Утерянное Евангелие. Книга 3 - Константин Стогний

Ребята, направляясь к выходу, были явно обижены, и Лавров ничего не мог с этим поделать. Нужно было просто перетерпеть. Но Хорунжий терпеть не стал. Уже у самой двери он резко развернулся и зашагал к Лаврову.

— Ты же не оставишь это дело просто так? Не верю я, что ты бросишь моряков на произвол судьбы. Не такой ты человек!

— Не оставлю. Дальше что? — спокойно спросил Виктор.

— Почему ты не возьмешь нас с собой? — на эмоциональном пике выпалил Хорунжий.

— Если дело в деньгах, то мы готовы ехать за свои. И гонорар нам не нужен, — поддержал друга Олег Маломоуж.

— Во как! Съемочная группа говорит продюсеру о том, что ей не нужны деньги, — взвился Виктор.

Тут уже пришло время выходить из себя Лаврову. Он говорил так громко, что даже его домашний любимец Бэрримор, заглянувший на шум в дверь, попятился. Пока Лавров метал громы и молнии, не выбирая выражений и внушая Маломужу и Хорунжему, что не собирается оправдываться перед женой Олега, почему не уберег ее мужа, и совсем не хочет объясняться с Радуцким, почему Хорунжий прибыл обратно ногами вперед, Игорь и Олег заговорщицки переглядывались, кивая друг другу.

— Ладно, Петрович! Это твое последнее слово? — спросил в конце Хорунжий.

— Да! — выпалил Лавров. — Лучше последнее слово тут, чем на Берковцах или на Байковом!!![11]

— Тогда мы откланиваемся! — спокойно сказал Игорь и взглядом показал Олегу на выход.

Маломуж утвердительно кивнул и, бросив «Всего хорошего, Виктор Петрович…», поплелся вслед за Хорунжим.

— И не вздумайте шутить! — крикнул вдогонку Виктор, когда его гости были уже в дверях. — У меня друзья в спецслужбах. Если что, сразу узнаю, регистрировались вы на рейсы в Африку или нет.

Хорунжего осенило. Это было видно по лицу. Он подмигнул Олегу и, похлопав его по плечу, потянул за собой. Виктор не заметил последней эмоции режиссера. Он сидел, уставившись в одну точку.

— Бригада «УХ». Африку им подавай… — бурчал он.

* * *

Виктор шел по темному жилмассиву Святошино быстро и почти бесшумно. Улицы мелькали одна за другой. Где-то за спиной, в глубине дворов он оставил старенькую «Ниву». Выезжать «на дело» в своем «гелендвагене» было бы слишком легкомысленно. Такие машины среди ночи между домов не ставят. Отсюда было всего несколько кварталов до здания райсовета и памятника Николаю Святоше. Да, он решился на это! Изъять камень было делом непростым. Тем более ему, лицу, как сейчас говорят, медийному. Шутка ли? Журналист-вандал. Сделают невыездным, нежелательным, не…

«…Не каркай, Лавров!» — одернул Виктор сам себя.

Он несколько дней тщательно готовился к этой вылазке. Выверял маршрут, прикидывал, где в районе самое плохое освещение, чтобы подобраться к цели как можно незаметнее. У него не было помощников, поскольку дело было деликатным.

Пару раз журналист днем подъезжал к самому памятнику. Один раз сам, другой — с Людой Богомол, матерью матроса с «Карины», которая гостила в Киеве уже две недели. Людмила нужна была Виктору для компании. Они шутили, весело фотографировались у Святоши и никто не обращал на них никакого внимания. Виктор же успевал за разговором фиксировать все, что было необходимо. Черный камень бросался в глаза только потому, что Виктор знал, каково его предназначение.

«Вот он! Хорошо. Спрятаться негде. Разве только если лечь там, за кустами. Все просматривается. Освещенность — видимо, средняя. Прямого прожектора на сооружение нет — тоже хорошо. Может, фонарь разбить случайно?.. Лавров, ты мелкий хулиган, а не крупный путешественник!»

Журналист умудрялся одновременно вести беседу с Людмилой и выстраивать четкий план действий, продумывая заодно и пути отступления. Он поднял фотоаппарат.

— Людочка, чуть правее станьте, а то получается, что памятник не Святоше, а вам! Вот так, хорошо.

«Слева райсовет. Справа, чуть дальше — жилые дома. В тыльной части монумента — парковая зона. Ну, не зона — небольшой скверик. Но зимой это значения не имеет… Да, задачка…» — неслись мысли в голове у Лаврова.

— А вы думаете, он тут в натуральную величину? — смеялась Людмила. Виктору удалось разговорить и развеселить мать матроса. Она была уже почти уверена, что с ее сыном все сложится хорошо.

— Понимаете, Людочка, — назидательно выдал Виктор, обводя женщину вокруг памятника и осматривая основание, где был вмурован черный камень. — Я, когда был маленьким, думал, что бизон и львица со львенком у входа в Киевский зоопарк — тоже в натуральную величину.

«Камер видеонаблюдения нет. А может, и есть где-то в райсовете, но даже если и есть, и в зоне прямой видимости — лица не разберут, только фигуру. Отлично… В общем, ночью, только ночью и вручную. По-другому не получится, Витюша…»

…И вот наступила та самая ночь, когда Виктор, одевшись подобающим образом, скользил между домами. Черная униформа охранника, купленная в одном из военных магазинов на Подоле, не должна была вызвать подозрений даже в два часа ночи. За спиной у журналиста был допотопный туристический рюкзак с инструментами.

О черной плинфе из обсидиана знали немногие, и никому до нее не было дела. Но попадись Виктор вот так, и тут же вой подымут все, кто мнит себя историками, учеными, охранниками памятников, хранителями национальной памяти: «Это наше! Не отдадим!»

«Какая странная у нас память. Не напомнишь — никто не скажет, что она есть…» — как всегда иронизировал Виктор, отмеряя шаг за шагом.

Он вышел к памятнику Николаю Святоше через сквер. Правнук Ярослава Мудрого безмолвно стоял у ворот, сжимая ключ и взирая в вечность пустыми глазницами. Он был первым князем-монахом, отказавшимся от почестей и званий, доверившим свою судьбу Господу и впоследствии причисленным к лику святых… Заветная же скульптура, созданная в 2006 году, была творением рук скульптора Евгения Деревянко.

«Как все тихо и грандиозно… — вдруг подумал Виктор. — Но к делу».

Журналист наскоро оглянулся. Проспект Победы был пуст, улица Петрицкого тоже. Все шло так, как должно было идти. Лавров быстро приблизился к памятнику, снял рюкзак и, опустившись на одно колено, вынул из бокового кармана маленький фонарик с резинкой в виде подвязной ленты. Надев его на голову, Виктор включил свет и… Черной плинфы на месте не было.

«Вот те раз! — обожгло Виктора. — Не понял?!» Вместо черного обсидианового камня, который еще позавчера дразнил воображение журналиста, в основание был вмурован обыкновенный отшлифованный кусок гранита. «Во засада!» — сокрушенно подумал Лавров, как вдруг…

— Стой! — послышался зычный голос за спиной.

Кровь ударила в лицо бывшему разведчику спецназа. «Откуда?» — единственный вопрос, который он себе задал.

— Стой, стрелять буду! — повторил голос.