«Франкенштейн» и другие страшные истории - Сельма Лагерлеф

придут и схватят вас! Если вы не согласны бежать без меня, то я, уповая на Бога, последую за вами. Я сделаю для вас все, лишь бы спасти вас.

Но сэр Арчи был вне себя от гнева и так ответил Эльсалиль:

– Теперь не видать тебе расшитых золотом башмаков и роскошных покоев. Ты всю жизнь будешь потрошить селедку, никогда у тебя не будет мужа, у которого есть замок и усадьба. Ты навсегда останешься нищей.

– Вы не слышите, что они собираются занять все двери и выходы? – в отчаянии воскликнула Эльсалиль. – Почему вы не бежите отсюда?

– Я не бегу, потому что мне приятно разговаривать с тобой, Эльсалиль, – с насмешкой ответил сэр Арчи. – Думаешь ли ты также о том, что это конец моей надежде искупить свою вину?

– Сэр Арчи, – сказала шепотом Эльсалиль и выпрямилась во весь рост, – теперь у них все готово, бегите! Ах, бегите же! Я приду к вам на корабль, когда вы там укроетесь.

– Ты напрасно так беспокоишься, – сказал сэр Арчи, – мы еще успеем поболтать. Солдаты поймают меня на узкой лестнице, а не здесь. И насадят меня на свои длинные копья. Вот что ты всегда желала мне, Эльсалиль.

Чем больше была испугана Эльсалиль, тем спокойнее казался сэр Арчи.

– Не будь так уверена, что солдаты поймают меня. Я бывал в переделках куда опасней этой и выходил здоров и невредим.

– Бегите, сэр Арчи, – умоляла Эльсалиль.

– Ты за меня не бойся, Эльсалиль, – с усмешкой ответил сэр Арчи. – Я сегодня опять прежний, и ко мне вернулось мое прежнее везение.

Тут Эльсалиль увидела, что сэр Арчи изменился к ней, и поняла, что он возненавидел ее с той минуты, когда узнал, что она его выдала.

– Зачем ты меня обманула, когда я тебе верил больше всего? – недобро улыбаясь, проговорил сэр Арчи. – Теперь я прежний и у меня нет и мысли кого-нибудь пощадить. Я больше не думаю об убийстве пастора в Сульберге.

– Не говорите об этом, – взмолилась Эльсалиль.

– Ну нет, ты должна теперь выслушать. Проникнув в дом, мы разбудили господина Арне и потребовали у него денег. Отдай он нам золото добровольно, мы бы ушли подобру-поздорову. И нам не пришлось бы его убивать. А теперь я спокойно думаю об этом.

Эльсалиль больше не прерывала сэра Арчи, но сердце ее похолодело и сжалось. Она содрогалась, глядя на сэра Арчи, потому что во время этого признания у него было ужасное и жестокое лицо.

«Что я собиралась сделать! – думала она. – Не с ума ли я сошла, полюбив того, кто убил всех моих близких? Да простит мне Бог мои прегрешения!»

– А потом мы подожгли его дом, и нам было весело, – проговорил сэр Арчи.

«Я полюбила хищного волка, – сказала себе Эльсалиль, – и я хотела спасти его от наказания».

– Ты не находишь, что мы поступили как настоящие мужчины? – со смехом сказал сэр Арчи. – Ты должна нами гордиться!

Эльсалиль молчала, чувствуя в сердце жгучую боль. Но сэр Арчи ненавидел ее теперь и был рад причинить ей мучения.

Вдруг сэр Арчи вскочил с места и крикнул:

– А теперь с нами ничего плохого не случится. Ты будешь этому свидетельницей, Эльсалиль!

Говоря это, он схватил Эльсалиль и поднял ее. Держа ее перед собой как щит, он направился к выходу из трактира. Стоявшие в дверях солдаты выставили вперед свои длинные алебарды, но, боясь поранить Эльсалиль, опустили их.

Так шел по узкой лестнице сэр Арчи, неся перед собой Эльсалиль, которая защищала его лучше всякого панциря. Так он достиг конца лестницы. На Эльсалиль пахнуло наружным свежим воздухом.

Эльсалиль чувствовала к сэру Арчи уже не любовь, а самую сильную ненависть. Он был для нее теперь только безжалостным, подлым убийцей. Видя, что она защищает его своим телом, и боясь, что он спасется, она, вытянув руку, схватила копье одного из солдат и приставила к своему сердцу.

«Теперь наконец я послужу своей названой сестре», – подумала она. И когда сэр Арчи сделал по лестнице шаг вперед, копье вонзилось ей прямо в сердце.

Солдаты в ужасе отступили, увидев, что один из них ранил девушку. И сэр Арчи прошел мимо них. Дойдя до базарной площади, он встретил выбежавших к нему с обнаженными мечами сэра Филиппа и сэра Реджинальда.

– За Шотландию, за Шотландию! – кричали они.

На льду

Сэр Арчи шел по ледяной дороге, по-прежнему держа на руках Эльсалиль. Рядом с ним шли сэр Филипп и сэр Реджинальд.

– Кого это ты унес с собой? – спросил сэр Реджинальд.

– Это Эльсалиль, – ответил сэр Арчи. – Я возьму ее с собой в Шотландию.

– Вот как ты решил, – удивился сэр Реджинальд.

– Тут никто не даст ей другого платья, кроме как из грубой шерсти, – продолжал сэр Арчи. – И спала бы она на кровати, сколоченной из досок. А у меня она будет нежиться на мягких пуховых перинах в роскошной мраморной кровати.

– Ты делаешь ей огромную честь, – сказал сэр Реджинальд.

– Я не могу оставить ее здесь. Кто подумает о таком маленьком несчастном существе? А когда я возвращусь на родину, я выстрою ей роскошный дом, на котором будет вырезано ее имя. Там днем и ночью будут гореть лампы и свечи и будет раздаваться музыка и пение, как на празднике.

– Ты делаешь ей слишком большую честь, – повторил еще раз сэр Реджинальд.

– Я должен стараться, чтобы ей было хорошо, – отвечал сэр Арчи. – Если я расстанусь с ней, счастье оставит меня.

Им в лицо дул сильный ветер. Он срывал с Эльсалиль плащ.

– Помоги мне, подержи Эльсалиль, – сказал сэр Арчи товарищу, – пока я не заверну ее покрепче в теплый плащ.

Сэр Реджинальд взял Эльсалиль из рук сэра Арчи, но в ту же минуту так испугался, что выпустил ее, и она соскользнула прямо на лед.

– Я не знал, что Эльсалиль мертва, – сказал он.

Шум волн

Капитан большого галеаса всю ночь ходил взад и вперед по палубе. Было темно, и буря нагоняла то снег, то дождь. Галеас по-прежнему был скован крепким ледяным покровом. Капитан не ложился всю ночь и то и дело прислушивался.

Его команда спала в трюме, и только капитан не мог уснуть. Разразилась буря, и мощный ветер свистел между мачт. Но галеас оставался неподвижен. Буря свирепо срывала сосульки, она выла вокруг корабля, сгибая мачты.

Вдалеке ломался лед, и при этом раздавался такой грохот, который был похож на пальбу с военных судов. Но не к этому прислушивался капитан.

Наконец раздался певучий однотонный шум,