Свет в конце Бродвея - Дарья Калинина

– Да.

– А с покойным начальником охраны у вас тоже что-то было?

На какое-то мгновение Инга даже задохнулась от смущения. Откуда он знает?

– Кто вам сказал?

– Успокойтесь, – улыбнулся Игорь, – я всего лишь высказал свое предположение. Мне кажется, что ни один мужчина просто не в состоянии спокойно пройти мимо ваших глаз, вашей улыбки… Ваш голос чарует всех мужчин без разбора. Чтобы избежать ваших чар, нужно либо быть безоглядно влюбленным в другую женщину, либо быть просто чурбаком.

– У нас с Ваней не было ничего серьезного. А уж с тех пор, как в Дубочках появилась эта Нюша…

В голосе Инги помимо ее воли прозвучала скрытая неприязнь. Хоть ты тресни, она все равно ревновала Алену к ее горничной, занявшей в жизни ее подруги такое большое место. Куда большее, как с грустью констатировала Инга, чем занимала там теперь она сама. Но это и неудивительно, ведь Инга виделась с Аленой всего несколько дней, в лучшем случае недель в году. И скрывать это было бесполезно, да и не нужно.

И внезапно осененная идеей, Инга воскликнула:

– Послушайте, Игорь, я вам хоть немного помогла?

– Да, думаю, что да.

– И еще помогу! – горячо заверила его Инга. – Я вам еще много раз пригожусь, только выполните одну мою просьбу!

– Это какую же? Надеюсь, что ничего серьезного, потому что…

– Нет, нет, для вас это сущие пустяки.

– Ох, Инга, как же вас легко провести. Да, конечно, я выполню любую вашу просьбу, какой бы дикой и безумной она ни казалась. Чего вы хотите? Луну с неба?

– Нет, Луна мне без надобности. А вот не могли бы вы отдать на экспертизу одну вещь?

– Что за вещь?

– Клок шерсти. Надо установить, какому животному принадлежит эта шерсть. Сможете?

– Думаю, что да.

– И еще одно… Не могли бы вы по своим адвокатским каналам навести справки про Нюшу?

– Зачем? – удивился Игорь. – Чем вам девчонка не угодила?

– Мне кажется, что она не та, за кого себя выдает, – призналась Инга.

И она с лихвой была вознаграждена за свою откровенность восхищенным взглядом Игоря.

– И в чем же вы ее подозреваете?

– Мне кажется, что Нюша никакая не племянница, а любовница Вани.

– Ну это еще не преступление.

Инге показалось, что в голосе Игоря послышалось облегчение. И она, понизив голос, загадочно произнесла:

– Если только… если только он не оставил в ее пользу завещания.

– Снова завещание! – воскликнул Игорь. – Как же это пошло, если бы вы только знали! Люди постоянно гибнут за презренный металл. А где благородная ярость, прежде приводившая к смертоубийственным стычкам? Где желание защитить прекрасную даму, погибнуть самому, но возвеличить в веках имя возлюбленной? Где, наконец спрашиваю я вас, хорошо и густо замешанная на лжи во спасение смерть невинных агнцев? Нет ныне таких смертей. Теперь люди убивают исключительно ради одной цели – поживиться за счет смерти своих близких. Мне иногда кажется, что человечество утрачивает человеческие черты и все больше и больше становится стаей этаких падальщиков.

Инга не очень-то поняла его рассуждения, особенно ту их часть, что про невинных агнцев. Но она почувствовала, что Игоря терзает горечь, и сочла необходимым немного его утешить.

– Не нужно так мрачно смотреть на жизнь, – посоветовала она ему. – Да и вообще, не все ли равно, ради чего убивают? Убийство людей нехорошо уже само по себе.

– Вы так считаете? А я вот думаю, что хорошая война, способная унести легионы грешников и оставить в живых всего лишь пару-тройку праведников, могла бы здорово облегчить бремя нашей земли.

– Это жестоко – так говорить.

– Но такое ведь уже случалось в истории человечества, – пожал плечами Игорь. – И далеко не один раз, я уверен в этом. Цивилизации и куда более могущественные нашей исчезали с лица Земли, словно бы их и не было тут никогда.

– Ну этого никто не может знать точно.

Инга уже начинала тяготиться этим отвлеченным разговором. В другой раз она бы с удовольствием поболтала, но не сейчас, когда за ее спиной всего в нескольких десятках шагов еще дымились Ванины останки. А рядом с остывающей машиной навзрыд рыдала Нюша – то ли его племянница, то ли невеста, то ли вообще непонятно кто.

И этот вопрос волновал Ингу куда больше, чем самые невероятные идеи, обитавшие в голове у Игоря. Видимо, он и сам это тоже понял, потому что кивнул Инге, показывая, что их разговор еще будет продолжен, и, вновь взяв ее под руку, повел назад, к остальным.

Извлечь останки погибшего водителя из изуродованной машины удалось только после приезда специальной техники.

– Машину-то как покорежило.

– На всем ходу, видать, в ограждение врезался.

– И как он только так?

– Небось заснул за рулем.

– Или сознание на мгновение потерял.

И одного мгновения, когда машина неслась на скорости около ста километров, достаточно оказалось для того, чтобы Ваня разбился насмерть.

– Какое горе…

– Такой хороший мужик.

– И не старый еще совсем.

– Ему бы еще жить да жить!

– И как только его угораздило?

Вот этот-то вопрос и волновал всех. Действительно – как? Как получилось, что Ваня, который, должно быть, родился с баранкой руля в руках, умудрился погибнуть на дороге, которую к тому же знал как свои пять пальцев? Да еще при свете дня, трезвый и находящийся в относительно ровном настроении.

– Нельзя сказать, чтобы он уехал от нас во взвинченных чувствах. Конечно, со мной он поговорил холодно, но держал себя при этом в руках.

– Да и ты сдержалась, ничего ему не ответила.

И еще один вопрос волновал Ингу. Не оставляла ли ее подруга свой бокал с шампанским без присмотра? И вообще, какова была его судьба после того, как Алена прошла с ним к остальным гостям? Сразу она выпила все вино или оставила какую-то часть на потом?

Инга стремилась задать эти вопросы Алене и задала, как только застала подругу в одиночестве.

– Бокал? – удивилась Алена. – Мой бокал с шампанским? Право, какие пустяки тебя теперь заботят!

– Но ты помнишь, куда ты его дела?

– Да не помню я. Кажется, отпила глоток, и все.

– Что – все?

– Поставила его сначала на подоконник, а потом уже окончательно пристроила на каминной полке.

– И он был… в нем еще что-то оставалось?

– Бокал был почти полный. Шампанское показалось мне невкусным. Я с трудом сделала один глоток, а потом поставила его на каминную полку.