Аргонавты средневековья - Владислав Петрович Даркевич

поносит сборщиков пошлин и лодочников, которые обирали пилигримов, порицает церковные организации, необоснованно претендовавшие на реликвии — монополию паломнических церквей.

Эти древние локальные очаги культа со своими святынями охватывала сеть издавна проложенных трактов. На главной (Тулузской) дороге к Пиренеям лежали крупные центры паломничества Прованса — места почитания галльских христиан, пострадавших в период гонений III — начала IV в.

В Арле пилигримы посещали останки св. Трофима, чтобы испросить у этого мученика прощение и заступничество. Скульптура портала церкви Сен Трофим (XII в.) внушала благоговение и страх: приходящие падали ниц перед суровым Христом-судией, испытывали трепет при виде мучений грешников в языках адского пламени. Следовало поклониться и мощам раннехристианских подвижников на античном некрополе: «Нужно посетить возле Арля кладбище на месте, которое называют Алисками, и почтить покойных согласно обычаю… Нигде больше нельзя найти столько мраморных гробниц… Они разнообразной работы, покрыты древними надписями латинским письмом, но на непонятном языке. Насколько хватает глаз тянутся вереницы саркофагов…» (Итинерарий XII в.){134}.

По словам Вениамина Тудельского, к святому Эгидию (город Сен-Жиль) «стекаются для поклонения богомольцы с разных островов и из отдаленных стран света». Величествен западный фасад церкви Сен Жиль — главного паломнического храма Прованса. Его торжественный тройной портал XII в. — свидетельство былого богатства главного порта крестоносцев на юге Франции. Минуя этот праздничный вход с фигурами апостолов между колоннами, паломники попадали в интерьер святилища. В итинерарии скрупулезно описана золотая рака с искусно изваянными скульптурами святых, в которой покоились останки Эгидия. На пути к Тулузе посещали и могилу св. Гильома в Пустыне — «знаменосца» и «графа из окружения Карла Великого, храброго воина, знатока в военных делах». Для большинства пилигримов промежуточные святыни служили этапами на пути к главной цели. Для тех, кого задержали в дороге усталость, болезни или отсутствие средств, путешествие могло кончиться в одном из таких пунктов.

В Испанию паломники проникали через Наварру в центральных Пиренеях. У реликвий Ронсеваля они вспоминали о подвиге могучего Роланда, погибшего за «милую Францию»: «Затем после спуска с вершины находят странноприимный дом и церковь, где заключен утес, который Роланд, этот сверхчеловеческий герой, рассек сверху донизу тремя ударами меча. Затем следуют Ронсевальским ущельем, где некогда произошло большое сражение, в котором король Марсилий, Роланд, Оливье вместе с сорока тысячами христианских и сарацинских воинов приняли смерть» (Итинерарий XII в.){135}. Дальше шли на запад через Бургос и Леон по горным дорогам, охраняемым религиозным орденом «св. Иакова с мечом».

Паломничество в Сант-Яго-де-Компостеллу оказало большое влияние на романскую архитектуру Франции и Испании. По проторенной пилигримами дороге следовали купцы, ремесленники и зодчие, происходил интенсивный взаимообмен новыми идеями и художественными формами. С XI в. культурные контакты способствовали типизации монастырского строительства. Крупные паломнические церкви (Сент Фуа в Конке, Сен Сернен в Тулузе, Сант Яго де Компостелла и др.) повторяют друг друга по своему плану и пространственной композиции. Их вытянутые в длину нефы{136} вмещали тысячи молящихся. По галереям, вдоль всего здания, двигались ритуальные процессии и потоки пилигримов. Обходя хор, они огибали глубокие капеллы с дополнительными алтарями («венец капелл»), где останавливались у чтимых реликвий.

Из соседних государств Европы в Северную Испанию доставляли художественную утварь и манускрипты. Раннее романское искусство Испании, которое впоследствии трансформировалось в особый стиль, многим обязано Франции. Бургундский орден Клюни — проводник испанских черт во французской романике — основал немало аббатств вдоль главных трасс в Компостеллу. В архитектуре аббатства Клюни появляются мавританские декоративные мотивы. Арабские многолопастные арки оформляют колокольню базилики Шаритэ на Луаре. О мечети Кордовы напоминает полихромная кладка фасада и клуатра{137}собора в Ле-Пюи, где в арках чередуются черные и белые клинья. К строительному искусству арабов восходит перекрытие центрального нефа храма куполами на тромпах{138}. Мавританские элементы в памятниках Оверни не случайны: Ле-Пюи был отправным пунктом на одной из больших дорог к св. Иакову.

Новгородский образок вышел из монастырской мастерской Комйостеллы, где для паломников изготовляли иконки с фигурой св. Иакова и его атрибутами. Купцы Компостеллы монополизировали даже сбыт ракушек, которые океан выносил на галисийское побережье. Ими бойко торговали на площади перед собором. Русский ювелир XVI в. заключил образок в серебряную со сканью и жемчугом оправу.

Средневековые сувениры

В «Видении о Петре Пахаре» английского поэта Вильяма Ленгленда искатели «царства Правды» повстречали человека, «одетого сарацином, как одеваются пилигримы»:

Дорожный посох был его обвязан

Широкой лентой, вьющейся, как плющ;

Мешок и кружка на боку висели,

А шляпу, точно гроздья, отягчали

Святой водой наполненные склянки;

И галисийских раковин немало,

Кресты и ладанки, ключи из Рима,

И образ на груди, чтоб знали все,

Каким святыням странник поклонился.

«Откуда ты?» — они его спросили.

«Я на Синае был, — он им в ответ,—

Я также посетил и гроб господен,

И Вифлеем, и дальний Вавилон,

Я был в Армении, в Александрии,

О чем вам знаки эти говорят.

И в дождь, и в зной я шел к святыням дальним,

Ища в своей душе небесных благ»{139}.

Позднее портрет подобного «коллекционера» набросал Эразм Роттердамский:

«Менедем. Что это за убор? Ты усыпан ракушками, усеян оловянными и свинцовыми образками, увешан соломенными ожерельями, на руке — змеиные яйца!

Огигий. Я побывал у святого Иакова Компостельского, а после — у чтимой по всей Англии Богородицы Приморской…

Менедем. Для развлечения, видно, путешествовал?

Огигий. Нет, из страха божия»{140}.

Средневековье — эпоха культа реликвий. Из святых мест паломники стремились унести хотя бы крупицу целительной «благодати»: часть тела мученика или связанные с ним предметы — обрывки погребальных покровов, листья и цветы с гробницы, ампулы с водой из священных источников, лампады, горевшие у почитаемых саркофагов. Мастерские при монастырях и аббатствах выделывали из камня, свинца, бронзы и драгоценных металлов миниатюрные значки для продажи пилигримам. На них изображали местного святого и его эмблемы. Нередко сами паломники вели торговлю этими спасительными талисманами.

Особенно ценили реликвии Палестины. В погоне за памятниками земной жизни Христа, девы Марии и апостолов средневековые люди пересекали огромные пространства Востока. Предметы, привезенные из этих путешествий, были окутаны легендами, проникнутыми набожной наивностью. Уже в раннем Средневековье в ризницах европейских церквей появились привозные сосуды, которые убежденно связывали с такими евангельскими эпизодами, как брак в Кане Галилейской или тайная вечеря. Особым почетом пользовались вещи из тех стран, которые дали