Фактор беспокойства - Алексей Ковригин

Вот и стул с моей одеждой рядом с кроватью стоит. Только почему на него сверху накинуто женское платье? Причём вместе с женскими чулками, панталончиками и бюстгальтером, да ещё и мои боксеры сверху? Ох, ёпрст! Опускаю ладонь на пах и понимаю, что сегодня ночью я «разгружал вагоны» не в одиночку.

Осторожно переворачиваюсь на другой бок, вижу на подушке «вороную гриву» и облегчённо перевожу дух. Если бы это оказалась Луиза, то Альберт меня бы убил, даже не сомневаюсь в этом. Но это всего лишь её подружка и судя по отсутствию на смятой простыне следов консуммации, девственности её лишал не я.

Слабое утешение, но хоть что-то хорошее в этой ситуации есть и звуки торжественного марша Мендельсона, зазвучавшие было в моей голове нехотя смолкают. Как я помню девушке скоро замуж и «разбивать сердце» её избраннику в мои планы не входит. А что до «рогов», так они вроде бы растут только у мужей, иначе не всякий «новобрачный» смог бы протиснуться в двери ЗАГСа.

Любуюсь на «спящую красавицу» и тихонько вздыхаю. Она действительно восхитительна и по-настоящему прекрасна. «Хороша Маша, да не наша!» © Но даже и не думаю воспользоваться моментом и вновь «приласкаться» к спящей девушке. То, что между нами произошло, это скорее всего мимолётное наваждение, вызванное алкоголем.

Вчерашняя оплеуха наглядно показала, что она всё-таки «строгих правил». Хотя как оказалось некоторых «минутных слабостей» не лишена. Да и «разгруженные вагоны» отрицательно сказываются на желании «продолжить банкет», видимо «вагонов» ночью оказалось многовато.

Тихонько сползаю с кровати и прихватив свою одежду иду в ванную комнату. В полутьме ополаскиваюсь, смывая с тела липкий пот, на ощупь привожу себя в порядок и выхожу в гостиную. Беру с каминной полки спички зажигаю свечу и качаю в изумлении головой. Ого! А это они вчера неплохо так повеселились тут. На столе в беспорядке стоят закуски из ресторана, а под столом пустая бутылка текилы и ещё одна на четверть опустошённая бутыль с домашним вином.

Ну, тогда мне всё понятно. «Молодые» на радостях от долгожданной встречи и не подумавши о последствиях намешали вчера всякого-разного, вот девушка «в лёгком подпитии» и пошла по привычке «почивать» в свою спаленку. А там… а фиг знает, что ей там привиделось. Сам не то что бы начала, но вообще много чего не помню. А вот это уже печально… и тревожно. «Надо меньше пить!» ©

Наливаю в бокал лимонад с удовольствием отпиваю половину и оставив бокал на столе разглядываю себя в настенном зеркале. От похмелья не страдаю и вообще чувствую себя как огурчик. Так оно и понятно, вчера расслабился, сбросил с себя груз напряжения, накопившийся за время перелёта, да и вообще «разгрузился». Что доброму молодцу не в укор, а только на пользу.

Подхожу к фортепиано ставлю на него подсвечник и в тусклом свете огонька с интересом рассматриваю несколько листов со знакомыми, но «пьяными каракулями». Это что? Вчера пытался «улучшить» музыку и слова «Бесаме мучо»? Бред! Тщательно рву листы на мелкие кусочки. Есть только один авторский текст и нехрен лезть со своими правками в чужой шедевр.

Слышу лёгкий скрип двери и шлёпанье босых ног по паркету. Однако не только меня с утра мучает жажда? Да уж… девушка явно ещё не проснулась! Консуэло жадными глотками пьёт лимонад из того же бокала что и я, вот только одеться забыла. С удовольствием любуюсь обнажённым телом. А что мне ещё остаётся делать? Чихать, кашлять или мерзко хихикать?

Так перепугаю юную барышню до полусмерти, пусть уж лучше так, в полудрёме-полусне напьётся и уйдёт досыпать. Но моим планам не суждено сбыться. Лимонад девушка допивает и даже делает пару шагов в сторону спальни, но затем замирает и вдруг бросается туда с диким визгом. Чёрт! Она заметила в зеркале моё отражение.

Ох! И что сейчас будет? В спальне слышится лихорадочное чирканье спички о коробок и гневное неразборчивое бормотание сеньориты, внезапно смолкшее при появлении огонька. Видимо в свете зажжённой свечи она увидела и кровать с двумя продавленными подушками, измятые простыни, да и всё остальное… тоже увидела и вспомнила.

А у неё железная выдержка! Слышу шум воды в душевой комнате и через полчаса из спальной комнаты выходит полностью одетая и причёсанная надменная сеньорита, но с лицом мертвенно-бледным от волнения.

— Кабальеро Лапин! Надеюсь Вы не возомнили о себе бог весть что? Это просто досадное недоразумение!

— Сеньорита, Вы это о чём?

— О сегодняшней ночи!

— А что произошло ночью? Вам что-то приснилось, то что Вас встревожило? Что ж Вы меня не разбудили? Я спал вон на той кушетке. — показываю на небольшой диванчик в гостиной — Надо было просто позвать на помощь, я бы развеял Ваши страхи. Признаюсь, мне тоже плохо спалось. Ночи стоят жаркие, душные, вот и снится всякое разное… непристойное. Даже себе признаться стыдно что! Но это всего лишь сон, и он скоро забудется. Так что успокойтесь и доверьтесь мне, всё будет хорошо!

Девушка не мигая смотрит на меня широко раскрытыми глазами и постепенно её лицо бледное поначалу, начинает оживать и по нему разливается лёгкий румянец смущения. Она всё прекрасно поняла. Ничего ей не приснилось, да и следы бурной ночи никуда не делись. Но я буду молчать, и её репутация не пострадает. Кроме нас двоих никто не знает, что произошло сегодняшней ночью в этой спальне и никогда не узнает. Уж от меня-то точно!

— Спасибо… Мишель! — Консуэло облегчённо вздыхает и начинает улыбаться. Вот так-то лучше!

— Но где же тогда Альберт? — в глазах девушки мерцают лукавые смешинки.

— А вот сейчас и узнаем! — подмигиваю Консуэло и сажусь за фортепиано.

Громкие звуки торжественного марша Мендельсона разносятся по двум этажам коттеджа и спустя «каких-то» двадцать минут в гостиную спускаются смущённые Луиза и мой друг. «Спалились», голубки! Нам ничего объяснять не надо, да и зачем? Судя по их сияющим лицам у них всё в полном порядке и наше мнение им по барабану. Незаметно показываю товарищу большой палец и подмигиваю. Альберт расплывается в улыбке, словно кот по ошибке запертый на ночь в погребе наедине с крынкой сливок. Ночь удалась!

Девушки начинают хлопотать у стола, и мы с Альбертом пытаемся им помочь по мере наших сил. Но нас прогоняют и целую «вечность» в четверть часа мы предаёмся ничегонеделанию сидя на том самом диванчике, где я «провёл ночь». Альберт мне не верит, но я «возмущённо» ему доказываю, что не смог бы спокойно спать в кровати зная, что «бедная сеньорита» вынуждена будет ютиться на этой узкой кушетке. Похоже, что и Луиза тоже не очень-то верит своей подружке, так как кидает задумчивые взгляды то на диван, то на меня, то снова на подругу. Но нас-то «свадебным маршем» не будили, так что эта тема скоро себя исчерпывает.

Мы завтракаем, болтаем о пустяках и просто праздно проводим время. Утро уже в полном разгаре и начинаю тонко намекать Альберту, что «нам пора». Проводить время в компании девушек конечно приятно, но меня беспокоит мой «Кузнечик». Надо проконтролировать установку двигателя.

Чтоб потом в полёте не вылезли какие-нибудь сюрпризы, «доверяй, но проверяй» это не я придумал. Альберт упрямится и твердит, что времени у нас ещё много и в такую рань ехать не стоит. Я его понимаю, но он-то остаётся в Мехико и ещё успеет намиловаться со своей подружкой, а мне предстоит неблизкий путь и надо к нему хорошенько подготовиться.

— Мишель, ну куда ты так спешишь? Встреча назначена на двенадцать часов, а сейчас всего девять! — Альберт сидит на диванчике и придерживает Луизу за ладонь, словно боится её потерять. Ага, наивный. Это ты теперь от неё никуда не денешься!

— Какая ещё встреча? Я тебе про «Кузнечик» говорю. Надо работу проконтролировать, мне же завтра улетать. — уже начинаю немного сердится на непонятливость друга.

— Какой ещё «Кузнечик»? — хором восклицают девушки.

— Мой самолёт! Ему сегодня должны поменять двигатель и мне желательно этот процесс проконтролировать! Впрочем, Альберт, если хочешь то оставайся. Я один на аэродром поеду, ты там в общем-то не нужен. Вечером встретимся в доме твоего дяди.

— А как же кабальеро Гомес? Он же тебя ждёт к двенадцати часам! — у девушек в изумлении синхронно приоткрываются рты.

— Какой ещё Кабальеро? Не знаю никакого Гомеса! — уже начинаю потихоньку закипать.

— Мишель! Ты что, опять всё забыл? Но как такое может быть возможно? Ведь ты же вчера был совершенно трезвый! Разве что чуть подшофе, совсем самую малость. Если бы не твоя глупая улыбка на всю физиономию, так и не заметно было бы вовсе. — вся троица смотрит на меня с недоверчивым изумлением, а вот мне что-то