Мальдивы по-русски. Записки крутой аукционистки - Наталья Нечаева

– Ты сам-то эту гадость пробовал? – наконец спросила я мило улыбающегося Мигеля.

– Я вообще спиртного не употребляю, – оповестил он. – Отец не разрешает, пока двадцать один не исполнится.

Так. Значит, интуиция меня не обманула. Парень – совсем зеленый. Во всех смыслах.

– А сейчас тебе сколько?

– Семнадцать, я колледж в Англии заканчиваю.

– Долго ждать, – пожалела мальчишку я.

– Ничего. Так положено. Мне за эти четыре года много чего изучить надо. Экономику, банковское дело, менеджмент. У отца очень разноплановый бизнес, много работы.

– Слушай, а как это он умудрился так взлететь? – заинтересованно спросила я. Теперь, когда стало совершенно ясно, что никакого романа с Мигелем у нас получиться не может, во мне заговорил чисто профессиональный интерес: не пропадать же добру!

– На самом деле Карлос Слим Элу (Мигель произнес имя отца очень гордо, даже с некоторым придыханием) уже в начале года был самым богатым человеком Земли. У нас, в Мексике, он давно первый. Но Forbes все никак не мог с этим смириться, потому и замалчивал правду.

– А отец? Он-то что молчал?

– Скромный. Сейчас у него восемь процентов всего ВВП Мексики. Хочет догнать до десяти. Он очень целеустремленный, и я такой же.

– За счет чего такой рост?

– Понимаешь, во втором квартале этого года наши акции, ну, America Movil, подорожали на 27 процентов. Такой запланированный скачок. И сразу же на 20 процентов выросли котировки ценных бумаг нашего банка – Inbursa. Вот и результат.

– А Гейтс-то чего так оплошал?

– Microsoft сейчас на спаде, рост за квартал меньше, чем на шесть процентов. Ну и, соответственно, состояние Гейтса меньше. Всего 59 миллиардов с копейками. А ты, я смотрю, следишь за рынком?

– Профессия обязывает, – легко отозвалась я.

– Да, Юля говорила. Ты, наверное, учишься и работаешь?

– Почему ты так решил?

– У нас таких молодых журналистов не бывает. Тебе же лет двадцать, не больше? А Юля рассказывала, что ты – самый известный журналист в России.

– Почему в России? – удивилась я. – Меня и в Европе хорошо знают. – Уточнять возрастные параметры я не стала: зачем огорчать мальчика?

– Я имею в виду, у нас дома, в Мексике, русских газет не читают.

– Вот сделаю интервью с твоим отцом.

– Нет, он с журналистами не общается.

– Почему? Боится?

– Зачем? Чего ему бояться? Некогда просто.

– Ну а если по твоей рекомендации?

– Не знаю. Я его почти не вижу. Вот разве что на моем дне рождения? Слушай, поехали с нами в Мексику? На моей яхте? Мне через две недели восемнадцать, отец праздник устраивает, сам будет обязательно. Познакомишься. И интервью возьмешь.

– Подумаю, – пожала плечами я. – Вообще-то, у меня график очень плотный, до Нового года все расписано. Отсюда, например, на Северный полюс полечу.

– На полюс? – он оторопел. – Зачем? Там же холодно!

– Я цикл материалов задумала. Об Арктиде. Слышал?

– Нет.

Быстро и доступно я объяснила самому богатому наследнику мира циркумполярную теорию и возможность глобальной переоценки истории человечества после обнародования мною этих сенсационных данных.

Мигель был потрясен. Поражен. Раздавлен.

– Ты хочешь сказать, что наши индейцы майя, которых мы считаем родоначальниками цивилизации, тоже пришли с Северного полюса?

– Да не с полюса, из Арктиды! Тогда там было тепло, как сейчас тут.

– Не может быть, – задумался Мигель. – А как же тогда наш Теотиуакан?

– Кто такая? – насторожилась я, услыхав совершенно незнакомое слово.

– Не такая. Теотиуакан – это древний город, недалеко от Мехико. Он полностью повторяет модель Солнечной системы.

– Планетарий, что ли?

– Типа того. Только ему миллионы лет. Он так построен, что каждый дом соответствует звезде на небе. Одни улицы указывают направление на Сириус, другие точно на Плеяды. Там, знаешь, даже реку в другое русло отвели, чтоб не мешала восприятию. Все считают, что Теотихуакану построили инопланетяне, специально для нас, своих потомков, чтобы люди знали, как устроена Вселенная.

– И что?

Во мне заговорила национальная гордость. Какой-то мексиканский мальчишка пытается оттяпать у моей родины для своей страны пальму первенства зарождения цивилизаций! Северный полюс, он по определению наш! Значит, и Арктида, как праматерь, свидетельствует о том, что именно с нас, русских, пошло по Земле современное человечество!

– Мало ли какие заблуждения приходится преодолевать людям! Некоторые, по неведению, до сих пор считают самым богатым человеком Билла Гейтса, и что?

Это мое сравнение сразило Мигеля сразу и безоговорочно. Он кивнул и затих, задумавшись.

– Сначала напишу цикл статей, – продолжила рассуждения я, – потом издам книгу. Мой знакомый художник сейчас в круизе на Северном полюсе. Пишет цикл картин для иллюстраций к моей будущей книге. Представляешь, многовековые льды, снега, моржи и белые медведи. Белое безмолвие. Вечность!

– Это о какой вечности и льдах мы толкуем? – послышался за спиной мужской голос. – Смотрю, золотой генофонд русской нации в полном сборе! Мишка, представь народу! – обратился он к продюсерскому отпрыску. – У вас тут такие разговоры интересные!

– Знакомьтесь! – привстал, подвигаясь и освобождая место для гостя, тощий африканец. – Это Антон Боков, кинопродюсер.

* * *

Кто же не слышал про Антона Бокова! Конечно, я сразу его узнала. Самые нашумевшие кинопроекты последних лет, самые дорогостоящие и успешные, – его. Кинофестивали – тоже. Насколько мне было известно, сейчас он окучивал Голливуд, причем, как говорили, с потрясающим результатом. Судя по восторженному лицу Юльки, просто пожиравшей глазами неожиданного гостя, в дом Ильдара Антон вхож не был. Пока. Поэтому ничего удивительного в том, что и мы не пересекались.

Все быстренько перезнакомились, и Боков, как я сразу поняла, зацепился глазами именно за меня. А за кого еще? Не за этих же малолеток! На вид тридцатипяти-сорокалетний, он, конечно, сразу сообразил, что если кто и представляет тут интерес для общения, то изысканная зеленоглазая интеллектуалка, то есть я. Сам он, кстати, тоже, оказался зеленоглаз и светловолос. То есть совершенно моей масти.

– Дашенька, что вы тут про Арктиду говорили? – Он уставился мне прямо в глаза. – Это правда? Или научная фантастика?

– Журналисты фантастикой не занимаются, – пожала плечами я. – Мы работаем только с фактами.

– Но я-то тут за деревьями, – он показал на лопухи, – ваш разговор подслушивал, уж извините, будто роман читал! А вы на телевидении работаете?