Негласные войны. История специальных служб 1919-1945. Книга вторая. Война. Том первый - Игорь Иосифович Ландер

армейских частей в населенные пункты прибывали специальные оперчекистские группы, проводившие зачистку территории, аресты агентов противника, предателей и пособников оккупантов, после чего из них формировались городские или районные отделы и отделения НКВД/НКГБ. Категории оперативного учета ставленников, пособников и прислужников врага, осуществлявшегося территориальными органами внутренних дел и государственной безопасности, практически повторяли перечисленные в приведенном ранее указании НКВД СССР от 18 февраля 1942 года № 64. В дальнейшем в карте оперативного учета появилась такие категории, как “грязные антисоветские высказывания”, “буржуазные националисты”, “участники контрреволюционных восстаний”, “бывшие кулаки, помещики”, “судимые за контрреволюционные преступления”, “лица, въехавшие в СССР в массовом порядке”, “исключенные из ВКП(б) по политическим мотивам”, “переводчики”, “женщины, сожительствовавшие с оккупантами” и даже “лица, работавшие в лесничестве”[347]. Для решения поставленных задач в первую очередь широко использовался агентурно-осведомительный аппарат, а также такие средства как оперативный учет, перлюстрация корреспонденции, контроль эфира, наружное наблюдение и установка.

Система оперативного учета являлась излишне громоздкой из-за огромного количества подучетного элемента, не разрабатываемого, но состоящего под агентурным наблюдением по признакам социального происхождения, по непроверенным агентурным донесениям или следственным материалам, хотя своей текущей деятельностью эти люди доказали свою лояльность к режиму. Это тормозило работу, а отсутствие средств механизированной обработки данных предопределяло немало ошибок и промахов. Однако ее реорганизация произошла лишь в феврале 1944 года, в результате которой оперативному учету подлежали исключительно следующие категории лиц:

— ведущие активную антисоветскую работу (шпионы, диверсанты, террористы, вредители, участники антисоветских организаций и групп);

— систематически высказывающие антисоветские взгляды и распространяющие провокационные и клеветнические слухи;

— не проводящие антисоветской деятельности, но в силу своих антисоветских убеждений, политического прошлого и подозрительных связей с лицами из первой категории учета подлежащие наблюдению со стороны органов госбезопасности.

Устанавливались три вида оперативного учета: агентурное дело, дело-формуляр и наблюдательное дело, все они заводились только по проверенным материалам о враждебной деятельности лица или группы лиц. При поступлении первичных непроверенных материалов в течение трех месяцев проводилась предварительная агентурная разработка, по результатам которой принималось решение о взятии на оперативный учет. Для систематизации данных на лиц, в прошлом состоявших на учете, создавались сборники компрометирующих материалов. Дополнительно на самые важные объекты оперативного обслуживания (заводы, порты, электростанции и т. п.) заводились литерные дела. Производилась сплошная проверка архивов, по результатам которой все заведенные без достаточных оснований агентурные дела и дела-формуляры подлежали уничтожению, а лица и группы — снятию с учета.

Несколько иначе строилась единая система оперативного учета военнопленных. Она была связана с общей системой оперчекистского обслуживания этого контингента и начиналась еще во фронтовых приемно-пересыльных пунктах, где пленных изучали для сортировки по категориям, проводили разведывательный допрос в интересах получения военной разведывательной информации, вербовали агентуру в их среде и выявляли лиц, представляющих оперативный интерес (штабных офицеров, сотрудников и агентуру спецслужб). Затем пленные в сопровождении первичных документов попадали в стационарные лагеря, где в учетно-регистрационном отделении на них составлялись опросные листы с фотографиями. Эти листы передавались в особое отделение лагеря, в котором на основании этого и других документов оформлялись две алфавитные карточки, и заводилось учетное дело. 1 декабря 1944 года в Управлении по делам военнопленных и интернированных (УПВИ) была утверждена “Инструкция по агентурно-оперативному учету военнопленных”, устанавливающая следующие виды оперативных дел:

— агентурные дела на разрабатываемую группу военнопленных;

— дела-формуляры на военнопленных, представляющих оперативный интерес и требующих активной агентурной разработки;

— дела-формуляры на агентуру из числа военнопленных;

— связи агентуры и подотчетного элемента из военнопленных, представляющих оперативный интерес;

— следственные дела;

— литерные дела на объекты (лагеря, спецгоспитали и отдельные рабочие батальоны).

За период Великой Отечественной войны советскими войсками было захвачено в плен почти 5 миллионов 17 тысяч военнослужащих противника, из них в период боевых действий на Западе 4 миллиона 377 тысяч, из числа которых непосредственно из прифронтовой полосы было отправлено к местам проживания почти 745 тысяч человек. Все оставшиеся, а также интернированные 208 тысяч человек, способных носить оружие, и 61,5 тысяча функционеров НСДАП и государственно-партийного аппарата[348] подлежали помещению в лагеря. Таковых было развернуто множество: 24 фронтовых приемно-пересыльных лагеря, 72 дивизионных и армейских приемно-пересыльных пункта, свыше 500 стационарных лагерей, 214 спецгоспиталей, 421 рабочий батальон и 322 лагеря органов репатриации военнопленных, интернированных и иностранных граждан[349]. В среде военнопленных оперативная работа велась еще с довоенного периода. Однако с началом Великой Отечественной войны выявилось несовершенство существовавшей системы, и в составе Управления по делам о военнопленных и интернированных НКВД СССР появился оперативно-чекистский отдел. В дальнейшем, после повышения статуса УПВИ до Главного управления (ГУПВИ), в соответствии с приказом № 00100 от 20 мая 1945 года он был преобразован в его 2-е (оперативное) управление. Руководство этим органом было возложено на комиссара госбезопасности 3-го ранга А. 3. Кобулова, совмещавшего данный пост с должностью 1-го заместителя начальника главка.

Первоначально в НКВД существенно недооценивались возможности сбора информации в среде военнопленных, в других государствах являвшегося одним из важнейших источников добывания разведывательных сведений. Для этого имелись как объективные, так и субъективные причины, в частности, заметное отставание уровня подготовки личного состава оперативных органов УПВИ/ГУПВИ от коллег из “СМЕРШ” и территориальных органов госбезопасности. Слабая укомплектованность лагерных аппаратов еще более обостряла эту проблему. Руководство госбезопасности убедилось в этом к 1943 году, когда поток пленных стал достаточно стабилен, а его обработка потенциально позволяла получить немало оперативных выгод и полнее изучить противника. Недостаточность использования возможностей этого направления привела к появлению директивы НКВД СССР № 489 от 7 октября 1943 года “Об агентурной работе среди военнопленных”, в которой констатировалось: “Анализ работы оперативно-чекистских отделов (отделений) лагерей НКВД для военнопленных, а также оперативных отделов НКВД — УНКВД показывает, что агентурная работа среди военнопленных организована и проводится крайне неудовлетворительно… Оперативные отделы занимаются главным образом работой, связанной с внутрилагерным обслуживанием военнопленных. В организации и направлении агентурной работы отсутствует целеустремленность. Имеющиеся неограниченные возможности для проведения большой работы по агентурно-политическим организациям и приобретению ценной агентуры на много лет вперед в послевоенное время не используются… Совершенно не учитываются перспективы объектов вербовки и возможность занятия ими в соответствии с положением, специальностью и связям крупного общественно-политического положения в своей стране в послевоенное время”[350]. Очевидно, что уже к этому времени руководство наркомата смотрело вперед и прилагало серьезные усилия к созданию агентурных позиций за рубежом в послевоенный период, в частности, к насаждению агентов влияния. Появление такого документа привело к серьезной перестройке агентурной, и в первую очередь, вербовочной работы в лагерях военнопленных, а также активизации сбора разведывательной информации. По мере накопления опыта выявились значительные неиспользованные оперативные возможности в данной