Два раза в одну реку - Екатерина Островская

— Ну ты же тоже вроде как под водой что-то нашел. Я тебе не поверила, но когда Сергей рассказал свою историю, то подумала, что и твоя могла быть правдой. А Сергей назвал известную мне фамилию. Моего прадеда, как тебе известно, репрессировали. Взяли по ложному доносу, а потом приговорили. Но ему удалось передать записку из «Крестов». Она до сих пор хранится в нашем доме. Прадед пишет, что следователь организовал очную ставку с его другом капитаном Воронцовым. Воронцов был избит так, что прадед его поначалу не узнал вовсе. Но Воронцов на все обращенные к нему вопросы отвечал, что он инженер Воронков и работает на заводе имени Калинина, и человека, которого его просят опознать, он видит впервые в жизни. Потом в комнату позвали еще одного свидетеля, которого оба узнали. И свидетель опознал и прадеда, и его друга как царских офицеров, участников белогвардейского подполья: штабс-капитана Воронцова и капитана второго ранга Самохина. Воронцов, хотя и был изувечен, бросился на этого свидетеля, и его тут же застрелили. А прадеда расстреляли двумя неделями позже. Но вскоре он был оправдан, так как тот самый свидетель Скрынник, который, обвиняя его и Воронцова, сотрудничал с Киевским ОГПУ, на самом деле оказался бывшим поручиком — адъютантом какого-то полковника, а потом в двадцатом году служил в контрразведке Симона Петлюры. А Лаленков мне сказал, что бабушка Смирнова была дочерью того самого Воронцова-Воронкова. Не мог же Сергей это так просто придумать.

Федор согласился, но все равно сомнения у него оставались.

— Но если драгоценности в самом деле существуют, — сказал он, — тогда, кроме твоего одноклассника и того качка, о них никто больше знать не может. Кроме тебя, разумеется. Но ты не убийца. Тем более узнала обо всем только сейчас. Значит, подозревать можно только этих двоих, один из которых, по твоим предположениям, хранит найденное богатство, но знать о себе не дает. Если он жив, на что мы надеемся, то надо его найти, а если нет, то…

Он замолчал, но Лена и так поняла, что он хотел сказать. Если бодибилдер мертв, то убийцей может оказаться только Лаленков. Но невозможно поверить, чтобы Сережка, которого она знала с детства, который, в общем-то, был хорошим парнем, мог решиться на такое. Ну стащить пенал с красивой картинкой, напиться и приставать — это было. Но на страшное преступление он едва ли способен.

— Надо с ним поговорить, — предложил Федор, — он наверняка знает больше, чем рассказал тебе.

Лена достала телефон, чтобы позвонить и предупредить бывшего одноклассника, что вернется не одна. Услышала гудки, но Лаленков сбросил вызов. Набрала номер еще раз, теперь телефон Сергей уже отключил. Они поднялись на этаж. Самохина позвонила в дверь трижды, как и договаривалась, после чего вставила ключ в замочную скважину, повернула его, и дверь, не запертая на задвижку, открылась.

— Сережа! — позвала Лена.

Ответа не было. Вдвоем с Федором осмотрели квартиру. Она оказалась пуста. Лаленков исчез.

— Странно, — удивилась Самохина, — куда он мог деться? Из дома он не выходил, мы бы заметили. Не в окно же выпрыгнул?

— На лестнице есть выход на чердак? — спросил Федор.

— Есть, только дверь обычно закрыта на висячий замок.

Они поднялись наверх. Висячий замок был сорван.

— Я первым зайду, — предупредил Федор. — Мало ли что ему в голову взбредет.

Он вошел, огляделся и кивнул Лене, что можно заходить. Помещение было огромным. Сквозь чердачные окна сюда пробивался дневной свет, на полу — перья и голубиный помет.

— Сергей! — позвала Лена. — Не надо прятаться: мы пришли тебе помочь.

Никто не ответил, лишь с деревянной балки слетели, захлопав крыльями, два голубя.

Федор молча показал рукой в ту сторону. Они направились туда, оглядывая все вокруг. В торце чердачного помещения был полумрак, стояло несколько фанерных ящиков и валялись картонные коробки.

Они подошли, и Федор пнул один из ящиков, и тут же из-за коробок выскочил испуганный Лаленков с прутком арматуры в руках.

— Не подходите! — закричал он. — Еще шаг, и я проломлю вам головы!

Бывший одноклассник посмотрел на Лену.

— А ты! Ты! Я же говорил, что этот во всем замешан. Это он убил их всех. Он убийца! Он бандит! А ты с ним заодно! Я в окно видел, как ты с ним договаривалась…

— Я никого не убивал, — спокойно ответил Федор.

— Я только сейчас рассказала Федору, в какой непростой ситуации ты оказался, и попросила помочь тебе.

— Помочь? — крикнул Сергей, попытался рассмеяться, но у него не получилось. — Помочь так же, как Лешке с Ириной? Не подходите!

Федор шагнул, и Лаленков начал размахивать арматуриной.

— Успокойся! — попросила Лена. — Давай просто обсудим все.

— Не подходи!

Он попытался ударить прутком сверху, но Федор увернулся, поймал его запястье, вывернул руку, а потом забрал арматуру.

— Посиди пока на ящике, — предложил он. — Или вернемся в квартиру? Чаю попьем, успокоимся.

Лаленков попытался освободиться от захвата, но не получилось.

— Зачем ты с бандитами связалась? — крикнул он Лене. — Я бы и так с тобой поделился. Поехала бы на свои Сейшелы…

— Федор — не бандит, — вздохнула Самохина. — Он военно-морской офицер, мой друг.

Федор отпустил руку Лаленкова, и тот, отступив на шаг, все же опустился на пыльный ящик.

— Как же, офицер! — недоверчиво усмехнулся он. — А я тогда — балерина.

— Офицер-подводник, — подтвердил молодой человек. — Как тебе доказать, что мы не враги?

— А скажи, какая скорость у самой быстрой современной торпеды?

— Считается, что самая быстрая — система «Шквал» образца тысяча девятьсот семьдесят седьмого года. Триста семьдесят километров в час. Но сейчас разработаны и более скоростные. Как испытатель могу сказать, что у нас существуют уже и подводные аппараты, которые двигаются на больших скоростях. Они используют тот же принцип кавитации, также на твердом топливе, но с более мощным двигателем.

— Так я и поверил, — покачал головой Лаленков. — И на каких глубинах такая скорость возможна?

— Скорость около пяти сотен только на глубинах до тридцати метров, а ниже с увеличением плотности воды скорость падает.

— Сказки рассказываете, — не поверил Сергей.

Но все же поднялся, отряхнул брюки.

— Ладно, пойдем чай пить, хотя мне не до чаю.

Они вышли из чердачного помещения, спустились. А перед тем как войти в квартиру, Лаленков произнес:

— Но все равно вы мне помочь не сможете.

Они молча ждали, когда закипит вода в чайнике. Лаленков, скорее всего, размышлял, что можно рассказать, а чем делиться не следует. Его никто не торопил. И только сделав первый глоток, Сергей вздохнул: