Газпром. Новое русское оружие - Михаил Зыгарь

В тот же день был арестован и Шеремет, которого через три дня выпустили под подписку о невыезде. За Шеремета заступился Рем Вяхирев. Голдовскому пришлось задержаться в тюрьме на несколько месяцев, его держали в общей камере и не разрешали видеться с женой. В итоге Голдовский написал расписку, что передаст структурам Газпрома акции десятка нефтехимических предприятий. Эта расписка стала для него пропуском на волю.

Позже Голдовский рассказывал, что даже не предполагал быть арестованным в приемной Миллера. «Думал, в итоге договоримся о том, кто кого выкупит в Сибуре, – рассказывал он. – Хотя накануне меня предупреждали, что арест возможен. Но какая была альтернатива? Бежать из страны?»

Голдовский, который сейчас живет в Вене и в России не появляется, объяснял, что никого не пытался обмануть, просто с приходом нового менеджмента Газпрома концепция по Сибуру стала меняться. Причем Газпрому не надо было платить деньги – следовало лишь конвертировать займы Сибуру в его новые акции. «Я предложил Миллеру: давайте или вы мою долю в Сибуре выкупите, или я вашу, или распродадим все, разделим прибыль и закончим с этой нефтехимией, – вспоминал Голдовский, – Но Газпром никакого решения не принимал».

В то время, пока Голдовский сидел тюрьме, ревизоры контрольно-ревизионного управления Газпрома принялись за «Газэкспорт», который Путин заподозрил в слишком дешевых продажах газа на экспорт. «Нам повезло, хорошего чекиста прислали, – вспоминает один из бывших сотрудников „Газэкспорта“, – он тихонько сидел, изучал документы. Правда, любил очень выпить, и однажды так и заснул над проверкой».

Руководитель «Газэкспорта» сын Рема Вяхирева Юрий не стал изучать результатов этой проверки, а написал заявление об уходе по собственному желанию.

«Мое заявление об уходе было связано с тем, что я был не согласен с переменами, которые происходили в Газпроме и в „Газэкспорте“, – говорит он. – Но главной причиной было то, что я хотел показать пример своему отцу. Я считал, что чем раньше он уйдет из Газпрома, тем будет лучше для него. Ведь его там держали только для того, чтобы им же прикрывать ошибки, возникавшие из-за неспособности нового менеджмента управлять компанией».

Когда спустя несколько лет Голдовского спросили, почему он, в отличие от Юрия Вяхирева, с самого начала не согласился на предложение «уйти по-хорошему», он ответил: «Я сказал тогда, что я независимый бизнесмен. Я эту компанию создал, создал не для Газпрома, а для себя, для своих детей, почему я должен уходить?»

Не воруй в Газпроме

Голдовский – не единственный, кто создавал при поддержке Газпрома компанию для себя и своих детей. Так же поступал сам Рем Вяхирев и его ближайшие соратники.

Самым страшным преступлением Вяхирев считал воровство в самом Газпроме. «Не воруй в Газпроме», – наставлял он молодых сотрудников. И давал еще один наказ: «Сначала воруй для Газпрома, а потом – для себя». При этом он не считал воровством вовлечение родственников в «окологазпромовский» бизнес.

Схема была традиционной в начале 1990-х: учреждались дочерние компании Газпрома, а места среди учредителей постепенно занимали родственники и друзья Рема Вяхирева и его окружения. «Все вяхиревцы искренне верили, что честно заработали себе эти компании, – вспоминает один из бывших руководителей. – Только делали это как-то по-сермяжному. Оформляли акции на детей, жен, братьев и сестер».

Вяхирев не считал зазорным, что его родной брат Виктор возглавлял подразделение, объединяющее буровые компании Газпрома – «Бургаз», сын Юрий – экспортную «дочку» «Газэкспорт», дочь Татьяна была крупным акционером главного подрядчика Газпрома – «Стройтрансгаза», строительной компании с миллиардными оборотами, процветавшей на заказах Газпрома. Крупными совладельцами «Стройтрансгаза» были и двое сыновей Виктора Черномырдина.

«Стройтрансгаз» за 10 лет своего существования стал почти монополистом на российском рынке подрядно-строительных услуг для газовой промышленности. На его счету участие в таких крупных проектах, как «Голубой поток» и «Ямал – Европа». Объем работ компании в 2000 году оценивался в 1,3–1,4 миллиарда долларов, из которых более 70 процентов приходилось на долю заказов от Газпрома. «Стройтрансгаз» также являлся крупным акционером Газпрома. В 1995 году он получил от концерна 4,83 % акций в счет оплаты подрядных работ на 2,5 миллиона долларов. Таким образом, отпрыски Вяхирева и Черномырдина являлись еще и совладельцами крупного пакета акций Газпрома.

«Акции Газпрома мне навязали, я хотел получить живые деньги», – уверял журналистов президент «Стройтрансгаза» Арнгольт Беккер и добавлял, что теперь-то он их ни за что не продаст, потому что берет под них кредиты. Беккера пришлось долго уговаривать. В итоге он согласился продать акции после «конструктивного разговора» с предпринимателем Алишером Усмановым.

«Человек, который решает проблемы», – такой имидж закрепился за Усмановым в Газпроме. Он проводил для Газпрома сделки, в которых монополия напрямую участвовать не желала или не могла в силу разных причин. Например, когда Усманов купил у Бориса Березовского и Бадри Патаркацишвили лучшую в стране газету «КоммерсантЪ», аналитики предполагали, что газета (как и телеканал НТВ пятью годами ранее) куплена для Газпрома, то есть для Путина, но Газпром отмахивался от этих предположений, обоснованно утверждая, что компания здесь ни при чем, и покупка «Коммерсанта» – это личный проект предпринимателя Усманова.

Позже Усманов участвовал еще в скользкой сделке по покупке у Николая Богачева «Тамбейнефтегаза», небольшой газовой компании, владеющей одним из крупнейших в мире – Южно-Тамбейским – месторождением с запасами 1,2 триллиона кубометров газа, которое Газпром не мог обойти своим вниманием.

Еще при Реме Вяхиреве Усманов возглавил газпромовскую «дочку» – «Газпроминвестхолдинг», в задачу которой входила продажа металлургический активов Газпрома как непрофильных. Усманов справился с задачей блестяще – он продал заводы самому себе, покупателем выступила дружественная Усманову группа «Интерфин».

Правда, Усманову пришлось за это отработать – выкупить акции у Беккера. Неизвестно, что Усманов Беккеру говорил, какие аргументы приводил или чем шантажировал, но за 4,83 % акций Газпрома, которые сегодня стоят около 13 миллиардов долларов, Беккер получил 190 миллионов. Некоторые сотрудники Газпрома считают, что Усманов оказался в этой сделке случайно: просто именно «Газпроминвестхолдинг» мог тогда обеспечить финансирование этой сделки. Но другие склонны думать, что именно благодаря предпринимательской хватке Усманова подконтрольный Путину менеджмент Газпрома сумел консолидировать достаточное количество акций, которое в сумме с госпакетом (38,4 %) дало государству контроль в Газпроме.

Еще одна компания, чей бизнес процветал при Реме Вяхиреве, была «Итера». Сначала этой компании Газпром уступил право экспортировать туркменский газ в СНГ, а затем передал и ряд крупных добывающих активов. К 2000 году «Итера» продавала в России и странах СНГ 85 миллиардов кубометров газа, ее оборот составил свыше 3 миллиардов долларов. А в 2001 году она стала второй после Газпрома по величине газовой компанией, добывшей 23 миллиарда кубометров газа на месторождениях, доставшихся ей от Газпрома.