Стремление к героизму будет вознаграждено - Джеймс Герц

Медио, мужчину, которого Линур прозвал распорядителем, и непосредственно главное украшение и одновременно с этим главный приз всего мероприятия, дочку губернатора. Последней пока видать не было, но Лир знал наверняка, что она совсем скоро предстанет перед собравшимися гостями во всей красе.

Между первым и вторым столом, как несложно догадаться, стояло идентичное двум предыдущим предметам мебели деревянное изделие, предназначенное для столь важных персон, как Даин Гемм и Харраф Фауд. Всего Лир насчитал девять или десять стульев.

К потолку, высота которого достигала десятка метров, при помощи прочных железных цепей крепились три громадные железные люстры, рассредоточенных таким образом, чтобы равномерно освещать весь зал. Украшались они закругленными вниз элементами в виде лепестков и маленькими белыми камушками, поблескивающими в свете свечей. Дабы темнота не добралась и до углов, на стенах также были развешаны лампады с внушительными свечами из пчелиного воска внутри — они горели не только долго и ярко, но и источали приятный аромат.

Стольники в красивых черно-красных одеждах без конца сновали туда-сюда, принося все новые и новые блюда и исполняя любую прихоть уважаемых гостей. Каждый из них был ухожен, вкусно пахнул и не переставал улыбаться — атмосфера высшего общества завораживала юношу и поражала его до бабочек в животе.

Тем временем большинство аристократов уже расселись на стулья, поэтому Линур поспешил занять себе место получше, не горя желанием оказаться в самом конце стола. Знакомых семей и тем более их представителей рядом с ним не было, посему он, взяв пример с остальных, налил себе немного вина и наложил в тарелку сразу несколько блюд — всего по чуть-чуть. Его рот тут же наполнился слюной в предвкушении доселе не испробованной еды, даже подумать о которой раньше было сродни безумию. Когда лакомый кусочек буженины растаял во рту, Лир закрыл глаза от удовольствия и почувствовал легкое головокружение — настолько это оказалось вкусно.

Для его семьи свежее мясо всегда являлось чуть ли не роскошью, баловать себя которой ее члены могли лишь по праздником. К тому же Линур только сейчас осознал, что хоть и видел на протяжении всей жизни в матери хорошо умеющую готовить женщину, которая вкладывает тонну любви в каждый достающийся кровью и потом кусок баранины, однако сделать нечто подобное ей не удастся и до конца своих дней. Глотнув сладкого вина, Лир принялся пробовать все подряд, при этом стараясь оставить место в желудке еще и для горячего.

Пока за большим столом маркизы, графы и бароны разговаривали и смеялись, обсуждая предстоящие бои и знакомство с дочерью Яра, между сидящими обособленно от остальных князьями и парой маркизов повисло напряжение, исходящее от Харрафа и Даина. Они оба знали, что победа на турнире принесет им не просто деньги и славу, а, что куда важнее, изменит будущее Империи в их пользу. Все эти прелюдия и хороший тон боярам были ни к чему — они готовы сразиться немедленно.

Единственный, кому не было никакого дела до поедающих друг друга глазами мужчин, оказался Лун, уплетающий закуски за обе щеки.

— Восхитительная селедка! — утерев рот полотенцем, воскликнул он. — Гимми, попробуй!

Смущенный Гиммирдий попытался жестами показать, что сейчас совсем не время, но Лу настаивал:

— Брось, Гимми, тут нечего стесняться, — он наложил ему в тарелку немного рыбы и кусочек пирога. — Это все для нас!

— Будь сдержаннее, Лу, — сделал ему замечание Даин, — мы собрались здесь для важного дела, а не на праздник.

— Бои начнутся только завтра, а до того времени — извини, но я не собираюсь портить пир будущей невесте своей кислой рожей.

— Когда-нибудь ты договоришься! — принял Харраф слова князя на свой счет, хлопнув ладонью по столу.

— Коль вам так не терпится, то устройте дуэль прямо сейчас, — предложил Лун, играя бровями. — Только не забудьте, что на турнире собрались и другие отличные воины.

— Кто? — в один голос спросили главные претенденты на победу, сойдясь хоть в чем-то.

— Я, например, — Лу выпил наполненный вином бокал, нарочно громко причмокнув.

— Тебе напомнить последний раз, когда мы скрестили мечи? — наконец расслабился Даин, наливая себе кваса. — Ты был в одном движение от потери головы, а мне оставил лишь пару ссадин.

— Два года миновало с тех пор. Тянуться к лучшим всегда проще, чем совершенствоваться, уже будучи им. Можешь недооценивать меня, но это обязательно сыграет с тобой злую шутку в ближайшие дни. Теперь все посмотрите вон туда, в середину стола. Видите там паренька в черном?

— Деревенский мальчуган в обносках? — нахмурился Харраф.

— Это бастард Либеро.

— Либеро испокон веков были лучшими кузнецами, а не мечниками — они никому из нас не соперники. И уж тем более бастард.

— В том и дело, что Ралафар, его якобы отец, не тот мужчина, что будет спать с кем попало и оставлять семя в простушке. А зная, с каким неуважением он относится к бастардам, неприкрытая ложь становится очевидной.

— Ты верно рассуждаешь, — не поднимая глаз, принял участие в разговоре Килан Омилиум. — Я знал Рафа лучше твоего и ручаюсь, что убогих и нищих он не трахал, а к достойным никогда не возвращался. Бастарда у него быть не может, — он залпом выпил полный бокал красного вина, — а жаль. Я бы с превеликим удовольствием размозжил его родную кровь своим каблуком.

Оставив высказывание Килана без комментариев, Лун продолжил мысль:

— Ралафар взял неизвестно кого и пытается выдать его за собственного бастарда, тем самым пропихнув на турнир. Какие цели он преследует, и кто этот малый, что заслужил быть здесь? Вы глупы, если вас теперь не тревожат эти вопросы.

— Ставлю платину, что этот сопляк дальше второго тура не пройдет, — щедро оценил способности Лира Харраф, — а значит переживать мне не о чем. Семейкой же Либеро и их планами пусть себе голову забивает Килан — это в нем до сих пор горит месть за предательство.

— Пожалуй не стоит так спешить с выводами, — сердце упомянутого мужчины больно кольнула давняя утрата, но он не выдал эмоций. — Раф ни разу даже не пересекся со мной после того случая, так зачем ему приезжать выяснять отношения сейчас?

Ухмылка исчезла и с лица Даина, когда к нему пришло осознание всей неоднозначности присутствия ободранной вороны среди важных аристократов.

— Лу, каковы твои предположения? Как далеко может зайти ненастоящий бастард?

— Я не собираюсь рисковать, поэтому хочу предложить вам немедленно убрать его из уравнения любыми способами. Меня очень позабавит посмотреть на ваши лица, когда вы падете от меча Линура, но даже такое сладкое представление того не стоит.

Блеснув глазами, Кил вдруг изменился