Архив Буресвета. Книга 1. Путь королей - Брендон Сандерсон

— Ну а выглядело это как ненависть, — возразила Навани. — Хотя несколько раз я все же задумывалась о том, что же прячется за твоим ледяным взглядом. А потом, разумеется, появилась Шшшш.

Как обычно, если кто-нибудь произносил имя жены Далинара, оно тотчас же ускользало из его памяти, оставляя после себя лишь тихий шелест ветра. Он не мог ни услышать, ни запомнить его.

— Она все изменила, — продолжила Навани. — Ты, похоже, по-настоящему ее любил.

— Да, — согласился Далинар. Несомненно, так оно и было. Ведь было же? Он не мог ничего вспомнить. — Какой она была? — спросил он и быстро добавил: — Я имею в виду, по-твоему. Какой она тебе казалась?

— Все любили Шшшш. Я пыталась ее возненавидеть, но в итоге меня хватило лишь на слабую зависть.

— Ты ей завидовала? С чего это вдруг?

— С того, что она так тебе подходила. Никогда не делала не­уместных замечаний, не дразнила окружающих, всегда оставалась спокойной. — Навани улыбнулась. — Вспоминаю и думаю, что и впрямь должна была ее ненавидеть. Но она была такой миленькой. Хотя и не очень... ну...

— Что?

— Умной. — Навани покраснела, что было для нее редкостью. — Прости, Далинар, но такова правда. Она не была дурочкой, но... что ж, не всем быть сообразительными. Может, в этом и заключалась часть ее очарования.

Кажется, она решила, что Далинар должен оскорбиться.

— Все в порядке. Ты была удивлена, что я на ней женился?

— Кто мог удивиться? Как я уже сказала, вы были идеальной парой.

— По уму? — сухо поинтересовался Далинар.

— Едва ли. Но вот по характеру — совсем другое дело. После того как я забросила попытки возненавидеть ее, мне пришло в голову, что мы вчетвером могли бы стать друзьями. Но ты вел себя со мной так чопорно.

— Я избегал новых... промахов, которые заставили бы тебя поду­мать, что ты по-прежнему мне интересна. — Последние слова прозвучали как-то неуклюже. Ведь по сути, что он совершал сейчас? Не промах ли?

Навани устремила на него внимательный взгляд:

— Ну вот, ты опять.

— Что опять?

— Грызешь себя. Далинар, ты прекрасный, честный человек... но слишком потакаешь своим слабостям.

— Никогда раньше не думал, что угрызения совести и слабость — это одно и то же.

Она нежно улыбнулась.

— Что? — спросил он.

— Ты ведь и впрямь искренен?

— Пытаюсь быть таким. — Он бросил взгляд через плечо. — Хотя природа наших отношений вынуждает постоянно врать.

— Мы никому не врали. Пусть думают и гадают как пожелают.

— Наверное, ты права.

— Обычно так и есть. — Она немного помолчала. — Ты сожалеешь о том, что мы...

— Нет, — резко возразил Далинар с уверенностью, которая удивила его самого. Навани вновь улыбнулась. — Нет, — продолжил он мягче. — Я ни о чем не жалею. Не знаю, как быть дальше, но точно не отступлю.

Навани приостановилась возле кустика маленьких камнепочек — каждая размером с кулак, лозы выставлены наружу, точно длинные зеленые языки. Они походили на букет, который кто-то положил на большой овальный камень у тропинки.

— Думаю, бессмысленно просить тебя избавиться от угрызений совести, — сказала женщина. — Но разве ты не в состоянии покориться происходящему, хоть чуть-чуть?

— Не уверен, что смогу. Особенно сейчас. Объяснить трудно.

— Может, попытаешься? Ради меня?

— Навани, я... человек, склонный к крайностям. И понял это еще в юности. Жизнь преподала мне немало уроков, прежде чем я осознал: единственный способ держать эту склонность под контро­лем — полностью сосредоточиться на чем-то одном. Сначала это был Гавилар. Теперь — Заповеди и учение Нохадона. С их помощью я держу себя в рамках. Они словно жаровня, предназначенная для того, чтобы хранить огонь внутри, не давая ему распространиться.

Он тяжело вздохнул:

— Навани, я слаб. Это правда. Если я дам себе малейшую поблажку, то все мои ограничения полетят в Преисподнюю. Я начал следовать Заповедям после смерти Гавилара, и сила первоначального обещания самому себе все эти годы помогала мне держаться. Если я позволю, чтобы этот доспех треснул, то могу опять превратиться в того, кем был. А я этого не хочу.

Становиться человеком, который замышлял убийство собственного брата ради трона и ради женщины, на которой тот был женат. Но он не мог этого объяснить, не мог позволить Навани узнать, что едва не произошло из-за его стремления быть с нею.

В тот день Далинар поклялся, что никогда не займет трон сам. Это было одно из его ограничений. Мог ли он растолковать Навани, что она, сама того не зная, проверяла на прочность его моральные принципы? Что ему было неимоверно трудно примирить свою любовь к ней, крепкую, точно выдержанное вино, с чувством вины за то, что он наконец-то заполучил то, что давным-давно уступил брату?

— Ты не слабый.

— Ошибаешься. Должным образом скованная слабость может оказаться силой, в точности как трусость может уподобиться героизму, если некуда бежать.

— Но в книге Гавилара нет ничего, что могло бы нам препятствовать. Лишь одна традиция...

— Я просто чувствую, что так неправильно, — перебил Далинар. — Но прошу тебя, не волнуйся; моего беспокойства хватит на двоих. Я придумаю, как с этим быть; мне лишь нужно, чтобы ты меня поняла. Это займет время. Если я кажусь раздосадованным, то не тобой, а тем, как сложились обстоятельства.

— Полагаю, этого мне хватит. При условии, что ты сможешь жить, не обращая внимания на слухи. Они уже расходятся.

— Не первый случай, когда меня пытаются опорочить. Я начинаю переживать скорее из-за Элокара, чем из-за слухов как таковых.­ Как мы ему все объясним?

— Сомневаюсь, что он вообще заметит. — Навани тихонько фыркнула и вновь двинулась вперед. Далинар пошел следом. — Он так одержим паршенди и время от времени идеей, что кто-то в лагере пытается его убить.

— Одно может подпитать другое. Он способен разглядеть несколько заговоров в том, как мы сблизились.

— Ну, он...

Снизу раздалось громкое пение горнов. Далинар и Навани приостановились, чтобы послушать и распознать сигнал.

— Буреотец! — воскликнул князь. — Ущельного демона заметили на самой Башне! Это одно из тех плато, за которыми наблюдает Садеас. — Он почувствовал растущее волнение. — Великим князьям еще ни разу не удалось добыть там светсердце. Если мы с ним это сделаем, победа будет громкой.

Навани забеспокоилась:

— Далинар, ты прав в его отношении. Он и впрямь нам нужен ради нашего общего дела. Но держись от него на безопасном расстоянии.