Драма на трех страницах - Александр Пономарев

он этим занимается, я не знал. А спросить как-то стеснялся.

— А я теперь тоже собираю, — гордо выдал мне Ленька во время очередной встречи у будки, и вытащил из кармана фигурку.

— Где нарыл? — воскликнул я.

— Подарили, — гордо произнёс Ленька и отвернулся, любуясь своей фигуркой в лучах солнца.

— Красивая, — полным зависти голосом произнёс я.

— Я больше коллекцию соберу, — улыбнулся Лёнька и спрятал фигурку в карман.

Я тоже загорелся идеей собрать коллекцию. Но где их взять?

В свободное время я рыскал по городу, забегая в магазины. Но ничего интересного не находил. Да и очереди были везде, не особо и подберёшься к витринам.

Но мне повезло. Усталый, я шёл домой, согнувшись под тяжестью портфеля, полного учебников. Я даже не смотрел по сторонам, я был голодный и хотел домой, где меня ждал, как обычно, вкусный обед, приготовленный мамой к моему приходу. И мне не терпелось показать маме дневник, где красовались три пятёрки, которые я получил сегодня.

Каким-то боковым зрением я увидел, что из пакета что несла к мусорке незнакомая девочка, вывалилась и со звуком, выдававшим металлическую тяжесть, ударилась об асфальт фигурка. Я подбежал и схватил её.

— Побирушка, ха ха, побирушка, — засмеялась девочка.

— А чего ты такую красивую фигурку выбрасываешь? — удивлённо спросил я, не обращая внимания на её насмешки.

— Да это какие-то шахматы вроде, древние, утиль, — усмехнулась она, — там ещё три штучки есть.

— Дай их мне. — Я потянулся к пакету в её руке.

— Бери, — хихикнула она и с размаху забросила пакет в мусорный ящик.

Ничего не ответив ей, я запихнул подобранную фигурку в карман и с разбегу запрыгнул на борт мусорного бака. Он, к счастью, не был пуст. Так что достать пакет было нетрудно. Стоя на бортике бака, под издевательский хохот девочки, достал из пакета три фигурки и, бросив разорванный пакет в бак, спрыгнул с него и убежал.

От усталости не осталось и следа. Тяжести школьного портфеля словно и не бывало. Главным было то, что у меня теперь были такие фигурки, каких не было ни у кого. Даже у часовщика дяди Шамиля.

Это были необычные фигурки. Литые. Тяжелые. Я их отмыл и отполировал тряпочкой. Две из них были одинаковые. Как я предположил, это были пешки. И я понял, что теперь у меня есть шанс подружиться с хранителем коллекции, что манила меня за стеклом часовой будки.

— Здравствуйте, а это вам. — Я просунул руку с фигуркой в окошечко будки.

— День добрый молодой человек, — улыбался часовщик, отодвигая в сторону часы, над которыми он склонился. — Какая великолепная фигурка.

— Это от шахмат, — деловито пояснил я, — кажется, пешка.

— А ну заходи, — улыбнулся он, снимая лупу с глаза. — Я тебе тоже найду подарок.

— А как у вас на глазу лупа без нитки держится? — вдруг обнаглев, выпалил я, забегая в открытую дверь будки.

— А так, просто, — засмеялся он.

Я был счастлив. Я подружился с дядей Шамилём. И теперь я иногда, стараясь не наглеть, заходил к нему в будку.

Он рассказывал интересные истории про свою коллекцию. Учил, правда безуспешно, надевать лупу. Дарил фигурки. Но я брал только те, которых у него было по две. Чтобы не портить коллекцию.

* * *

Тот день я запомню навсегда. Да, я видел, как жизнь вокруг меняется. Как уезжают мои одноклассники и соседи. Как Лёнька уехал с семьёй, в один день. Бросив всё. Даже Фархад перестал носить галстук. По улице, мимо часовой будки, ходили возбуждённые толпы. То там, то тут слышались выстрелы.

Но я старался не замечать этого. И дядя Шамиль, казалось, тоже.

Он был так же весел и приветлив. И даже той тревоги в глазах, что я видел у своих родителей, учителей, да и у многих других, в его глазах я не замечал. Я аккуратно протирал фигурки от пыли, когда вдруг дверь будки кто-то дёрнул. В и без того тесное пространство будки вдруг зашли двое парней.

— Гони золотишко, дяхан, — зло гавкнул один из них.

— И не рыпайся.

В окошко с улицы другой просунул ствол автомата.

— Откуда у меня золото, — спокойно ответил дядя Шамиль. — Я часовщик.

— Вон золотые часики у него, — закричал тот, что был на улице.

— Это не золото, — усмехнулся дядя Шамиль, — и они даже не работают.

— А если найдём? — зло рассмеялся третий, с размаху положив автомат с перевязанными синей изолентой рожками на коллекцию фигурок.

Фигурки полетели во все стороны.

Я вскрикнул и рванулся в сторону фигурок, рассыпавшихся по полу. Схватил ту самую шахматную пешку, с которой и началось наше знакомство.

— У него золотишко в этих фигнюшках, — завопил один из парней, вырвав у меня их рук фигурку.

— Не трогай пацана, — вскрикнул дядя Шамиль.

— Вали-ка отсюда, дяхан, пока я добрый, — рассмеялся парень и наставил на нас автомат. — Радуйся, что пацанёнок с тобой, мы детей не трогаем.

Дядя Шамиль, схватив одной рукой мою руку, а другой мой школьный портфель, попятился прочь из будки, а там, в его мирке, в его таком уютном и маленьком домике вовсю орудовали бандиты. Слышался топот и звон разбиваемого стекла. Стены будки подрагивали, словно содрогаясь в рыданиях.

— Идём, идём домой. — Дядя Шамиль потащил меня прочь.

Доведя меня до дома и убедившись, что я зашёл в квартиру, он, помахав мне, пошёл прочь. Он и сейчас перед моими глазами. Внезапно постаревший, с рубашкой, торчащей из-под костюма сзади. Без своей привычной кепки. Сгорбившийся.

Утром меня не отпустили в школу. Занятий не было. В городе стреляли. А вскоре папа нашёл машину и сообщил, что мы временно уедем. Я равнодушно сидел у окна и глядел на внезапно ставшие чужими улицы родного города. Ребята стояли стайками, что-то эмоционально обсуждая, иногда попадались БТРы с сидящими на них солдатами. Мне было всё равно.

И тут машина завернула именно туда, к будке дяди Шамиля. Она вынырнула из-за угла, как и обычно бывало, когда я ехал