Апогей. Часть 1 - Руслан Темир

меня на квадроциклах под прикрытием вертолетов. — Повернувшись к Юлаеву и Сахарову, Вадим еще раз пробежался по инструкциям.

— Так точно. — Ответили в один голос.

Пойдем проверим наш пепелац. — Воеводов махнул в сторону летного поля.

От ангаров и до самого забора «Истока» яблоку негде упасть, все заставлено готовыми к бою беспилотными вертолетами. Двадцать восемь боевых машин хищно ощерились наконечниками ракет, стволами пушек и тубусами НАРов. Ближе к ангарам стоят три конвертоплана. Два поменьше, с более узким и агрессивным фюзеляжем, на крыльях подвешены массивные БЕТАБы, один вид которых сразу говорит об их разрушительной силе. Третий конвертоплан больше, более пузатый и ширококрылый. В хвостовой части открыт грузовой отсек, рядом с рампой, подготовленные к погрузке, два квадроцикла, обшитые бронепластинами и с установленными пулеметами. Воеводов направился прямо к грузовому конвертоплану.

— Привет! — Повернулся к Вадиму один из техников, укладывающий ленту патронов в короб на квадроцикле. — С инспекцией?

— Нет. Просто любопытствую. — Воеводов подошел к грузовой рампе. Внутри летательного аппарата уже закреплена часть амуниции. С потолка к полу протянуты крепления для вездеходов. — Нормально вы его так переоборудовали.

— Он же многоцелевой, как конструктор, под любую задачу можно настроить. С таким работать — одно удовольствие.

Тимур с Марком подошли к квадроциклам, больше похожим на миниброневики. Стальные пластины почти полностью закрывают водителя, спереди стекло-триплекс, крыши нет, чтобы легче управляться с пулеметом.

— Нормальный такой панцерваген. На игрушечный похож. — Марк покачал вездеход — тяжелый. — Подвеска то выдержит?

— Выдержит, воткнули от Паджерика, два электродвигателя на каждой оси, он хоть и вести теперь почти под тонну, но в маневренности не потерял. — Ответил тот же техник.

— К завтрашнему вылету, считай, полностью готовы. — Сказал Воеводов. — Ладно, орлы, идите отдыхайте, отсыпайтесь. Поешьте нормально перед сном. Чтобы были свежие и полные сил. Никаких гулянок вечером, как уничтожим «Нуклий» — нагуляетесь.

Сахаров хмыкнул. Тимур обиженно опустил голову, вспомнив свою попойку перед побегом из «Рассвета».

19 ноября

22.34 по московскому времени

База «Исток»

Ночной воздух приятно холодит кожу и бодрит, хоть и без него спать вообще не хочется. Слишком много тревоги и переживаний, слишком много мыслей в голове. Впервые с создания «Истока» они собираются нанести удар анклавовцам, не отсиживаться за спиной Воеводова, не прикрываться рациональностью и пацифизмом, а, наконец-то, предпринять действительно решающий шаг. И вот от этого решающего шага организм сбоит, весь день мучает изжога, нет аппетита, усидеть на одном месте больше пяти минут невозможно. Даже Женя, которая обычно превосходно снимает все тревоги своим присутствием, не помогла. Девочка, вернувшись с занятий, словно почувствовала нервное состояние Князева, не стала беспокоить, молча забралась на диван с планшетом и смотрела весь вечер мультфильмы. Вика вернулась позднее обычного, вымотанная и уставшая, приняла душ и почти моментально уснула. Саша на секунду повернулся и посмотрел на спящую девушку. Совсем не заметил момента, когда она переехала к нему, словно всегда здесь и жила. В первую ночь, проведенную вместе, кроме поцелуев и объятий ничего не было, рядом спала Женя и оба чувствовали себя неловко в присутствии ребенка. Все случилось на следующий день. Князев зашел в обед в комнату, то ли за кофтой, то ли еще за чем-то, уже выветрилось из головы, и столкнулся с Колмагоровой, выходящей из душа. Дальше все как в тумане: поцелуи, прикосновения, летящая в сторону одежда. Местами неуклюже, сбиваясь с ритма, задевая друг друга локтями или коленями, но отдаваясь полностью происходящему. Все было по-другому, не так как он привык. Обычно после секса он чувствовал себя грязно, сразу хотелось сходить в душ, но эту «грязь» не смоешь, слишком глубоко она сидит внутри. Заливал ее алкоголем, растворяя в огненной воде и размывая ощущение опьянением. А с Викой наслаждался каждой секундой, каждым прикосновением. Даже после просто лежал и обнимал ее, гладил кончиками пальцев ее жесткое тело, и хотел, чтобы этот момент длился вечно. Сам себе не мог объяснить такую метаморфозу, но это новое ощущение оказалось настолько приятным и уютным, что сама близость воспринималась теперь совсем по-другому. Может это и называют «по любви»?

Повернулся к открытому окну. «Исток» спит, безмятежно и тихо, словно завтра будет очередной мирный день. Вот только ему никак не спится. Огромное желание сесть на конвертоплан вместе с Воеводовым, самолично вломиться в треклятый «Нуклий» и собственными руками нажать кнопку пуска ядерной ракеты. Перед глазами возникла картина сгорающих в самом эпицентре взрыва нуклиевцев, словно кадры из фильма. Вместе с их телами, моментально превращающимися в пепел, испаряется злость, ненависть и гнев, накопленные за все время после эпидемии. Чувство исполненной мести переполняет, топя в себе вину перед родителями, трусость и жалость к себе. Хочется самолично всадить пулю каждому в лоб, выпустить кишки всем причастным к «Пурпурному», возомнивших себя властителями судеб. Распростертое на полу тело в белом аптечном халате, сумасшедший взгляд наркомана, зареванные и перепуганные глаза Женьки, сжатая в ручках мамина сумка и смартфон с треснутым экраном. А сколько таких же детей, которые только-только начинали жить, радовались каждому дню, смеялись, встречали родителей с работы и мечтали, погибли в страшных муках от вируса. Нет, эти мрази заслуживают всего, что их ждет. Как они могли возомнить, что их желания и стремления стоят жизней миллионов детей? Сжал подоконник до белых костяшек и скривился от боли в травмированной руке.

— Ты что не спишь? — Сзади на плечи легли теплые руки. Саша повернулся. Вика с полуприкрытыми сонными глазами обняла его, прижавшись головой к груди. — У тебя сердце сейчас из груди выпрыгнет.

— О завтрашнем дне думаю. — Князев задержал дыхание, пытаясь успокоить пульс.

— Ты себе такими мыслями только язву заработаешь. Надо уметь отстраниться. За ночь ничего не изменится.

— Я бы хотел сам с ними отправиться, хоть и понимаю, что это глупо — только мешать буду.

— Думаешь ты один такой? Уверена, что каждый в «Истоке» сгорает от желания саморучно поквитаться. Я сама завидую Тимуру и Марку, они будут на передовой. Но трезвость ума терять нельзя. Ты правильно сказал, там мы будем лишь мешаться, здесь от нас намного больше пользы, тем более от тебя. — Вика усадила Сашу на кровать и положила голову ему на плечо.

— Не преувеличивай. Чем я лучше остальных? Порой мне кажется, что я бесполезен, только болтать и умею.

— Я, конечно, люблю тебя, но порой ты бываешь невыносим. Скажи, ты так на похвалу напрашиваешься?

— Конечно, и еще чтобы по голове погладили. — Саша цокнул. — Гештальты похвалы остались в далеком детстве. Просто мне не хватает какого действия, видимых результатов моего участия.

— Результатов? Саш, ну не прибедняйся, или не строй из себя дурочка. — Вика закатила глаза. — В любом человеческом социуме должно быть организующие начало. Человек, который является волеизъявителем большинства, который не боится брать на себя ответственность за решения, умеет вести за собой, критически оценивать ситуацию. Это тоже очень важная и серьёзная деятельность. Хочешь результатов? Вот тебе самый явный — только благодаря тебе почти половина людей из нуклиевского десанта примкнула к нам. Думаешь кто-то бы еще решился вот так смело предложить уйти несогласным? Или выйти и выступить почти перед двумя тысячами людей, и суметь сказать им то, что заставит их передумать. Я вот сильно сомневаюсь. Представлю себя на твоем месте, я бы и двух слов не связала.

— Ты? — Князев посмотрел на Вику. — Да ты бы их там с потрохами сожрала.

— Не, это я при тесной беседе такая, а если выступать перед большим количеством людей, когда от твоих слов и действий столько зависит я бы спасовала. В школе боялась к доске выходить, чего уж там о такой толпе говорить. Так что заканчивай со своим «комплексом самозванца». Я в тебя верю, тебе еще что-то нужно для того, чтобы самому поверить в себя?

Саша повернулся и посмотрел в глаза Колмагоровой. Во взгляде что-то очень знакомое, то, что он часто видит последнее время. Точно. Женя смотрит на него с такой же теплотой. Теперь и эти зелено-серые глаза, лучатся тем же теплом. А еще на него смотрела так мама, всегда с самого детства и до последнего дня, несмотря на его загулы, попадания в рехабы, протесты и скандалы.

20 ноября

00.34 по московскому времени

База «Исток».

За несколько метров почувствовал запах сигаретного дыма.

«Витя опять курит, интересно он с сигаретой