Современный детектив. Большая антология. Книга 1 - Карстен Дюсс

— Остается только вопрос, почему они мертвы.

Другими словами, полиция ничего не знала об этом убийстве, как и я. Нужно бы обсудить это с Драганом. Ах нет, он же тоже мертв.

— Может быть, обсудишь это с Драганом? — предложил Петер.

— При первой же возможности.

— И когда она представится?

— Это тебя не касается, так как подпадает под действие адвокатской тайны.

— Бьорн, мы знаем, что Драган уехал из города.

— Значит, тебе известно больше, чем мне.

— Ему наверняка кто-то помог скрыться.

— Думай как хочешь.

— Ты единственный, кому он звонил.

Хм, это могло стать вам известно, только если вы нелегально прослушивали мой сотовый, что вы, конечно же, не стали бы делать.

— Ну-ка напомни мне, что он тогда сказал?

— Что хочет поесть мороженого с тобой.

— Как романтично. И что же я ответил?

— Ты ответил, что собираешься поехать с дочкой на озеро.

— И что же я сделал?

— Ты поехал с дочкой в офис, и там она поела мороженого.

Боже ты мой, не думает же Петер серьезно выдвигать против меня обвинение в помощи в уклонении от наказания на основании того факта, что этот идиот фон Мёллер заметил, что моя дочка испачкалась мороженым.

— Хорошо. Виновен. Моя дочка съела мороженое в офисе. Еще какие-то подозрения?

— Мы знаем, что из конторы ты поехал на озеро.

— Ах, откуда же ты и это знаешь?

— Мы следили за тобой.

— Вы шпионили за адвокатом и его малолетней дочкой все выходные? На каком юридическом основании? Нелегальное поедание мороженого?

— Мы не шпионили за тобой. Скажем так: наш коллега случайно катался на лодке по озеру и случайно делал ландшафтные снимки своим телеобъективом.

Тогда это, скорее всего, была та самая лодка, которая вечером встала на якорь. Если бы я благодаря Эмили целиком и полностью не переключился на осознанность, то сегодня утром был бы не в строительном магазине, а за решеткой. Или если бы меня увидели на причале с живым Драганом, или увидели, как я в субботу вытащил из багажника мертвого Драгана.

Я резюмировал новую информацию.

— Итак, Драган позвонил мне, пригласил поесть мороженого. И затем вы видели меня в офисе и на озере. И напротив, Драгана вы не видели ни в офисе, ни на озере. И мороженое ел не я, а моя дочка. Попробуй-ка на этом основании получить ордер на обыск офиса или того загородного дома на озере.

— Такое дело, есть еще маленькая деталь…

— И какая же?

— Соседи того дома у озера сегодня утром позвонили в полицию. На столе их открытой веранды лежал отрезанный палец с печаткой.

Черт. Никакая это не второстепенная деталь. Это, если правильно все трактовать, косвенная улика, указывающая на совершенное мною убийство. Как ни странно, в тот момент меня охватил не страх, а ярость. Ярость на ту чертову птицу. Неужели было так уж необходимо выронить палец именно на таком видном месте? И где все эти хваленые кошки, когда они действительно нужны? Почему ни одна не сожрала этот палец?

— А какое это имеет отношение к Драгану? — спросил я скучающим, надеюсь, голосом.

— Кольцо на пальце имеет явное сходство с тем кольцом, которое Драган сунул под нос пацану на видео. Соответственно, и палец должен также принадлежать Драгану. Значит, этот палец попал на озеро либо с Драганом, либо с тобой. В самом неприятном для тебя случае — с вами обоими.

— И какие это повлечет последствия?

— Уже повлекло: судья посчитал, что найденный палец вполне оправдает обыск дома у озера. В этот момент десять моих коллег обшаривают окрестности.

Вот дерьмо! Безымянный палец не составляет и одной тысячной веса всего тела человека. Девяносто девять и девять десятых процента Драгана я без всяких проблем пропустил через шредер. И вот такая глупейшая деталь ведет к ордеру на обыск.

Но причин паниковать нет. Именно потому, что существовала возможность обыска, я и пропустил Драгана через шредер. В противном случае его можно было просто оставить лежать в эллинге. Я был вполне уверен, что — за исключением этого пальца — проделал отличную работу. Сейчас нужно просто довериться себе.

— В таком случае надеюсь, что твои коллеги оставят после себя порядок. Если что-то пропадет, отвечать будешь ты, Петер.

— Если мы найдем что-то, кроме этого пальца, то за это отвечать будешь ты, Бьорн.

Мы закончили разговор. Последствия моей неосознанности подтверждали необходимость осознанности. Я в течение целых двух минут глубоко дышал и приводил в порядок свои мысли. Что касалось обыска дома, то нужно было просто переждать. В данном конкретном случае мне не приходило в голову ничего драматичного, что могла бы обнаружить полиция. До того как будут готовы результаты теста ДНК пальца Драгана, пройдет несколько дней. Конечно, я уже сейчас мог ломать голову над тем, догадывается ли полиция, что Драган мертв. И соответственно, ищет ли она его убийцу. И подозревают ли они меня в качестве убийцы. А мог и не ломать. Ведь что значит отрезанный палец? То, что бывшему владельцу этого пальца в будущем вряд ли удастся устроиться на должность пианиста. И все. В нынешней ситуации существовали более насущные вещи, чем этот палец. Вопросы, которые требовали немедленных ответов. Прежде всего нужно было непременно обсудить с Сашей покушение на Мурата. Лично. Чтобы ответить на вопрос, было ли это покушением на меня.

Заняться Борисом я собирался в самом конце. Если он уже сейчас развязал войну банд, то, как ни крути, одним телефонным звонком мне ее не остановить. А если Борис не стоит за убийством Мурата, то и с поголовным смертоубийством он, наверное, может еще немного подождать.

Люди, которые знают — или подозревают, — что их телефоны прослушивают, хорошо знакомы с такой проблемой: все разговоры ведутся очень натянуто, так как постоянно думаешь о постороннем слушателе. Звонить по предоплаченным одноразовым телефонам — это лишь частичное решение. Ведь сначала собеседник должен сообщить предоплаченный номер так, чтобы его не узнала полиция, прослушивающая ваш телефон.

Мы с Драганом разработали свой метод пользования такими телефонами, его успешно применяла вся его банда, включая Сашу. Мы просто отправляли собеседнику с прослушиваемого номера на прослушиваемый номер эсэмэс с последовательностью из одиннадцати цифр. Если сложить эти цифры с цифрами номера, с которого отправлялось эсэмэс, то получался номер предоплаченного телефона, на который нужно было позвонить.

Итак, Саше я отправил с мобильника, который, как мне стало известно, прослушивала полиция, эсэмэс с цифрами 0 01 77 48 90 32. Кто не знает номера моего мобильника, не сможет