Без ума от любви - Дженнифер Эшли

Йен за ужином все время под столом держал мою руку, Изабелла об этом, разумеется, знала. Казалось, ее очаровало внимание Йена ко мне. Но знай она, как Йен держит мою руку, она вряд ли отреагировала бы на это спокойно.

Йен не знает, как надо держать руку женщины. Он водил большим пальцем по моему запястью и, забираясь в перчатку, находил те точки, которые испускали жар, расходившийся по всему телу. Он гладил мою ладонь мягкими пальцами, а затем крепко ухватился за мои пальцы и сжал их так, словно хотел доказать мне, что моя рука принадлежит ему.

Он спокойно ест свою камбалу в кляре или какое-то другое экзотическое блюдо, которое Изабелла буквально застала нас попробовать, и не говорит ни слова.

Мы с Йеном любовники — даже странно писать это слова. И в то же время мы не подтвердили свою связь, как подтверждают брак в постели. Прежде, оказавшись в студии Мака, я предполагала, что он разденется и сделает это на кушетке. Но этого не произошло. Он не стал раздеваться, даже не ослабил воротник, а я лежала рядом с ним, в чем мать родила.

Однако моя голая кожа, соприкасаясь с тканью его одежды, приводила меня в странное, но приятное состояние. Я никогда не думала о себе как о развратнице, но чувствовала себя дерзкой и распущенной. В этой комнате я сделала бы все, чего бы он ни потребовал от меня, но он предложил мне одеться и уйти, пока Изабелла не стала беспокоиться, не зная, куда я исчезла.

Я собралась, но то, как он перед этим целовал меня, обещало в будущем еще более интересные приключения. И, Боже мой, не было ли у меня сегодня такого приключения?..»

Бет отложила дневник и прислушалась к шуму дождя, барабанившего в окна. В Париже наступил период летних дождей, гроз и ветров. Это помешало Бет отправиться на утреннюю прогулку, но они с Изабеллой решили походить по магазинам, и это их утешило.

«Йен сказал, что сегодня возьмет нас с Изабеллой в парк покататься. Он приехал в назначенный час. Стоило Изабелле взглянуть на серое унылое небо, и она наотрез отказалась ехать. Если нам так уж нужен свежий воздух, сказала она, мы с Йеном можем поехать и без нее. Йену, видимо, было все равно, как мы поедем, поэтому я оказалась в карете наедине с ним.

Не слишком ли охотно Изабелла испугалась плохой погоды? Не слишком ли охотно прижала к голове руку и заявила, что у нее начинается мигрень? Видимо, она хочет, чтобы я вела себя неприлично, или желает побудить Йена сделать мне предложение…

Но мы с Йеном уже взрослые; ему двадцать семь, мне об этом сказала Изабелла, значит, он моложе меня на два года. Я не невинная дебютантка, которая прячется за мамины юбки, а он не негодяй. Мы просто ровесники, получающие удовольствие от общения друг с другом.

Когда карета стала двигаться по парку с большей скоростью, я, набравшись смелости, сказала Йену, что там, в студии Мака, мне очень понравилось ощущение его одежды, прикоснувшейся к моему телу. Он улыбнулся своей теплой покоряющей улыбкой и ответил, что если мне нравятся такого рода ощущения, я могла бы спустить панталоны прямо здесь и прямо сейчас и сесть голым задом ему на колени. Эта мысль мгновенно возбудила меня. И Йен понял это, пропади он пропадом. Уверена, ему очень нравится доводить меня до такого состояния.

Я не послушалась его, потому что представила, как если что-то случится с каретой, а я буду выползать из-под нее в кружевных панталончиках, съехавших мне на лодыжки. Париж более свободный город, чем Лондон, но, полагаю, даже здесь я не пережила бы этого.

Йен посмеялся над моими опасениями и сказал, что быть пойманным — это большая часть удовольствия. Я возразила, упомянув, что он видел вполне достаточно моего голого тела, а я не видела ни кусочка его голой кожи.

Затем он спросил, какой кусочек я имею в виду.

Я же, разумеется, хотела бы видеть его целиком. Ощущение твердых мускулов свидетельствовало о том, что под его одеждой было хорошо развитое тело, и мысль посмотреть на любую часть этого тела заставляла мое сердце биться сильнее.

К несчастью, мы находились в двигавшейся карете, и Йену снимать и снова надевать свою одежду было бы очень неудобно. Он мне сказал, что я могу посмотреть любое место, какое мне захочется, но должна сама расстегнуть его одежду. Будучи таким распутным созданием, я подвинулась к нему и начала расстегивать его штаны. Йен откинулся на сиденье и прищурился. Он раздвинул ноги, но отказался помогать мне. Я возмутилась, потому что одежда мужчин ужасна. Не знаю, как они с ней справляются. Мне пришлось расстегнуть и развязать и раздвинуть разные ткани, пока я, наконец, не добралась до того, что искала. К тому времени, когда я закончила, Йена наверняка трясло от смеха, не сомневаюсь в этом.

Наконец его одежда была расстегнута, и я обнажила его жезл. Приятно признаться, что я не чувствовала ни смущения, ни стыдливости, взяв его жезл в руку и вытащив наружу.

Йену тоже нечего было стесняться. Он превосходно сложен. Его жезл был гладким и темным и в холодной карете казался очень теплым. На его расширявшемся кончике было что-то вроде наконечника с дырочкой посередине. Я обвела пальцем это отверстие, и Йен издал нетерпеливый звук.

Догадавшись, что ему это нравится, я начала кругами обводить пальцем этот кончик, пока Йен снова не застонал. Я играла с ним, наслаждаясь своей властью. Я меняла приемы, взяв его жезл в руки, и проводила по нему пальцем вверх вниз или вокруг дырочки.

Йен закрыл лицо одной рукой, а другой — крепко обнял меня. Я прижалась щекой к его груди и продолжала играть его невероятно привлекательным оружием.

Вскоре мне захотелось большего. Карета двигалась спокойно, и я соскользнула с сиденья и опустилась на колени. То, что я видела на уровне своих глаз, каждая часть его тела, доставляло мне удовольствие. Затем я наклонилась и взяла его в рот.

Йен вздрогнул, как будто я ужалила его. Я боялась причинить ему боль, но когда попыталась отодвинуться, он запустил пальцы в мои волосы и снова привлек меня к себе.

Никогда раньше мне не приходилось пробовать жезл мужчины, и я лизнула его. Я обнаружила, что он слегка солоноватый, не похожий на вкус губ.

Я подумала, не могу ли я сделать ему на этом месте любовный укус, а когда хотела попытаться, он громко застонал. Он еще шире раздвинул ноги, открываясь мне, и пальцы на его ногах сжимались внутри его сапог. Я слышала, как он прошептал мое имя, но не могла ответить ему, мой рот был переполнен им.

Я не могла сделать этот любовный укус, хотя долго пыталась. Когда я, наконец, отступилась, то взяла его жезл в рот, как будто собиралась проглотить его целиком.

Эта мысль возбудила меня. Мне хотелось его съесть. Я не осознала этого желания, но втянула его член в рот глубоко, насколько это было возможно.

Я знала, что ему это нравится, потому что он обхватил нижнюю часть моего тела ногами и издавал какие-то звуки. Он то приподнимался, то опускался на сиденье. Меня радовало, что могу таким образом мучить его, так, как он мучил меня. Теперь я знала, как доставить ему наслаждение, которое не могло его не возбуждать.