Скелет за шкафом. Парижский паркур (сборник) - Юлия Кузнецова

Потом перебрала содержимое рюкзака: фонарик, ключ, блокнот, фотоаппарат, мобильный и коробочка мятных леденцов. Джинсы, «кенгурушку» и конспекты с уже готовым «метасемиотическим анализом», заранее выданным мне Ритой, я спрятала под лестницей на первом этаже. Будет что предъявить папе утром.

Выйдя из подъезда, я поежилась. Сыпал противный мелкий дождик. Меня охватило страшное волнение.

– Надеюсь, вылазка будет более удачной, чем погода, – пробормотала я.

Завела руку за голову, намереваясь накинуть капюшон «кенгурушки», но, спохватившись, вспомнила, что на мне – талисман без капюшона, зато с дырками на спине.

– Что ж, давай, талисман, начинай приносить мне удачу, – вздохнула я.

Ощущение у меня было – словно мне предстоит прыжок с парашютом.

Я воткнула в уши наушники от плеера. «It ain’t gonna hurt now/If you open up your eyes»[22], – пропела нежным низким голосом Скай Эдвардс.

Что ж, мои глаза открыты. И я прыгаю.

– Ну что, красотка? Как тебя зовут?

У этого типа в тельняшке, выглядывающей из распахнутой куртки, были желтые кривые зубы и ногти с черными каемками, а еще довольно гадкодорант. Однако сообщить ему об этом я не решилась. Он нависал над моим сиденьем, держась за поручень. Мы с ним в троллейбусе были одни.

– Так что, малышка? Куда едем?

В животе у меня заныло от страха. Надо было пересесть поближе к водителю. Или все-таки вызвать Ботаника. Тоже мне, самостоятельная нашлась!

– А чего у тебя за дырки на свитере? – поинтересовался типчик.

– От пуль, – буркнула я.

– Чего?

– Да попала вот в одну перестрелку, братан…

– Ну и девушки пошли… Ладно, подруга…

Троллейбус остановился, и вошла девица в серебристой куртке и короткой юбке, в туфлях на высоких каблуках.

– О! – сказал тип, совсем как Волк в «Ну, погоди!», и побежал к ней в начало вагона.

Я сошла на остановке возле метро «Университет». Метро освещалось, и это как-то успокаивало. Тут же находился трамвайный круг, и вид темных трамваев, застывших на блестящих от дождя рельсах, тоже вызывал у меня умиротворяющие чувства. Я перешла проспект и оказалась на дороге, ведущей к первому гуманитарному. Мне показалось, я вижу свет внутри киоска у забора, огораживающего территорию МГУ. Днем там торговали шаурмой и пирожками с мясом, но мне сейчас было важно, что где-то рядом – люди. Однако, подойдя, я обнаружила, что в окошке киоска просто отражается свет фар.

Жалобно мяукнув, из-за киоска выскочила мокрая черная кошка, перебежала дорогу и исчезла в кустах. Я попыталась сосредоточиться на том, что кошка была мокрая, а не черная. Однако при виде темной аллеи в голову полезли жуткие мысли.

«Ты – Дыхание осени! – напомнила я себе. – Во-первых, ты непобедима, во-вторых, невидима!»

Аутотренинг здорово помог мне, пока я шла по аллее, еле сдерживаясь, чтобы не помчаться быстро и трусливо вперед.

К счастью, мне встретился только дедуля, выгуливавший мопса. Но и он спросил у меня, который час, и это заставило меня усомниться в моей невидимости.

Я ответила дрожащим голосом, после чего мопс чихнул мне прямо на кеды, и я заторопилась дальше.

Вдоль гуманитарного я кралась осторожно, прижимаясь к стенам, ощущая прохладное спокойствие камня.

Как тихо кругом… Только листья шуршат под ногами.

Вот и мусорный бак. Надо было захватить перчатки, грязный он ужасно. Я подошла к двери и прислушалась. Тихо. Потом навалилась на бак, стараясь сдвинуть его с места. На удивление легко он отъехал от двери. Я скользнула в образовавшуюся щель между баком и дверью и снова прислушалась. А затем тихонько толкнула дверь. Она не поддалась. Я толкнула посильнее. Дверь не двинулась. Я толкнула снова, а потом еще раз, и только в пятый раз до меня дошло – заперто. Кто-то нашел мою шпильку, вытащил ее и запер дверь. Или шпилька сама выпала, а дверь защелкнулась.

Как бы то ни было – мой план провалился. Я чуть не взвыла! Что – все зря?! Зря соврала папе, отбивалась от типа с желтыми зубами, рисовала Дыхание осени, в конце концов?!

Что мне, возвращаться к Нике ни с чем?

Я вспомнила лицо Сени. «Будут бить, будем плакать». Нет, уж плакать я вам не позволю, ребята. Надо доделать дело до конца.

А что, если… Пойти к Рыжему и попросить его показать мне кафедру?

Я направилась ко входу во второй вестибюль. Для этого обошла здание, миновав вход в главный вестибюль (он был заперт, а ручка двери, как я и думала, перевязана цепью).

Однако чем ближе я подходила к фонарю у второго входа, тем быстрее таяла моя решимость.

С чего я взяла, что Рыжий покажет мне кафедру? Во-первых, не факт, что у него есть ключ. Ключ, конечно, есть у меня, но разве это не вызовет подозрения охранника? А если он вызовет полицию?

Вряд ли получится складно врать папе про метасемиотический анализ, когда он будет вызволять меня из отделения…

Вся в сомнениях, я забралась в кусты напротив второго входа и там затаилась. Глянула на часы. Обе стрелки показывали на Пукку, спящую в обнимку со своим котом Яни. Почти полночь.

Я раздвинула мокрые холодные кусты. Через стеклянную дверь был виден пост охраны, за ним – Рыжий.

– Ага, – пробормотала я.

Рыжий один. Скоро двинется в обход здания. Судя по тому, что было написано на стенде, возле обитой бархатом доски, обход ночная охрана совершает каждые два часа.

Значит, пока он бродит вокруг гуманитарного с фонариком, я смогу проникнуть внутрь. Конечно, существовала опасность столкнуться с дедом внутри. Но этот вариант – единственный.

Я сунула в рот леденец из коробочки, кинула рюкзак на землю и села сверху, не спуская взгляда со стеклянной двери. Дождик прекратился, но все равно было холодно. Я обхватила себя руками. Очень хотелось надеяться, что Рыжий не станет тянуть с обходом слишком долго. Иначе я закоченею и скоро составлю компанию тому дядечке с фотографии на бархатной доске. Я раскусила леденец на две половинки и вдруг замерла. За моей спиной послышался шум. Я обернулась, и мне показалось, что кусты зашевелились.

Я чуть не подавилась леденцом.

«Ты – Дыхание осени!» – напомнила я себе снова, но это уже было похоже не на внушение, а на крик внутри меня.

Ко всему прочему я вспомнила название этих кустов. «Девушкины слезки».

Кусты снова зашевелились.

– Кто там? – не выдержала я.