Рождение Чарны. Том 1. Шпионы Асмариана - А.Д. Лотос

наездников людьми третьего сорта, недостойными его гнева или милости. Как только дорога освободилась, мы молниями помчались дальше.

Подставляя лицо встречному ветру, я представляла, как может выглядеть бал у Друидов. Хотя, раньше я на балах ни разу не была, поэтому отличить его от любого другого вряд ли смогла бы. Но ведь все девчонки, начитавшиеся в детстве красивых сказок, мечтают попасть на бал! Танцевать всю ночь напролет, любоваться искусными фейерверками, испробовать дивных заморских закусок — да-да, вот этот синий фрукт нарежьте, пожалуйста, — и найти своего принца. И уже танцевать всю ночь с ним, утонуть в его глазах и объятиях, услышать томное, робкое признание… А внутренний голос, подозрительно похожий на голос несносного Себастьяна, вторил — найти себе много лишних забот, вспомнить хотя бы один танец, не опозориться, не напиться, не выдать себя одним неаккуратным словом или жестом. Я даже мотнула головой, прогоняя неприятные мысли, Себу, совесть, словом, всех, кто мог испортить зарождающийся вечер, отчего чуть не свалилась с лошади. Судорожно ухватившись за поводья, решила, что благоразумнее будет смотреть под ноги и сосредоточиться на дороге. Мало ли — не сама упаду, так задавлю кого-нибудь.

Оглядевшись по сторонам, я заметила, что мы покинули пределы Храмового района и вновь попали в Торговый. И хотя солнце клонилось к закату, а день — к концу, район продолжал оставаться одним из самых оживленных местечек города. И я смотрела во все глаза на бойкую торговлю, довольных, раздраженных и несчастных покупателей, на прилавки, растянувшиеся до горизонта и гомон, гомон! Желающие могли приобрести себе все, что душе угодно и необременительно для кошелька — от кондитерских изделий (запах шоколадного пирожного я учуяла, наверное, за два квартала от лавки) до смертоносных ядов и острых, как бритва, клинков. Центральный бульвар острова, к которому выходили частые узенькие улочки, сиял чистотой и опрятностью — как юнец, тщательно причесавшийся и приосанившийся. Полоса небольших фонтанчиков и голых деревьев, составляли гармоничный ансамбль, и стали отдыхом для глаз, после буйства красок, в котором тонул Храм. Вновь посетила мысль — сочная листва и цветущие сады Храмового района немного не совпадали с картиной ранней весны в Районе Торговом. Все же, Природа должна быть красивой всегда. Особенно в своем святом месте. Особенно в день своего воскрешения. И, думаю, это близко к правде. Или Друиды хотят, чтобы все так думали.

Довольно быстро пробравшись мимо центральных мастерских, расположенных вдоль аллеи, мы вновь оказались на Мосту Первых посевов. Постепенно я начинала соображать, что окружающая меня действительность немного не совпадает с тем образом «Темных веков», что нарисовала мне фантазия, красноречие Аксельрода и прочитанные когда-то книжки. Да, в Асмариане не пользовались новейшим транспортом, на котором ездили мы в столице, здесь довольствовались лошадками и мулами, а жили за счет натурального хозяйства и ремесел. Но районы сверкали чистотой благодаря заботе горожан, орудия казней и пыток, если и существовали, то были где-то надежно запрятаны, на площадях возвышались удивительные памятники, а мосты, связывающие острова, не только искусно украшены, но и построены, будто на века.

Созерцая окружающие красоты, я не заметила, что мы приближаемся к третьему на нашем пути мосту — широкому и крепкому. Я проследовала за Аксельродом и даже обогнала его, так сильно мне не терпелось добраться до конечной точки нашего маршрута. Но перед самым спуском, я услышала резкий, почти надрывный крик Аксельрода. Пугающий. Наверное, не умей я совсем обращаться с лошадью, тут же оказалась бы на мостовой, но следуя непостижимой интуиции, умудрилась остановить лошадь. Обернулась обеспокоенно, пытаясь выяснить причину, заставившую нас застопориться. С ним все в порядке? Может сердце прихватило или там спина стреляет? А он, вполне здоровый и целый, озабоченно смотрел вперед, задумчиво потирая подбородок.

— Скажи, Минати, живешь ли ты в согласии со своей совестью? Не терзают ли тебя совершенные тобой преступления и загубленные души? — спросил он и, выразительно подняв брови, взглянул мне в глаза.

— Что? — легкая тревога улетучилась, уступив место всепоглощающему удивлению, — Мы с совестью прекрасно живем, не беспокоим друг друга и не думаем о прошлом. А к чему такие вопросы?

— По городу ходит легенда, — все также загадочно продолжил Друид, — Что человек с нечистой совестью или преступник, ступивший на зачарованные камни Района Круга, не сможет сдвинуться с места. Потому я и спрашиваю. Хочу быть уверен, что меня не арестуют в компании со шпионкой и аферисткой.

Сказав это довольно громко, будто желая, чтобы его услышали, а меня непременно схватили, он рассмеялся прерывистым каркающим смехом, который теперь точно будет преследовать меня в кошмарах.

— Расслабься, девочка, это всего лишь легенда! — продолжил он, всецело насладясь моим изумлением и легким нервным тиком. — Уж кого-кого, а на меня, камни, будь они действительно зачарованными, указали бы в первую очередь. И, наверняка, дослали бы «карающий огонь» с небес. Учись отделять сказку от правды.

Теперь он, пришпорив жеребца, стрелой полетел дальше, оставив меня недоумевать на мосту. Пугать меня, взывать к моей совести, когда у самого рыльце в пушку! Ну, разве так можно вообще?.. Но, несмотря на инцидент, нам нужно торопиться.

Итак, Район Круга интриговал. Хотя бы потому, что он, единственный из всех островов-районов, был окружен высокой несокрушимой стеной серого камня, такого же, что охранял периметр города. Сердце города, хранящее внутри многочисленные сокровища, таинства и священный огонь веры — вот что такое Район Круга. В исчезающих солнечных лучах этого долгого дня мы мчались мимо старинных зданий библиотек, которые еще помнили начало эпохи, роскошных многоуровневых парков, небольших домиков — скромных обиталищ Друидов. Повсюду царила сильнейшая магия, защищающая святыни, хранящая секреты от непосвященных, вычисляющая чужих. Пройдя сквозь меня, она заявила — я здесь чужая. Я не должна находиться тут, где свет и гармония, я не принадлежу этому миру. Я не могу прикоснуться к воде и, почувствовав каждую каплю, понять, откуда она пришла, как была создана и могучим потоком принесена в мои руки. Я не могу, заслышав порыв ветра, подставив лицо его обжигающему поцелую, увидеть то, что видел он, узнать то, что знает он, овеять, растрепать, остудить, как может он. Я не могу одним своим взглядом исцелить от недугов и болезней нуждающихся, напоить ароматными настоями жаждущих и словом истины просветлить обуреваемых сомнениями. Но в том призыве звучал интерес. И приглашение — поделиться своими знаниями, получить новые и стать частью Природы. Милостивой и карающей, прекрасной и жестокой, щедрой и справедливой. Вдох.

—