Банановое убийство - Галина Куликова

— Я бы очень хотел, девушка, чтобы все вами сказанноебыло правдой. Только ваши благодарности Алексею Петровичу ни к чему.

— Я понимаю, — затараторила Майя, решив, что лысыйнамекает: «спасибо», мол, в стакан не нальешь. — Я и хотела деньгами илибутылочку там…

Хотя, простите, вы как начальство, наверное, неприветствуете такое?

— Не приветствуем. Хотя Алексей Петрович любил это деловесьма… Его и не выгоняли лишь потому, что мастер исключительный.

— Любил? Он что, завязал?

— Он умер.

— Простите?

— Умер.

— Что значит «умер»?

— Умер — это значит, что Алексея Петровича Южина большенет в живых. Через три дня похороны.

— Когда же он успел, ведь только что чинил замок утети…

— Вчера. Поздно вечером.

Майя вдруг поняла, что испытывает человек, на которого«напал столбняк». Некоторое время она пыталась уяснить полученную отзаместителя генерального директора информацию. Единственное, чтообъяснилось, — странное поведение Оли. Как тут реагировать, когдаразыскивают по квитанции только что умершего сотрудника. Она ведь и узнала толькос утра, незадолго до прихода Майи. Лысому‑то, небось, еще ночью сообщили.Жена, дети или кто там был у этого бедного Южина.

Видимо, вся эта ее внутренняя борьба отражалась на лице,потому что Николай Степанович вдруг поинтересовался:

— Вы ведь меня о чем‑то хотите спросить?

— Если можно…

— Можно. Вам прислать другого мастера починить вашимногочисленные сломанные замки?

— Да, конечно… Потом… Я позвоню. А отчего он умер?

— Несчастный случай.

— А подробнее не можете?

— Если вы объясните, зачем вам эта информация.

— Я же вам все сказала!

— Тогда будем считать, что и я все сказал. До свидания!Да, кстати. Мне кажется, вы неплохая девушка, хотя версия вашего появленияздесь не показалась мне убедительной. И тем не менее всего доброго!

— А… — открыла было рот Майя, но лысый решительноподнялся из‑за стола:

— Всего доброго!

— До свидания, — пробормотала Майя и направилась квыходу.

* * *

За стойкой принимал посетителей и отвечал на звонки какой‑томолодой человек, приемщицы Оли нигде видно не было. Странное семейство во главес могучей теткой также отсутствовало — то ли горю смогли быстро помочь, то лилегендарный замок нуждался в более длительном, стационарном, лечении. А может,его уже выбросили на ближайшую помойку и тетка в настоящий момент шарит поИнтернету в поисках оружия для кровавой расправы над вандалами. Зато добавилосьдругого пришлого люда — дела в «Ключнике» действительно шли неплохо. «Жаль, Олинет, хоть бы извиниться перед бедняжкой. Ей столько пришлось пережить из‑заменя». — Майя невесело усмехнулась. Думать о том, что сейчас онапредстанет пред светлы очи шефа и порадует его рассказом о смертипотенциального свидетеля, о своих безумствах и позорном изгнании из офиса, ейсовсем не хотелось.

Уже выходя из подъезда, она увидела Олю, которая сидела на лавочкеи задумчиво курила. Майя присела рядом и уже собиралась произнестипрочувствованную речь в свое оправдание, но Оля демонстративно отвернулась —вне офиса она не была обязана вежливо реагировать на всяких агрессивныхдамочек. Тогда Майя решила пойти самым простым и естественным путем — онадружески коснулась ее руки и сказала:

— Оля, вы извините меня, пожалуйста. Я и сама не знаю,что на меня нашло. Извините. А насчет Южина я ведь не знала, мне про него вашэтот, лысый, рассказал.

— Николай Степанович, — вяло откликнулась Оля, новсе‑таки слегка развернулась. — Он и сам только ночью узнал, емужена Южина позвонила. Господи, до чего жалко! Такой дядька был — добрый,веселый. Ну пил, так что? А какой мастер! Жалко. Так жалко!

Ее глаза наполнились слезами.

— Слушай, пошли кофе выпьем, — предложилаМайя, — тут недалеко была такая симпатичная кафешка, я проходила.

— Не могу, меня там пока Паша подменяет, но вообще‑тоу него своей работы полно. Спасибо, я бы с удовольствием.

— А давай я вечерком подъеду, посидим где‑нибудь?А то мне очень неловко после всего…

— Да ничего, — улыбнулась наконец Оля, — непереживай. Сегодня я не могу, а так, будет желание, приезжай. Правда, посидимгде‑нибудь, Алексея Петровича помянем. Ты его вообще‑то знала?

— Нет, только слышала о нем много хорошего. Но помянутьнадо. А что, у него сердце больное было?

— Да что ты! Здоровый мужик, старая закваска, хоть ипил. Тебе Николай Степанович не сказал? Это несчастный случай.

— Не сказал.

— В общем, со слов жены, шел он поздно вечером домой, сработы. Как обычно, веселый. Видимо, в темноте не заметил, что строительныеработы идут. Там траншею рыли, он и упал, прямо на торчащую арматурину. И —насквозь. В общем, тихий ужас. Бедный Алексей Петрович!

Олин голос задрожал.

— А сколько ему было? — спросила Майяинстинктивно, еще не понимая, как важна будет эта информация в самое ближайшеевремя.

— Шестьдесят пять исполнилось месяц назад, толькосправляли. Ну ладно, я побегу! Ты заезжай как‑нибудь.

— Обязательно! Пока. И извини.

* * *

Опять несчастный случай! Неужели снова чей‑то злой итонкий расчет?

Майя представила, как докладывает Сильвестру о случившемся,и поняла, что информации для выводов явно маловато. На некоторые вопросы небыло ответов. Она решила, что должна поехать к покойному Южину домой и на местевыяснить, что и как произошло. К тому же, подумала она, полезно узнать, чтонапишут в заключении, какую укажут причину смерти. Однако хорошо сказать —съездить домой. Адреса у Майи не было, и взять его было негде. Она слышала, чтосуществуют такие базы данных на всех людей, с адресами, телефонами и так далее.Но где ими разжиться вот прямо сейчас и можно ли вообще доверять этим левымпродуктам, Майя не знала. Воспользоваться едва установившимися отношениями сОлей? Слишком рискованно, она ведь обязательно спросит, зачем это. А то ещедоложит своему лысому начальнику, и тот позвонит в милицию. Ужас. Но, по всемзаконам ассоциативного мышления, вслед за словом «милиция» услужливая памятьподбросила спасительное — Стас Половцев.

Дозвониться ему оказалось не так просто — мобильный унылымголосом вещал о том, что «абонент временно недоступен», а городской былпостоянно занят. Но именно городской сдался первым.

— Половцев, слушаю вас! — рявкнули на том конце, иМайя вздрогнула.