Леди и авантюрист - Лиз Карлайл

Понятно. Как он и предполагал, ее вокруг пальца не обведешь. Де Роуэн слегка расслабился и откинулся на истертую спинку сиденья.

– В таком случае, похоже, вам не откажешь в природном чутье, – просто заключил он. – Надеюсь, мэм, ему вы и дальше будете доверять.

И тут карета остановилась.

– Можете не сомневаться, – парировала она, пока кучер соскакивал с козел и распахивал дверцу. – Как-никак я собираюсь впустить к себе в дом весьма странного человека.

Оказавшись в разношерстной компании, всеми силами избегайте в разговоре препирательств и споров.

Лорд Честерфилд. Этикет истинного дворянина

Особняк на Мортимер-стрит встретил их темными окнами и мертвой тишиной. На ступенях парадной лестницы приезда леди Кэтрин не дожидался ни один лакей, и она неторопливо извлекла из своего ридикюля ключ. Де Роуэн предупредительно взял его у нее из протянутой руки, первым подошел к двери, отомкнул ее и вежливо отступил в сторону, пропуская хозяйку в дом и входя следом. Внутри дома пахло чем-то приятным, но незнакомым. Никаких ароматов кипящих на медленном огне пряностей и тлеющих лечебных трав, которые встречали его всякий раз, когда он заходил в гости к своей тете. Здесь стоял легкий запах хорошо навощенной мебели и крепко настоянного чая, которым, казалось, пропитаны даже сами стены.

Он проследовал за легким шуршанием шелковых голубых юбок Кэтрин вдоль по коридору, устланному толстым ворсистым ковром и освещенному мигающими настенными канделябрами. Вскоре они оказались в гостиной, увешанной тяжелыми драпировками из золотистого шелка и уставленной мебелью в китайском стиле, модном десятилетие назад. Не спросив, она молча налила ему в суженный кверху бокал немного коньяка и с легкой настойчивостью вложила его ему в руку, на секунду задержав свою. От мимолетного прикосновения ее пальцев его бросило в жар. С безмятежной улыбкой Кэтрин убрала, наконец, руку, оставив чувство невосполнимой утраты. Такого печального ощущения он не ведал с тех самых пор, когда увидел дымящиеся развалины отцовского замка. Сейчас же он испытывал вожделение, ни больше ни меньше. Ну что ж, возможно, он находил ее красивой и привлекательной. И конечно, загадочной. Но его переживания были вполне безопасные. Однако стоило ему взглянуть, как она идет по гостиной уверенной походкой, как слегка покачиваются исполненные естественной чувственности ее бедра, проклятое и неуместное желание разгоралось вновь и вновь. Вдобавок к его отчаянию вернулись прежние сомнения.

«Брат у нее граф. Дико богатый», – звучали у него в голове слова Сесилии. Он убеждал себя, что ему на ее брата глубоко наплевать. В своем богатстве дом, куда они приехали, не более криклив, чем особняк его тетушки, а мебель скорее удобна, чем по-светски элегантна. Тем не менее, де Роуэн украдкой все оглядывался и оглядывался вокруг, и чем дальше, тем больше ему становилось не по себе, а почему, сообразить никак не удавалось. Сам он никогда не был беден, скорее его можно считать богатым, и, если покопаться, титулом он тоже обладал.

Но ни за какие коврижки не поменялся бы местами с братом Кэтрин. Волновало его совсем другое – сама леди, вернее, то, какие чувства она в нем вызывала. Но если речь идет о голой страсти, он сумеет с ней управиться, не так ли? Уверенный в своих силах мужчина никогда не позволит склонностям к прекрасному полу властвовать над собой. Единственный раз он допустил такую оплошность, и неприятностей ему тогда хватило с лихвой.

Приободрившись, Макс поудобнее уселся на обтянутом мягкой кожей диване и позволил глотку из бокала обдать приятным теплом желудок. В конце концов, он расслабился настолько, чтобы обратить свое внимание на великолепные картины, украшавшие стены гостиной. Один портрет необъяснимым образом привлек его интерес – мужчина запоминающейся внешности в отделанном парчой сюртуке и напудренном парике, с породистым, уже начавшем полнеть лицом. Господи, да он видел это лицо! Эти суровые черные брови, этот пристальный высокомерный взгляд!

Да нет, такого не может быть! В то время, когда картина была написана, маленький мальчик де Роуэн жил в Эльзасе. Может быть, человека на картине он встречал во время поездок родителей в Англию? Пожалуй, нет. Такого человека среди знакомых отца он не помнил. И тем не менее портрет снова и снова притягивал его взгляд. Он не допил и половины бокала, когда почувствовал, что Кэтрин стоит на пороге и ее стройная элегантная фигура, освещенная светом из коридора, отчетливо вырисовывается в проеме двери. Снова у него перехватило дыхание и где-то глубоко внутри сладко и тоскливо заныло, как если бы кто-то воткнул ему в живот и начал медленно поворачивать тупой кинжал.

Гея, богиня земли, невольно пришло ему на ум неожиданное, но весьма точное сравнение. Теперь всякий раз, когда он смотрел на нее, то не мог не думать о родном доме. Он знал, что стоит ему на мгновение зажмуриться, и перед взором распахнутся уходящие к горизонту гряды пологих холмов, покрытые нежной зеленью полей, лесов и виноградников, прохладный благоуханный воздух наполнит грудь еще раз, а заходящее солнце ласково начнет греть ему спину. Соблазн, снова соблазн?

– Вы любуетесь картинами из коллекции моего брата? – Кэтрин оставила серьги с жемчужинами, но переоделась в выходное шерстяное платье темно-оливкового цвета.

Де Роуэн не замедлил подняться на ноги.

– Меня заинтересовал портрет, что висит в проеме между окнами.

Кэтрин вошла в гостиную.

– Это мой отец, – призналась она неожиданно сдержанным и холодным тоном. – Умер пять лет назад. Дурное семя – оно дурное семя и есть.

Даже де Роуэн прекрасно знал, что подобные замечания лучше всего оставлять без внимания.

– Вы проголодались? – живо поинтересовался он.

Лицо Кэтрин посветлело.

– Неподалеку от Кавендиш-сквер есть недорогой ресторан, очень тихий, и кормят там отлично. Подойдет? Вечер ясный, так что мы можем дойти туда пешком.

– На улице довольно прохладно, леди Кэтрин, – отрывисто заметил де Роуэн. – И я вполне могу позволить себе нанять карету.

– Что вы, зачем? Право, не беспокойтесь, мистер де Роуэн. – На лице ее отразилось искреннее изумление. – Он находится сразу же за углом.

– Как пожелаете. – Де Роуэн со стуком поставил недопитый бокал на стол.

Ресторан, в который она предложила пойти, он хорошо знал, но то, что она его выбрала, для него оказалось совершенно неожиданным. Туда любили захаживать местные дельцы и небогатые мелкопоместные дворяне, вели они себя малость бесцеремонно и шумно, однако говядину там готовили превосходно, да и вино подавали вполне сносное. Де Роуэн, легонько поддерживая Кэтрин под локоть, провел молодую женщину в зал. В тускло освещенном помещении непринужденно расположились несколько дам респектабельного вида, что, по всей видимости, и стало причиной ее выбора.

Усевшись за свободный столик, они заказали себе по порции телятины, а де Роуэн добавил еще и бутылку шамбертена из погребов. Он не спеша разлил вино по бокалам и, пока они сидели в ожидании заказанной еды, исподволь наблюдал за сидевшей напротив него женщиной. Кэтрин казалась притихшей, и он терялся в догадках, чтобы могло означать ее настроение. Может быть, она сожалеет о своем скоропалительном согласии на его предложение? Если так, переживать из-за этого он не намерен. Леди оказалась здесь по собственной воле, никто ее не тащил за руку. Он признался себе, что она ему интересна. Кроме того, он все еще должен принести ей свои извинения. Помимо всего, он вовсе не горел желанием мучиться какими бы то ни было переживаниями и сомнениями. Он был холостяком-одиночкой, и ему нравилось его положение.