Случайный брак с миллиардером - Агата Лав

— Что-нибудь с ядом и тебе!

— Меня не берет. Я же гад и подонок, а у нас с рождения иммунитет.

— Я никуда не полечу с тобой! Мне плевать, пусть твои юристы пишут штрафы или что там? Я лучше влезу в кредиты, чем проведу с тобой еще день!

Я кричу на него, но не истошно, мое идиотское воспитание даже истерику не дает закатить как следует. И еще я, как идиотка, держу тарелочку с круассанами, пока Константинов вносит меня в кабинку лифта. Он коротким рыком выгоняет всех прочь, мы остаемся в ней вдвоем и только тогда я швыряю тарелку на пол.

— Ты же сказала, они вкусные, — Константинов коротко смотрит под ноги, после чего перешагивает через мой завтрак. — В самолет можно заказать, что захочешь.

— Даже черную икру? — я стягиваю лацкан его пиджака, перекручивая его между пальцев со злостью. — Ты снова не слышишь меня. Мне не нужны завтраки, я никуда не полечу.

— Ты хорошо подумала? — он опускает на меня взгляд, окуная в омут мужского превосходства. — Ты не потянешь штрафы, Светлана. Вы с сестрой останетесь без всего.



Все остроты застревают в горле.

От беспомощности я дергаю его ткань сильнее, слышится треск, на что Константинов качает головой.

— Мой приятель устраивает большую встречу в загородном доме в Питере. Своего рода каникулы для избранных, мы проведем в гостях три дня. Там будут главные игроки, многие приедут с семьями, — продолжает он как ни в чем не бывало. — Идеальное место, чтобы представить тебя всем.

Константинов делает всё так ловко и неумолимо, что через пять минут я сижу в кожаном салоне дорогого авто. Обдумываю его слова о том, что мы с сестрой останемся без денег и имущества, если я вздумаю нарушить контракт. Он серьезно? И у этого человека я просила защиты для сестры?

Я достаю сотовый телефон, открываю календарик и отсчитываю срок, который должна провести рядом с Константиновым. Две недели до свадьбы и три месяца самого брака.

— Одну неделю я выдержала, — бурчу себе под нос, попутно проклинаю свою беспечность, которая позволила мне поставить подпись под сделкой с дьяволом. — Осталось еще пять с половиной.

— Уже подумываешь о разводе? — Константинов усмехается, улавливая мой шепот.

Он сидит рядом, откинувшись на спинку и бросив ладонь на выступ между креслами. Я начинаю обожать элитные салоны, ведь в них личное пространство продумано до мелочей и я знаю, что не окажусь прижатой к телу Константинова хотя бы ближайший час.

— У нас контракт, а не брак, так что это не развод, а увольнение, — бросаю, не поворачивая голову в его сторону.

После чего обвожу красным маркером день в календарике, когда смогу подать на это самое увольнение. Помечаю его как “Свобода!” и убираю телефон.

Мы приезжаем в аэропорт вовремя, нас встречают работники в пиджаках и тут же начинают загружать багаж, передавая короткие фразы по внутренней связи. Меня же одаривает обворожительной улыбкой стюардесса бизнес-авиации, девушка наклоняет голову и коротким жестом указывает на белоснежный трап. Следом она переводит взгляд на Константинова и невозможно не заметить, как в ее глазах вспыхивают огоньки восторга и трепета.

Я замечаю это не в первый раз. Именно так Константинов действует на женщин, он статен и до преступного хорош собой, матерый хищник с поражающей все в радиусе километра харизмой. Типаж из старого голливудского кино, когда большой экран не увлекался сладкими мальчиками или раскаченными бруталами, а показывал настоящих мужиков. Когда тебя покоряет контраст — грубая почти животная природа и утонченный костюм, к которому бонусом идут манеры.

А Константинов умеет правильно двигаться. Он пропитан джентльменским привычками насквозь, почти как духом огромных денег. В каждом его жесте слышится покровительствующая нотка, он умеет красиво открывать двери перед женщинами, умеет говорить светские комплименты и заигрывать одними глазами, он плейбой и избалованный подонок, перед которым открываются двери, расстегиваются потайные молнии и склоняются конкуренты.

— Я как-нибудь сама.

Я отказываюсь от протянутой ладони Константинова и первой вхожу по трапу. Ступеньки уводят выше и выше, и через пару мгновений я оказываюсь в шикарной обстановке на миллион евро. Я сразу поворачиваю к ряду одиночных кресел, но вдруг слышу знакомый голос. Оборачиваюсь и ловлю шоковый удар, как разряд тока.

Ольга!

Она сидит на диванчике телесного оттенка, закинув нога на ногу и листая гламурный журнал. На ней черный костюм из кожи, который придает ей сотню очков в агрессивности, хотя одно ее лицо способно заставить трепетать и прятать глаза. Идеально уложенные волосы поддерживают солнцезащитные очки, которые она подняла на лоб, а золотые украшения, как и в прошлый раз, звякают при каждом ее движении.

— Доброе утро, — бросает она мне с пренебрежительной интонацией, отрывая взгляд от блестящих страниц. — Оу, вижу удивление на твоем лице. Максик не предупредил?

— Что ты здесь делаешь?

— Сейчас? Читаю журнал, — она поворачивает его ко мне и указывает пальцем на заголовок. — “Пять лучших премьер московских театров”. Так себе список, очень поверхностно и писал провинциальный дурак, который только вчера оказался в столице.

Ольга не может долго смотреть мне в глаза. Я вижу, что какое-то болезненное любопытство берет вверх, и она начинает рассматривать меня деталь за деталью, черточка за черточкой. Каждый сантиметр лица и тела, осматривая даже кончики ногтей.

Но лицом она владеет идеально, я не понимаю, что она испытывает, глядя на меня. И единственным ее проколом становится то, как она вдруг сжимает страничку между пальцев, надрывая край.

— Тебе еще не сделали укладку, — Ольга вновь заговаривает и проводит ладонью по своим длинным волосам. — Хочешь, мастер сделает как у меня? Порадуем Максима?

Я поворачиваюсь на шаги и вижу, что Константинов тоже входит в салон. За его широкой спиной видно стюардессу и целый десант помощников. Впрочем, ничего удивительного, вокруг него вечно толпа.

Он ловит мой нервный взгляд, за секунду понимает причину и находит Ольгу глазами.

— Максим Викторович, — Ольга с ядовитым наслаждением повторяет услужливый тон стюардессы и тоже склоняет голову. — Не могу обещать, что сделаю всё для комфорта вашего полета…

— Ольга, — Константинов коротко качает головой, показывая, что не в настроении выслушивать ее остроумие.

Он проходит ко мне и по-хозяйски берет под локоть. И скрипит зубами, когда я вырываюсь и злобно выдыхаю, чтобы он не думал предпринимать вторую попытку.

— Я уже выбрала место, — я указываю подбородком в место справа. — И даже знаю, как застегивать ремень.

— И вопросов у тебя нет? — он сверлит меня взглядом, нависая сверху.