Хозяйственная история графини Ретель - Татьяна Михаль

Также у меня имеются веские подозрения, что в пропаже мужа моего графа Астера Ретель-Бора также виновен Зерран.

Обо всём этом я сообщила королю и сообщаю вам.

Буду ждать ответного вашего письма.

С великим уважением к вам, преданная королевству Эндарра, графиня Изабель Ретель-Бор».

— Ханс! Поручаю тебе от имени своего, как верховный маг всей гильдии, отправиться немедленно в графство Ретель-Бор и выяснить все детали этого послания!

Упомянутый Ханс низко кланяется верховному магу и спрашивает:

— Согласен взяться за эту миссию мастер. Уж слишком странное письмо.

— Самое странное, что графиня ни о чём нас не просит, — произносит в задумчивости верховный маг Агвер Серийский. — Лишь констатирует факт пробуждения силы и сообщает, что доложила обо всём и королю. Предприимчивая особа.

— Боится? — усмехается Ханс.

— Не исключаю, — величаво кивает Агвер. — Давно не случалось подобного, чтобы сила пробудилась в столь позднем возрасте, да ещё и у женщины. Ты обязан всё выяснить Ханс. Используй свою беспристрастность и острый ум. Ежели графиня что утаивает, узнай об этом. Ежели ложную информацию прислала, то ты должен выяснить истину. Понятно моё поручение?

— Да, великий мастер.

Низкий поклон, как почитание мудрости этого человека.

— Миссию держим в секрете, дабы никто не смог предупредить графиню. По прибытию в графство не раскрывай себя, не говори графине, что ты из гильдии магов. Представься странствующим магом. А про других магов скажи, что друзья твои.

— Я вас понял, мастер. Исполню ваше поручение в самом лучшем виде.

— Письмо я всё же напишу графине — такое же сухое и обезличенное. И она не станет ждать подвоха… — Агвер задумчиво покрутил пергамент в руках, всматриваясь магическим зрением в ровные и строчки с острыми буквами.

Писала графиня письмо твёрдой рукой. Не было у неё сомнений. Человек, что лгать намерен, так не напишет.

Любопытно, любопытно.

Что же за человек она, раз пробудилась в ней сила такого рода? Редкая магия, сильная и крайне важная для королевства и всего мира. Магия голоса считается даром самого Инмария. Но лишь от самого человека зависит — добро он станет нести, али зло. Вот Ханс пусть и выяснит. Ежели зло таится в женщине, то лучше будет лишить её магии. Да и ни к чему женщине сила. Что она с ней делать станет? Одно дело у женщин — рожать детей, да мужа радовать и восхвалять Инмария. На этом всё.

* * *

Бурграф Конан Бертольд

«Отец мой любезный милостью Божией графиня Ретель-Бор, в девичестве Бертольд шлёт вам низкий поклон.

Пишу вам и несу нерадостные вести.

Совсем недавно узнала я, что вы писали мне письма, но их я не получала. Управляющий Зерран захватил всё графство в свои жадные руки. Он-то и читал все послания, что были предназначены лично мне и графу. Уверена, что и от моего имени он слал вам ответы. Если и так, то уверяю вас, это была не я.

Узнала я, что ваши несчастья — это дело рук Зеррана. Он пытался убить вас, как и меня, как и приложил руку к пропаже мужа моего, графа Астера Ретель-Бора.

Высылаю вам копии доказательств его злодеяний.

Убить Зерран пытался меня при помощи силы своей воли лишающей. Я едва не погибла, но Инмарий не позволил мне уйти в мир иной. После этого страшного события я словно пробудилась, и во мне проснулся дар. Отныне я обладаю магией голоса.

Зеррана я лишила должности и закрыла в опочивальне, посадив на цепь и надев на него кандалы, лишающие магии.

Зерран заявил, что он — непризнанный бастард Ретель-Бор. Этот бесчестный человек не только убийца, но и игрок. У меня имеются на руках расписки от разных людей на имя Зеррана. Он многих вогнал в долги, как и довёл графство до нищеты.

Прошу вас, отец, узнайте что-либо об этих людях. Пока не знаю я, что делать с их долгами — отдать им эти расписки или же не стоит. Прошу вашего мудрого совета.

Отписала я королю и в гильдию магов (но умолчала о расписках, а магам не стала говорить о Зерране).

Прошу вас, отец мой, берегите себя и матушку. А я позабочусь о себе и графстве.

Ваша покорная и преданная дочь Изабель Ретель-Бор, в девичестве Бертольд».

— О! Отродье Тинария! Я так и знал, что меня убить пытались! — прорычал бурграф.

— О чём ты говоришь? — хмурится его супруга Ульена.

— Наша дочь отписала письмо… Несчастья на её хрупкие плечи свалились. Пишет, что меня и её убить пытались. И делал это один человек — управляющий графством.

— Что?! — восклицает Ульена и протягивает руку к пергаменту.

Конан отдаёт письмо жене и смотрит на её лицо, которое меняется по мере прочтения.

Жена его плотно поджимает губы, пальцы впиваются в жёсткий пергамент. Потом она выдыхает и поднимает на мужчину глаза, полные слёз.

— Бедная наша девочка, Конан! — шепчет она в ужасе. — Как же она была напугана, раз дар пробудился… Подлый пёс этот Зерран! Я уверена, что слова его о родстве с графом Ретель-Бор — чушь собачья!

— Наши мысли совпадают, Ульена.

— Покажи мне доказательства, о которых она пишет, — просит супруга.

Конан отдаёт ей копии.

Женщина внимательно читает, и лицо её темнеет и становится ещё более хмурым.

— Право слово, Конан, нет сомнений, что приказы отдавал Зерран, но доказательства эти обезличенные.

— Я верю, что Его Величество, получив письмо, примет правильное решение и отправит в графство своего представителя для разбирательства.

— Ты должен помочь нашей дочери, Конан. Раз графство бедствует, то Изабель тоже.

— После вступления в брак с Астером, я отложил кое-что для Изабель, — сказал он супруге. — Отправлю к Изабель своего помощника с письмом, да золотом. Воинов для охраны выделю. Надеюсь, они благополучно доберутся до наступления зимы.

— Инмарий помоги нам всем, — вздыхает Ульена.

Супруги делают знак Инмария.

— Знаешь, Конан, мне горько, что нашей дочери выпала столь трудная доля. Ты только погляди на её письмо. В нём так и сквозит потерянность, но в то же время и мудрость.

— Она Бертольд, Ульена. Мудрость и твёрдость духа у неё в крови.

— Но для меня она всегда будет маленькой девочкой… — не удерживается от слёз женщина.

* * *

Изабель Ретель-Бор

— Рад принимать в своём скромном доме вашу Сиятельную особу, госпожа графиня, — произносит опальный целитель, низко кланяясь мне в ножки.