Последний Паладин. Том 4 - Роман Саваровский

закон, — смиренно вздохнула Астрид и, защелкнув замок на двери, стянула с себя перчатки, — Раздевайся.

* * *

Вернули меня в ту же самую казарму, из которой забрали.

Правда на этот раз без спецэффектов. Вот секунду назад я стоял в главном холле Обители, моргнул и теперь лежу в пыльной кровати грязной казармы.

В решетчатое окно робко пробивались тусклые лучи рассветного солнца, а из шести кроватей заняты были еще две.

Пахом смачно похрапывал, развалившись ближе к входу, а в кровати напротив него, укутавшись одеялом по самую макушку, спал Глеб.

Альберта и его бойцов не было видно, но по сложенному рядом с моим мешком луту, они сюда приходили. Я помню, что Берти собирался вести свой отряд в Портал на рассвете, но надеюсь, он дал им хотя бы пару часов вздремнуть.

Сладко потянувшись, я оделся и, стараясь не шуметь, вышел на улицу.

Сейчас тут было достаточно многолюдно.

Город Трезубца проснулся, и жизнь в нем била ключом. Вчера я планировал потратить этот воскресный денек на фарм Портала, но разговор с дворецким изменил мои планы.

У моих людей здесь и так достаточно забот и плохой из меня будет босс, если я вдруг подкину им новых.

Нет, с этим я должен был разобраться сам.

С этой мыслью я достал телефон и набрал номер Лексы.

Указание открыто снять на мое имя номер в отеле для аристократов моя помощница восприняла спокойно, лишь для справки напомнив, что это утроит бюджет всей поездки.

Однако когда я сказал, что номер нужен двухместный и я хочу, чтобы она немедленно приехала, Лекса сдержать эмоции не смогла и радостно бросив «уже выезжаю», бросила трубку.

Приезда своей помощницы я ожидал за завтраком в трактире, и уже через два часа мы шли по зеленым аллеям огороженной территории отеля, любуясь мраморными фонтанами и десятками мастерски исполненных скульптур из иномирного камня.

— Как настоящий, — заворожено кивнула Лекса на статую какого-то бородатого воителя с копьем, — а материал… куда Наместник смотрит? Трата дефицитного Игольчатого Гранита на украшения, это нарушение как минимум трех законов Империи!

— Он такой дорогой? — удивился я.

— Еще бы, — кивнула Лекса, — с продажи одной этой статуи можно в половине квартала ремонт сделать.

— Вот уж сомневаюсь, — хмыкнул я и перед нами раскрылись стеклянные двери холла гостиницы.

С регистрацией проблем не возникло и уже через пятнадцать минут я стоял на дорогом паркете и с высоты пятого этажа наблюдал за воскресной суетой западной части города.

— Я закончила, — отозвалась Лекса из кресла за моей спиной и отложила планшет, — ты за этим меня звал? Подать эти бумаги я могла и дистанционно.

— Нет, чтобы сработало, ты должна быть здесь.

— Что ты сделал? — нахмурилась Лекса.

— Ничего особенного, — пожал я плечами, — просто передал послание.

— Послание?

— Скорее совет, — почесал я подбородок, — куда Князь Земли может засунуть свои требования, чтобы я подумал над их выполнением.

— Ты поэтому заставил меня распечатать их на твердой бумаге и привезти сюда⁈ — сглотнула ком в горле Лекса.

— С момента передачи на ресепшен прошло пятнадцать минут, — глянул я на часы, — как думаешь, он их уже получил?

— Ты спровоцировал Князя Земли, — не спрашивала, а утверждала Лекса, — и документы с требованием предоставить доказательства намерений, который я только что подала официально…

— Думаешь достаточно или еще надавить? Не хочу платить за этот номер еще и завтра, — повернулся я и вместо страха увидел в глазах своей помощницы лишь… азарт.

— Ты сумасшедший, — покачала она головой, — я подала документы через открытые каналы. Текст открыт и если у твоего «послания» были свидетели…

— Были, — кивнул я и в этот момент заметил, как вооруженный мужик в коричневом доспехе закрыл ворота центрального входа изнутри и, вскинув оружие, бросил взгляд на мое окно.

Одновременно с этим моих ящерок уничтожило стихийным давлением активированного защитного конструкта отеля, а над головой послышался шум лопастей вертолета.

— Началось быстрее, чем я думал, — облизнулся я, и подняв перед собой руку с выставленным указательным пальцем, прошептал: «Явись».

— ЕР-Р-РЕТИКИ⁈

— Еретики, — с улыбкой кивнул я, глядя, как радостно заблестели глазки у попуга.

Глава 13

Я перекинул фамильяру добрую треть своей энергии, и его перья обрели перламутровый отблеск, кончики заострились, а от потемневших когтей стал исходить черный дым.

В этот раз пернатый ассасин решил преобразовать данную ему энергию в Теневую Стихию и весело, словно под музыку, покачивая головой, ждал моей отмашки.

При этом клюв попуга слегка подергивался, словно он беззвучно поет. Не припомню, чтобы он так делал раньше, впрочем, чем бы дитя не тешилось.

— Никуда не выходи, жди здесь, я разберусь, — повернулся я к Лексе.

Та сидела на кровати и как ни в чем не бывало, весело покачивала ногами.

— Поняла, — не дрогнув даже взглядом, кивнула девушка, — кофе сделать к возвращению?

Какая непоколебимая стойкость. Кажется, ее вера в меня даже выше, чем я думал.

— Не откажусь, — благодарно кивнул я и вышел в коридор.

Пустой и обманчиво спокойный коридор.

— Что, приятель, поиграем? — улыбнулся я.

Я видел, как дернулась мордочка у попуга дать рифму, но тот прикусил клюв и сдержался. Хотя при этом сам фамильяр начал трястись и нервно сжимать лапку.

Эх, разбаловали.

— Ладно, можешь болтать, — вздохнул я, — я разрешаю.

Клювик потупил в меня пару секунд неверящими глазками, а потом взмыл надо мной в воздух.

— Что, приятель, поиграем, — передразнил меня попуг и тут же добавил, — всех ер-р-ретиков порасчленяем! Маркус сказал «я разрешаю», ер-р-ретику кадык сломаю!!! — завопил попугай и скрылся в тени.

Мгновением спустя на этаж ворвался коренастый мужик в угловатом коричневом доспехе и вскинул пулемет с сияющим всеми стихийными цветами боезапасом.

Залп из такого полностью не остановить даже поглощением.

Решили с козырей зайти и без разведки.

— Зря, — улыбнулся я, не вынимая рук из карманов.

Еще до того как пулемет успел раскрутиться, мужик с грохотом упал на пол с дырой в горле, а над ним черной тенью мелькнул хохочущий попугай и улетел вниз.

Судя по начавшим доноситься оттуда воплям боли, больше по западной лестнице никто не поднимется. Но оставалось еще восточная, к ней