В разные стороны? - Мэхелия Айзекс

– Проклятье! – повторил Паоло по-английски. – Я оставил бумажник в кармане брюк, у бассейна!

– Бумажник? – недоуменно захлопала ресницами Бенедикта. Время ли думать о деньгах? – Неужели ты не доверяешь слугам?..

– При чем тут «не доверяешь»? – глухо ответил Паоло. – Там остались презервативы. Черт подери, придется спуститься...

– О нет, пожалуйста!.. – Бенедикте казалось, что, если он сейчас покинет ее, она не выдержит. – Все в порядке, – лихорадочно заверила его она. – Это не имеет значения. Только не уходи, пожалуйста!

Теперь, два года спустя, лежа в одинокой постели, Бенедикта впервые осознала, что и происшедшем виноват не только Паоло. И как она умудрилась выкинуть из памяти эту важную деталь? Да, Паоло Ланци был с ней не вполне честен, ни словом не упомянул о том, что женат, пусть даже на тот момент брак его уже почти распался. Да, он не попытался отыскать ее, когда она возвратилась в Австралию.

Все это можно было бы поставить ему в упрек. Но отнюдь не то, что Паоло забыл о том, каковы бывают последствия у занятий сексом. Он наверняка решил, что Бенедикта принимает противозачаточные таблетки: из ее слов вполне можно было сделать такой вывод. Во всяком случае, тогда он больше не колебался. Он вошел в нее одним стремительным рывком, так что дыхание у молодой женщины перехватило. О, как он силен и могуч, как заполнил ее всецело и полностью – и тело, и мысли! Когда Паоло задвигался, Бенедикта была уже близка к оргазму.

Впрочем, тогда она еще этого не знала. До сих пор наивная Бенедикта полагала, что секс – это лишь волнение в груди, смятение чувств, что пробудил в ней Паоло. Теперь же она жадно выгнулась всем телом, нетерпеливо потянулась к нему, ибо Паоло отстранился и на мгновение застыл, прежде чем войти в нее снова. В груди ее всколыхнулась жаркая волна, грозя захлестнуть с головой, но Бенедикта пока еще не вполне понимала, что происходит. Ей еще только предстояло осознать собственную женственность...

И все это фантастическое, невероятное наслаждение стало возможным только благодаря Паоло, с тоской думала Бенедикта. Она помнила, как он целовал и ласкал ее, ведя их обоих к апофеозу чувственной страсти. Как его лоб и плечи покрывала испарина, темные глаза пылали точно угли. Он делил с ней все – и медленный, шаг за шагом, путь к вершине экстаза, и полет в бездну. Бенедикта помнила и то, как пронзительно вскрикнула, а в следующий миг Паоло рухнул в ее объятия, содрогаясь всем телом. И перед ее мысленным взором вспыхнули тысячи огней и закружились в ослепительном хороводе...

Воспоминания несли с собой неизбывную муку. Неужели она и в самом деле настолько забылась, оказалась такой наивной и глупой? В его руках она была точно мягкая глина, что чутко откликается на каждое прикосновение...

Бенедикта тяжело вздохнула. Разумеется, в тот момент она, потрясенная и ошеломленная, не отдавала себе отчета в том, что происходит. Как признательна она была Паоло, показавшему ей, как это непередаваемо чудесно и восхитительно – заниматься любовью с тем, кого любишь! Еще бы, Паоло Ланци в совершенстве освоил науку обольщения, а она... она была робкой ученицей, только-только делающей первые шаги...

Они снова предались любви, а потом Паоло на руках отнес ее в душ, и прохладные, тугие струи воды остудили и освежили их разгоряченные, потные тела. Затем он сходил к бассейну, принес их одежду, помог Бенедикте привести себя в порядок... и отвез обратно в особняк да Фабриано. Наверное, ей следовало бы сказать ему, что она улетает следующим вечером, но это прозвучало бы как унизительное вымаливание новых милостей, из серии «ну сделай же хоть что-нибудь». Ведь то, что произошло между ними, для нее значило куда больше, чем для Паоло...

Лишь спустя несколько недель после возвращения в Сидней Бенедикта обнаружила, что беременна. К тому времени Фредерик с Джо-ванной вернулись из свадебного путешествия, и она, позвонив брату, принялась расспрашивать его о Паоло: кто он, чем занимается и все такое прочее. Когда Фредди сообщил, что Паоло Ланци женат, горе молодой женщины не знало предела. А когда, спустя еще пару недель, у нее случился выкидыш, она сказала себе, что все к лучшему.

Что, конечно, правде никак не соответствовало...

Перекатившись на живот, Бенедикта уткнулась лицом в подушку, заглушая безудержные рыдания. Выкидыш повлек за собой тяжелые последствия, и врачи сообщили ей, что у нее вряд ли есть шанс стать матерью.

Кевин об этом знал. Бенедикта сообщила жениху о том, что бесплодна, как только он сделал ей предложение. Разумеется, подробностей она объяснять не стала и не знала, радоваться ей или огорчаться, когда Кевин ответил, что вообще-то детей и не планировал, поскольку младенцев терпеть не может. Но Бенедикта решила, что рано или поздно все-таки станет матерью, пусть даже для этого ей придется усыновить или удочерить ребенка.

Вот поэтому я так заботливо опекаю брата, подумала Бенедикта. Это врожденный материнский инстинкт дает о себе знать. Невзирая на прошедшие годы и разделяющее их расстояние она по-прежнему чувствовала себя ответственной за Фредди. Из-за брата она то и дело ссорилась с Кевином... Ну да это все уже в прошлом. Бенедикта сомневалась, что теперь свяжет свою судьбу с кем бы то ни было, ведь ей не нужен никто, кроме Паоло Ланци. И от любви к Паоло ей не отделаться до самой смерти.

Только на следующее утро Бенедикте удалось переговорить с Фредериком.

В кои-то веки брат сам выступил инициатором разговора. А все потому, что накануне она ужинала с Паоло, и теперь Фредди не терпелось узнать, добилась ли она чего-либо или нет. Какой же он все-таки эгоист, с горечью размышляла Бенедикта. Неужели ему совсем нет дела до моих чувств?

Она твердо решила, что вылетит домой сегодня же вечером. Еще до завтрака Бенедикта позвонила в аэропорт и с облегчением узнала, что на нужный ей рейс места еще есть. Впрочем, к облегчению примешивалась нотка досады. С одной стороны, ей больше не придется встречаться с Паоло. С другой стороны, как ни жаль, ее приезд проблем не решил. Даже скорее наоборот.

Бенедикта понимала: спасаться бегством это не что иное, как трусость. Но что поделать? Она никогда не отважится снова посмотреть в глаза Паоло: он слишком много знает. Только уехав, она сумеет сохранить остатки собственного достоинства. Бегство для нее единственный выход.

Молодая женщина устроилась за столиком на террасе, репетируя прощальную речь. Надо же как-то объяснить свой отъезд семейству да Фабриано! В это время в коридоре послышался стук костылей и нетвердые шага. Бенедикта даже не подняла головы. Она еще не знала, что именно скажет брату, а поскольку сегодня им предстояло расстаться, ругаться с Фредди ей тоже не хотелось.

– Эй, Бенни! – окликнул ее молодой человек, опускаясь на мягкую кушетку. – Ты что, не слышана, как я вошел?

– Слышала, – ответила Бенедикта. – Где Джованна?

– Джованна? – Фредерик смущенно заморгал. – Не знаю. Кажется, в душе. А это важно?