Один раз в миллениум - Чингиз Абдуллаев

— Если девочка еще в здании, собаки могут найти ее по следу,— пояснил Шальнев. — Разрешите я позвоню своему знакомому.

— И как ты ему объяснишь, зачем он понадобился? Еслисотрудники увидят здесь собаку, то поймут, что произошло нечто странное.

— Мы никому не станем ничего объяснять. Сейчас в городенеспокойно. Скажем, что пес ищет заложенную взрывчатку. Можно сказать еще, чтоэто обычные учения. Если разрешите, мы все сделаем сами. Вам не нужно дажевыходить из кабинета.

— Хорошо, — кивнул Халупович, — делайте, как считаетенужным. Только быстрее. Если она еще жива… — вдруг почему-то добавил он.

Фариза вздрогнула. Элга испуганно взглянула на него, итолько Оксана недовольно покачала головой.

— Не нужно так говорить, еще накаркаешь на себя беду.

— Хуже все равно не будет, — отмахнулся Халупович, — ладно,Антон, действуй, как считаешь нужным. Только аккуратно. Чтобы паники невозникло.

Когда Шальнев вышел, Халупович тяжело вздохнул. Настроение увсех было подавленное.

— Это твоя дочь пропала? — поинтересовалась Элга.

— Слава Богу, нет, — выдохнул Эдуард Леонидович. — Дело втом, что исчезла внучка той самой домработницы, которая умерла у меня в доме.

— Как это — исчезла? — не поняла Элга. — У тебя ведь естьохрана? По-русски так говорят?

— Да, верно. У меня есть охрана. Но от этого не легче. Ярешил взять девочку сюда, чтобы она не оставалась одна в пустом доме. Аоказалось, что сюда ее привозить не следовало. Она исчезла прямо из моегокабинета, вернее, из комнаты отдыха, которая находится за кабинетом. Прямомистика какая-то.

— Тебе нужно позвонить в полицию, — сказала Элга.

— У нас милиция, — напомнила ей Фариза.

— Правильно. В милицию. Нужно быстро звонить.

— Нельзя ему вызывать милицию, — рассудительно заметилаОксана, — тогда ему придется объяснять, почему девочка оказалась здесь и какимобразом исчезла.

— Я сказал сотрудникам милиции, что позабочусь о девочке,поэтому они разрешили мне ее забрать, — вздохнул Халупович. — Их инспектор поделам несовершеннолетних должен вернуться завтра и допросить ребенка. И покамне разрешили ее опекать.

— Значит, в милиции знали, что девочка будет здесь? —уточнила Оксана. — Тогда все в порядке. Звони им и расскажи о пропаже ребенка.

Ага. Так и сделаю. Ты только что сказала, что дина бысанкцию на мой арест, если бы узнала про исчезновение девочки. А если прокурорузнает про исчезновение девочки? Мне нужно будет собираться в тюрьму? Даже есличерез какое-то время выяснится, что я никого не убивал и тем более не пряталдевочку в своем офисе, то будет уже поздно. В нашей тюрьме за несколько дней язаболею туберкулезом, подхвачу сифилис или СПИД, или еще какую-нибудь заразу.Ты этого хочешь?

— Не драматизируй ситуацию, — поморщилась Оксана, — в любомслучае заявить в милицию о пропаже девочки, если ее не найдут до вечера, тебепридется. И чем раньше ты это сделаешь, тем лучше.

— Может, мне написать явку с повинной? — не выдержалХалупович. — Да еще объяснить, почему я врал следователям?

— Во всяком случае, так будет лучше для всех, —рассудительно сказала Оксана.

— Нет, — вмешалась в разговор Элга, — так нельзя. Тогда меняне отпустят в Таллинн?

Эстонцы называли свою столицу «Таллинн», растягиваяпоследнюю согласную даже не на два, а на три звука.

— Они должны все проверить, — Оксана поправила своюприческу. Ей было приятно, что на этом фоне она выглядела не хуже других.

— Очень неприятная история, — тихо произнесла Фариза. — Нонужно все рассказать следователю. Там разберутся, что мы ни в чем не виноваты.Зачем нам было травить вашу домработницу?

Она была единственной из трех женщин, которая обратилась кХалуповичу на «вы», сделав это, скорее, неосознанно, чтобы подчеркнуть своюнекую отстраненность от него. Но, сказав хозяину кабинета «вы», онапочувствовала некоторую неловкость, словно тем самым отстранялась и отпроисшествия.

— Дурацкая ситуация, — пробормотал Эдуард Леонидович. — Непредставляю, что делать. Я уже, столько раз повторил, что у меня дома никого небыло! Ни одной женщины. А теперь выяснится, что я врал и что у меня были сразутри женщины. Следователь поймет, что я обманывал ее нарочно. А моя подписка? Яведь давал показания как свидетель. Теперь меня обвинят в лжесвидетельстве.

— Если сам изменишь свои показания и расскажешь правду, товсе обойдется, — подсказала ему Оксана. — Пойми, это твой единственный шанс.Тебе все равно придется — рано или поздно — это сделать. И лучше самому, чемпотом признаваться под давлением следователя. Этого тебе уже не простят изасчитают лжесвидетельство по полной программе.

— Господи, — пробормотал Халупович, — я и представить себене мог, что все это так кончится.

В этот момент раздался звонок внутренней связи. Халуповичподошел к своему столу и нажал кнопку на аппарате.

— Слушаю.

— Извините меня, Эдуард Леонидович, — сказала Нина, — к нампришел заместитель директора института. Он возмущается, что его сотрудников невыпускают из здания. Просит его принять.

— Пусть его Шальнев примет, — ответил Халупович.

Потом подумал немного, оглядел присутствующих и снова нажалкнопку аппарата, связывающего его с секретаршами.

— Нина, передай вниз: пусть охрана выпускает всех, кто хочетвыйти. Я не думаю, что они спутают маленькую девочку с сотрудниками института.

— Она уже подросток, — чуть виновато поправила ого Нина.

— Ну пусть будут повнимательнее. Можно различить, когда идетподросток, а когда взрослый человек. Пожалуй, это даже лучше. Если девочкапопытается выйти, мы ее увидим. И еще: пусть охрана досматривает ящики ибольшие сумки. Ты меня поняла?

— Да, — ответила Нина.

— Как смог пройти к тебе заместитель директора? — неудержалась Оксана. — У вас ведь перекрыты все двери. И лифт не поднимается допятого этажа.

— С другой стороны все двери открыты до первого этажа, —пояснил Халупович. — Кроме того, один лифт поднимает только на пятый этаж. Мыспециально так устроили, чтобы их посетители могли подниматься в институт,минуя наши четыре этажа. Они могут спуститься по лестнице на первый этаж и кнам подняться уже по другой лестнице. Или спуститься на своем лифте вниз, азатем подняться на нашем. Как видишь, ничего необычного.

— А если девочка просто заблудилась и поднялась на пятыйэтаж? — предположила Оксана. — И теперь не знает, как вернуться обратно?