям и подразделениям, – продолжал разговор Олег Владимирович. – Мы вызволяли как наших, так и афганских военнослужащих, попавших в плен к душманам, искали украденную технику, помогали местным органам госбезопасности в их становлении. Но во главу угла, конечно же, ставили разведку, оценку и прогноз обстановки в своем районе, изучение настроения среди руководства провинции, выявление среди них любителей вести двойную игру. Естественно, большое внимание уделяли и военной разведке, постоянно предоставляли точные и проверенные данные о дислокации бандформирований как советскому, так и афганскому военному командованию. На основании этих данных планировалось проведение боевых операций, бомбо-штурмовых и артударов. И здесь самым важным было соблюдение главного принципа – мирное население страдать не должно. Для нас, «каскадеров», это было делом чести. Конечно, после тех ужасов, растиражированных средствами массовой информации, о стертых с лица земли мирных кишлаках, о погибших в результате проведения советскими военнослужащими боевых действий женщинах, стариках и детях, читатель может усомниться в искренности моих слов. Не буду спорить, что такие факты, к великому сожалению, имели место. Однако я лично был свидетелем того, как по нашему (сотрудников группы «Каскад» – Прим. автора) настоянию неоднократно отменялись авиаудары, если вероятность гибели мирных жителей была слишком высока или под удар могла попасть местная мечеть. Заявляю об этом со всей ответственностью…