Убайдулла-наме - Мир Мухаммед Амин-и Бухари

поход с целью освобождения Балха [от узурпатора Махмуд бий аталыка], и сказал [следующие стихи]:

Стихи:

“Так как мне помогает божественная помощь,

/94а/ То [моим] путеводителем является сопутствующее мне счастье,

Я захвачу [этого] злополучного, сбившегося с пути [злодея]!”

О ПОСТУПЛЕНИИ ДОКЛАДА ОТ ТУГАИ МУРАДА КУНГРАТА, ИЗ КЕЛИФА. ОБ УТВЕРЖДЕНИИ НА ПРЕСТОЛЕ СУЛТАНОВ ЗЛОГО МАХМУДА, О ПРОБУЖДЕНИИ НЕОБЫЧАЙНОЙ ЭНЕРГИИ ГОСУДАРЯ, О РАСПОРЯЖЕНИИ ВЕРУЮЩЕГО И ПРАВОСУДНОГО МОНАРХА БИТЬ В БАРАБАН ВЫСТУПЛЕНИЕ НА БАЛХ И ПРИВЕДЕНИИ В ПОТРЯСЕНИЕ ЗЕМЛИ И ВРЕМЕНИ ЗВУКАМИ БОЛЬШОГО ЦАРСКОГО БАРАБАНА, ФЛЕЙТ И ТРУБ

В то время, когда государь мира приказал поднять августейший зонт, выступая походом на Балх, к высочайшему небовидному дворцу пришло известие от правителя Келифа, Тугай-Мурада удайчи, такого содержания: “проклятый и в конец непохвальный Махмуд, покончив с убийством Мухаммед Муким султана, нашел, что сладкий напиток злости очень приятен, и дьявольскою хитростью расположил к себе балхские племена катаган и курама. И [теперь] этот неблагодарный негодяй, /94б/ эта не признающая [никаких] прав обезьяна, подобно придорожному шакалу, вспрыгнул на престол [владетельных] султанов и уселся там, дав волю своим презренным замыслам о ложных волнениях и о низком коварстве. Этот несчастный, не боящийся бога [человек], считая удобным осуществить такие замыслы, всячески унижает и порочит носителя халифского звания [Убайдуллу хана] и, показавши группе невегласов, т. е. населению Балха, свою надутость, укрепил свою мощь на ковре царствования.

Стихи:

Обманом низкой злобной души

Он преступно пропустил к себе гордыню.

Но как может захватить собака лисицу,

Когда по [близости] в чаще отдыхает лев?

Таково удивительное положение, тянувшееся долгие годы,

Каковое ни ухо эпохи не слышало, ни очи государства не видели.

Потерявшие мужество балхские эмиры, волей-неволей заломившие руки за пояс повиновения этому, не признающему никаких прав, человеку, как верблюды, безропотно ставшие на колени учтивости и /95а/ произнесшие молитву за этого грубого, неучтивого человека, — теперь услышали страшную весть, что безграничное море [царственной] отваги под влиянием неблагоприятного ветра пришло в волнение и забурлило волнами горячности, что до сего спокойно горевший огонь под набежавшим бурным ветром поднялся высоким пламенем гнева и страшно запылали его языки и тотчас же без замедления и отсрочки загремел царский барабан и загудела миродержавная труба, [возвещая государев поход на мятежный Балх].

Стихи:

При звуке большого царского барабана поднялся вопль и крик,

Такой крик, что от него пришел в смущенье бес.

Звукам барабана внимал месяц,

И от пыли, поднимаемой войсками, солнце потеряло свой путь.

Итак, в пятницу 17 мухаррама тот славный государь, воссев на скакуна поспешности, повел вперед войска и робких эмиров. Совершая переход за переходом и наслаждаясь природою, он остановился в урочище Кылтыш. Там к высочайшему престолу поступило прошение Адила /95б/ аталыка, [из племени] минг, который был [правителем] в округе Шибирган; оно гласило следующее: Хошхал диванбеги — минг и я, раб, порешили на том, что если прещедрый монарх водрузит свой великий бунчук на берегу Аму-Дарьи и разобьет там свою счастливую ставку, то мы, рабы, забрав все узбекские племена районов: Чичекту, Меймене, Сарипуля, Гурзвана и Шибиргана, которые все готовы к войне, спешным порядком направим их к Балху и, вцепившись в гнусного Махмуда, поразим его мечом, [восклицая]: “нет могущества [и силы, кроме как у всевышнего великого аллаха!”]. На другой день государь в сопутствии многочисленного, как звезды, войска, сев на рахшеподобного коня, при звуках большого барабана, любуясь степями и горами,

Стихи:

Выступил в путь, совершая переход за переходом,

Счастливый и победоносный.

От пыли, поднимаемой его войсками, воздух стал темен как мускус,

И трудно было различить, были ли ночь или день утро или вечер.

Неизвестно, что было в мире, ночь или день.

Ты бы сказал, что нет ни неба, ни ярких созвездий Плеяд.

В тот день высочайшая ставка была устроена на урочище Тенг-Джерм. /96а/ Там явился к государю посланный от Бури бия с заявлением, что он, Бури бий, ожидает возможности отомстить за кровь своего отца и обязан, охраняя свою честь и достоинство, требовать мести тирану Махмуду за пролитую отцовскую кровь, так что если наследственный государь спешно погонит своего каракового скакуна и сделает своим военным лагерем крепость Келиф, то он, Бури бий, вышлет для отправленья высочайшей службы своих детей и братьев с отрядом молодежи [под командованием] Уткучи бахадура, а сам, как хищный вояк, забравши роды и улусы кулябского [племени] катаган, направится к крепости Кундуз, предаст ее огню потока и разграбления и не оставит ни одного обитателя, прогнав их до самой балхской крепости.

Стихи:

На следующий день, когда источник солнца

Спустился вниз и удалился от глаз,

Когда государь востока убрал кверху занавес

И охватил [все] от глубин земли до самых Плеяд, —

/96б/ [Убайдулла хан] приказал выступить в поход. Достигнув местности Белик-баш, он утвердил на изумрудной зелени той земли пребывание своей славы и величия. Сюда явился из Хузара Абдулфаттах хитай, от Шир Алия, которого государь вызывал милостивым письмом, ибо [его величество] захотел смыть водою своего благоволения пыль страха с его пристыженного лица и захватить в силок своей милости его испуганную птичку сердца. Абдулфаттах привез письменное обращение [к хану] Шир Алия, которое состояло от начала до конца из выражений, полных преданности и повиновения [его величеству]; в нем между прочим говорилось: “я воспитан у [высочайшего] порога, но страшусь сильного гнева отважного государя. Мое значение ниже того, чтобы я мог явиться [к вашему величеству] наравне с государевыми слугами, при наличии [моего] неповиновения и неблагодарности. Смелость и дерзость, дошедшие до крайних пределов в противовес покорности, заставляют меня бояться за свою жизнь и страшиться гибели.

Стихи:

Колесо судьбы вращается не иначе, как по твоему желанию.

У горы нет возможности мстить тебе. /97а/

Что мне делать, когда песня моя спета?

Я буду искать покровительства у тебя от тебя же.

Вы — монарх, и если бы соизволили послать кого-либо для успокоения моего напуганного сердца, если бы вы удостоили смыть ключевою водою [своих] царственных милостей мои проступки из той тетради, где они записаны, если бы водою прощения вы уничтожили грехи путника,