Русский вираж. Куда идет Россия? - Владимир Рудольфович Соловьев

Слова о незрелости гражданского общества в России давно стали общим местом. Но чем можно объяснить такое положение вещей? Кто мешает людям объединяться и бороться за свои права? Разве правительство или лично президент мешают уничтожить систему школьных поборов, когда учителям носят взятки за хорошие оценки? Разве президент заставляет родителей эти взятки давать? Или «Единая Россия»? Конечно, нет.

Когда водитель автомобиля, нарушив правила, дает взятку ГИБДДшнику вместо того, чтобы взять квитанцию за правонарушение и пойти честно оплатить штраф в банке, он вместо штрафа, условно говоря, в 200 рублей дает гаишнику 500. А кто виноват? Разумеется, ГИБДДшник виноват — он представляет государство и он коррупционер. С этим никто не спорит. Но сами-то автолюбители кто в такой ситуации? Точно такие же коррупционеры.

Круговорот коррупции в стране очень серьезный, и те же самые доценты, берущие взятки за поступление в вузы, возмущаются, когда с них берут взятки ГИБДДшники, которые в свою очередь возмущаются, когда с них берут взятки врачи, которые в свою очередь обижаются за то, что доценты с них берут взятку за поступление их детей в институты. Неужели Путин затеял эту систему? Во всем мире, как это ни прискорбно, есть коррупция, но где-то она купируется, ей оказывается противодействие. Но не в России.

Основным противовесом коррупции является отнюдь не то, что власть сама себе охотно бьет по рукам — нигде в мире власти это не доставляет удовольствия. Борьба с коррупцией заключается в том, что население страны формирует мощную сетевую структуру, которая во всем мире называется гражданским обществом, где появляются тысячи и сотни тысяч людей, которые готовы бороться за свои права.

Есть особенность российской ментальности — она называется подвиг. Должно быть, она тесно связана с сущностью нашей веры. Мы совсем не протестанты, поэтому и демократия, и жизнь, и политическая система у нас построена совершенно на иных принципах, чем у каких-нибудь скучных американцев или европейцев. В России сама идея ежедневного тяжелого служения кажется глупой и абсурдной Гораздо важнее: р-раз — и подвиг!

В этом плане очень показательна история, рассказанная архимандритом Тихоном (Шевкуновым): в 1918 году в монастырь ворвались вооруженные матросы и начали вести себя безобразно: пили, кутили. Сказали монахам: «Давайте, снимайте свои нательные кресты и топчите их, все равно ваш Бог ничего не значит». И тогда настоятель сказал: «Знаете, что, братья, — жили как свиньи, так хоть умрем как христиане». Но почему-то мысль, что неплохо бы и жить как христианам, в голову никому не приходила.

Если посмотреть на политическую историю России, мы увидим там историю мифологизации отдельных героев. Народ безмолвствует, в точности как у Пушкина. Это знаменитая вера в хорошего царя и плохих бояр, это былины про Илью Муромца, который сидел сиднем 33 года, а потом встал и пошел бить врагов, и сказки про Иванушку, который неожиданно женился на царевне и получил все, что хотел, и Тридесятое царство в придачу.

Это пестрота ожиданий от результатов и нежелание вкладываться в медленный и упорный, ежедневный и незаметный труд. Обязательно нужно коня на ходу останавливать, в горящую избу входить — иначе это будет и не политика, и не действо. Все это является колоссальным отягощением для российской политической культуры и перевешивает все попытки демократических новаций. Это огромная историческая традиция. Есть пословица: «Русского побей — он часы выдумает». Почему-то просто так выдумывать не интересно, обязательно надо, чтобы побили.

У знаменитого высказывания профессора Преображенского из «Собачьего сердца», которое очень часто цитируют сторонники этой позиции, — о том, что «разруха сидит не в клозетах, а в головах», — есть продолжение. Его никто не помнит, а те, кто помнят, тоже стараются не цитировать до конца. А продолжение очень простое. Смысл его заключается в том, как решить эту проблему разрухи в головах. Причем заметьте, говорит это интеллигент, глубоко образованный, европейски мыслящий, знаменитый профессор Преображенский: поставить городового рядом с каждым человеком. У Михаила Булгакова фраза профессора так и звучит: «Городовой! Это и только это. И совершенно неважно — будет ли он с бляхой или же в красном кепи». Тогда жизнь в стране наладится. То есть даже здесь утверждается представление о людях, которых надо заставлять работать, иначе они работать не будут, толкать их к подвигам. Но они в конце концов восстанут против очередного «городового» и сметут его, как лавина.

Раз за разом эта особенность социокультурного и политического менталитета проявляется, с одной стороны, избеганием ежедневной, упорной и методичной работы, а с другой — желанием снести все одним махом, притом идей «а что собственно после этого будет построено» нет или они очень слабы. В советское время достаточно было быть не как все, проголосовать против или воздержаться, и ты автоматически становился врагом. И страна до сих пор моментально делится на врагов и своих, никто не хочет искать компромисс.

Культура компромисса, тем более политического, в России отсутствует в принципе. Можно сказать, что Россия — страна, постоянно беременная бунтом. Разве что бунт здесь носит характер индульгенции — ведь, как известно, бунт никогда не разбирает, кто прав, кто виноват. Неужели в подлости и мерзости царского режима была виновата исключительно семья Николая II, а особенно дети, принесенные в жертву неизвестно чему? И при этом огромное количество подонков, мерзавцев и казнокрадов со всем своим добром спокойно уехали за границу, где неплохо себя чувствовали, а многие перешли на службу новой власти.

Многие стали забывать о гигантских митингах конца 1980-х — середины 1990-х годов. Это был период, когда страну постоянно кидало из митинга в митинг. Гудение многотысячных толп на площадях практически не прекращалось. Тогда казалось: вот она — настоящая свобода! Причем, что очень важно, митинги в то время были неразрешенными, несанкционированными. Поэтому культура бунта в России есть, а вот чтобы появилась культура изменений, необходима не истерика, после которой каждый раз к власти приходит очередной обманщик и люди оказываются преданными и разочарованными. Должны приходить прагматики. Имеют ли право граждане выходить на площадь? Конечно. Но нельзя выходить вместе с людьми недостойными и под подлыми лозунгами.

Культура успешного бунта на самом деле приводит к мягкой или острой революции. Культура бунта неуспешного приводит к его поражению и репрессиям, к паническим настроениям и агрессивности власти. Успешный бунт, собственно говоря, это и есть революция. Но любая революция антиконституционна, поэтому она даже по логике своих событий не может приводить к появлению не только конституционного, но и политического и юридического порядка.

Самые честные выборы после революций проходили, как правило, через два-три поколения, потому что революцию совершают именно для того, чтобы исключить возможность выборов. Появление легитимной власти после революции невозможно — вспомним, что после каждой из российских революций в XX веке власть теряла часть своей легитимности, устраивала репрессии и проводила нечестные выборы.