Русский вираж. Куда идет Россия? - Владимир Рудольфович Соловьев

Таким образом, мы возвращаемся к началу — к качеству власти. Да, как ни противно это сознавать, но качество российской власти всегда является результатом качества российского общества. И все фразы «воспитайте», «сделайте», «поднимите» — ну послушайте, ну посмотрите уже в зеркало! Любая власть всегда, во все времена была производным общества и менялась в зависимости от эволюции общественного сознания. Конечно, есть (и всегда были) во власти и преступники, и воры; и преступник, обладающий административным ресурсом, может нанести больший ущерб, чем рядовой гражданин; но когда с негодованием ругаешь власть, всегда стоит смотреться в зеркало. У американцев есть мудрая поговорка: «Мы долго искали врага, а когда наконец с ним встретились, увидели, что это мы сами». И эти слова справедливы для любого общества.

Каждый наш соотечественник точно знает, как построить футбольную команду мечты и как вообще нужно играть в футбол — хотя сам по мячу, скорее всего, не попадет из-за огромного живота. Все знают, как надо проводить судебные процессы и выносить приговоры, все знают, что такое правда и неправда, все блестяще разбираются в медицине и воспитании детей. То же самое касается политики. Почему-то политика попала в ту категорию областей человеческого знания, где все чувствуют себя профессионалами, невзирая на образование, опыт и прочие мелочи.

Почему именно эти области дают такой простор народному творчеству — вернее, самоуверенности людей, — сказать трудно. Никто же не судит так запросто о ядерной физике — для этого все-таки требуется специальное образование. Но есть области знания или практики, которые вызывают у людей в России уважение, а есть те, которые в глазах общества воспринимаются как нечто малосерьезное. И политика в силу многих причин является одной из таких областей. Что бы ни делали политики, люди все равно знают, как можно было сделать лучше.

На самом деле эта особенность российской культуры и российского менталитета — связанная, конечно, с историей формирования нашей публичной политики, — очень опасна. Она приводит к катастрофическому падению уровня профессионализма. Каждая кухарка уже сейчас знает, как управлять государством. Возьмите любого человека — бизнесмена, чиновника, кого угодно, — он без проблем может стать депутатом и будет принимать законы, невзирая на образование или отсутствие такового. Тот колоссальный уровень серости, который невооруженным взглядом виден в российской Думе и вообще во власти, связан главным образом с тем, что профессионалов там практически нет.

За много лет Дума практически полностью оторвалась от народа — потому что нас приучили выбирать не конкретных людей, а руководителей партий, людей, которые в партийном списке занимают первые места. Попал в правильную строку списка — считай, ты уже в парламенте. К мнению избирателей это не имеет никакого отношения. Многие депутаты, которые баллотировались в Думу в 2011 году, ни разу не бывали в своих избирательных округах. Фактически их туда назначили, а потом заставляли ездить и знакомиться с округом, чтобы они могли получить о нем хоть какое-то представление.

Но этот уровень непрофессионализма резко усиливает ответственность, лежащую на тех немногих профессионалах, которые все-таки есть во власти, включая лидера страны. Он вольно или невольно должен отвечать за колоссальное количество непрофессионалов, с которыми приходится иметь дело. Получается, что система не работает, потому что непрофессионалы не тянут, поэтому надо управлять всем из Кремля, следить за всем, а если еще прибавить сюда массовую нечестность, исторические традиции, непонимание роли государства и прочие факторы, то, хотим мы того или нет, но мы опять приходим к пресловутой железной руке, без которой Россией нельзя управлять.

Да, Россия — вождистская страна. Вся ее история, огромная территория, множество часовых поясов, враждебное окружение (Россия вообще чемпион мира по числу соседей, с которыми она граничит), культурное, языковое и религиозное разнообразие, — все привело к тому, что здесь сложилась лидерская система власти. Найти консенсус по большинству вопросов почти нереально, потому что люди очень разные — от Кавказа до Забайкалья, — и у них очень мало общего, за исключением фигуры лидера, который обычно превращается в политического идола — а потом его разбивают и ставят нового.

В этих условиях практически невозможно создать систему власти, которая выполняла бы функции, присущие власти в других государствах — в частности, работать «защитой от дурака», способствовать балансу интересов и поиску компромиссов. Если американская и большинство европейских систем власти сводятся к тому, что президент является политическим брокером, который увязывает интересы различных групп, находя более-менее приемлемое для всех решение, то есть его задача скорее менеджерская, то в России лидер должен не искать компромисс, а брать ответственность на себя и угадывать общественные настроения.

Те лидеры, которые брали на себя ответственность и попадали в фарватер общественного развития — таким был Иосиф Сталин в свое время или Владимир Путин сегодня, — сохраняли за собой репутацию сильных правителей. Были и те, кто говорил: «Можно так, а можно эдак; надо подумать и поразмыслить», — как Никита Хрущев, который никогда не принимал на себя основную ответственность, перекладывая ее то на Сталина, то на Политбюро, или Михаил Горбачев, который много говорил о компромиссах, консенсусах и ограниченных возможностях, но, несмотря на все хорошие идеи, оказался слабым лидером, потерявшим страну.

Таким образом, от качества лидера зависит качество властной системы. Ее политическая направленность зависит от того, авторитарен лидер или демократичен. Поэтому в принципе вся политическая борьба в России ведется не за создание системы, а за то, каким должен быть текущий лидер. Все пытаются напрямую на него воздействовать. Если в США, к примеру, никто не пытается воздействовать лично на Обаму — все лоббируют различные институты, — то в России идет лоббирование лично Путина. От того, как Путин воспримет ситуацию, зависит поведение страны. И это реальность, с которой мы работаем.

Трудно сказать, насколько стратегически верный путь выбрала оппозиция, говоря о необходимости строительства конкурентной политической системы с самого низа. Звучит это замечательно, но в условиях российских реалий, размера и разнообразности страны вызывает сомнения. Такой огромной страны с демократической системой управления никогда не существовало в истории. Россия, как мы уже говорили, — самая большая страна мира, а история показывает, что демократия более эффективно строилась и прививалась в странах более монолитных, если можно так выразиться. Канада или США в два раза меньше России по территории и расположены гораздо более компактно. Сравним хотя бы количество часовых поясов: в США их четыре, а в России девять.

Надо сказать, что в России не только не сложилась устойчивая система власти, но и по большому счету плохо складывается система в чем бы то ни было — будь то искусство, наука, политика, литература, экономика. Всюду мы видим примеры индивидуальных проектов отдельных людей, которые брали развитие в свои руки.

Фактически это пошло еще с Ивана Грозного, с избрания Романовых, и даже отмена крепостного права была личным делом императора Александра II. Революция 1917 года тоже во многом была индивидуальным проектом небольшой группы людей, да и события 1991 года стали по большому счету итогом личных действий сначала Горбачева, потом Ельцина, а потом уже управление процессом подхватили другие персонажи, от Чубайса до Гайдара. Думается, Россия в этом смысле не изменится — в обозримом будущем парадигма останется примерно той же.