Недобрая старая Англия - Екатерина Коути

В 1878 году женщинам был позволен развод по причине жестокого обращения мужа, а также опека над малолетними детьми. Но даже в конце XIX века развод губительно сказывался на репутации всех вовлеченных лиц, особенно если они занимали высокое положение в обществе. Об этом свидетельствуют два громких процесса.

Первый уничтожил карьеру сэра Чарльза Дилке, члена либеральной партии, отпочковавшейся от партии вигов (Партия вигов — предшественница либералов в Англии. — Ред.). Никто во всей Англии не сомневался в его добропорядочности, а соратники пророчили сэру Чарльзу кресло премьер-министра. В 1886 году разразился скандал. Дональд Кроуфорд, тоже член парламента от либеральной партии, получил несколько анонимок, ставивших под вопрос добродетельность его жены. В конце концов он вызвал супругу на разговор. Хотя Вирджиния Кроуфорд яростно отрицала свою связь с капитаном, указанным в анонимке, она призналась, что несколько лет подряд изменяла мужу с Чарльзом Дилке. Возможно, таким образом она отводила подозрения от своего настоящего любовника. Так или иначе, мистер Кроуфорд подал на развод, а в качестве ответчика указал коллегу. И сэру Чарльзу пришлось присесть на скамью подсудимых.

Как и всегда в таких случаях, судебный зал был набит битком. Охочая до сплетен публика предвкушала пикантные подробности и не ошиблась. По свидетельству миссис Кроуфорд, которую на суд не позвали, Дилке не только наведывался к ней в гости, но даже приглашал ее к себе ночевать. Дома политик-либерал познакомил ее со своей горничной Фанни — гулять так гулять! — и они втроем занимались любовью. Вдобавок сэр Чарльз обучил свою родственницу (миссис Кроуфорд была сестрой вдовы его брата) «всем французским порокам» и ласково нашептывал ей на ушко: «Как же ты похожа на свою мать».

Облик политика вырисовывался такой аморальный, что клейма негде ставить. Однако судья не поверил скабрезностям и вынес парадоксальный вердикт — мистер Кроуфорд получил развод на основании супружеской измены, а сэр Чарльз был оправдан. Публика зачесала затылки. Выходит, миссис Кроуфорд согрешила с Дилке, а он с ней нет? Как же так?

Поскольку газетчики продолжали трепать эту историю, сэр Чарльз попытался обелить свою репутацию и вернулся в суд, дабы доказать, что никакой измены не было. Теперь уже давала показания Вирджиния Кроуфорд. В ходе перекрестного допроса выяснилось, что она действительно завела роман с капитаном, но присяжных интересовал другой вопрос — сколько было измен, одна или две? Сэр Чарльз не сумел настроить присяжных в свою пользу. Блестящий оратор бормотал и путался в показаниях и, что хуже всего, едва не признался, что некогда был почитателем матери миссис Кроуфорд.

Вердикт был вынесен в пользу ответчицы. А карьера сэра Чарльза лежала в дымящихся руинах. В 1880-х годах, когда пуританские настроения были особенно сильны, таких промашек политикам не прощали. Семейная жизнь сэра Чарльза тоже подверглась немалым потрясениям. Почти десять лет Дилке вздыхал по Эмилии Паттисон, жене пожилого оксфордского ректора, но их связь была исключительно платонической. После смерти ректора сэр Чарльз наконец-то взял миссис Паттисон в законные жены. Не успел Дилке как следует насладиться семейным счастьем, как его имя смешали с грязью, подозрениями и необходимостью публичных судебных разбирательств.

В 1890 году история Чарльза Дилке уже утратила свежесть, как вдруг на политической арене вспыхнул новый скандал. В его эпицентре оказался не кто иной, как Чарльз Стюарт Парнелл, политический лидер ирландских националистов. Несгибаемый Парнелл боролся за автономию Ирландии при сохранении над островом британского суверенитета. В 1879 году он возглавил Ирландскую Земельную лигу, отстаивавшую интересы бедных арендаторов. Благодаря методам борьбы, исповедовавшимся в Земельной лиге, в английский язык, а затем и в русский, вошло слово «бойкот». Так звали английского управляющего, Чарльза Бойкотта, которого арендаторы подвергли остракизму.

Чарльз Парнелл. Рисунок из журнала «Иллюстрированные лондонские новости». 1888

Влияние Парнелла было настолько велико, что его окрестили «некоронованным королем Ирландии». Он даже сумел переманить на свою сторону либерального премьера Гладстона. Неудивительно, что Гладстон только лишь морщился, когда ему напоминали об упорных слухах, будто Парнелл уже не первый год состоит в связи с чужой женой. На протяжении 10 лет Парнелл встречался с Кэти О’Шеа, женой своего же коллеги Уильяма О’Шеа. Муж закрывал глаза на их связь, хотя Кэти родила от любовника троих детей и проживала с ним в Брайтоне. В 1890 году чаша терпения О’Шеа вдруг переполнилась. Он подал на развод, нанеся по ходу сокрушительный удар ирландской освободительной борьбе — в качестве ответчика он назвал Парнелла. За 10 лет доказательств накопилось немало, однако газетчики уцепились за самую «вкусную» деталь. По словам кухарки, однажды мистер О’Шеа едва не застиг любовников врасплох, но в последний момент Парнелл покинул дом по веревочной лестнице через пожарный выход на втором этаже. То был маневр, достойный Казановы. Веревочная лестница еще долго была у всех на устах. В конце концов Гладстон, как и другие союзники в Англии и Ирландии, отрекся от Парнелла. Поражение последнего означало крушение надежд на ирландскую автономию. Хотя Парнелл все-таки женился на Кэти О’Шеа, их союз длился недолго — неприятности подорвали его здоровье и в 1891 году низложенный «король Ирландии» скончался от инфаркта. Ему было 45 лет.

Напоследок мы рассмотрим историю, которая немного напоминает фантазии на тему «Джейн Эйр» — с той лишь разницей, что все это произошло на самом деле. Что, если бы безумная жена мистера Рочестера была бы только наполовину безумной, но при этом обладала бы недюжинным упрямством, неистощимой энергией и самобытным чувством юмора вкупе с актерским талантом? Встречайте Джорджину Уэлдон, женщину, которая не позволила запереть себя в сумасшедшем доме и сумела использовать каждое слово своих гонителей против них же.

Джорджина Томас, 1837 года рождения, с детства бредила сценой. К сожалению, дорога в профессиональный театр для нее была закрыта. Родители Джорджины принадлежали к мелкопоместному дворянству-джентри (Джентри — нетитулованные дворяне. — Ред.), и ее отец прикладывал все усилия, чтобы попасть в парламент. Тем не менее родители послали девочку на несколько лет во Флоренцию и радовались ее певческим успехам в кругу семьи. Но видеть родную дочь на сцене, среди развратных певичек — нет уж, увольте!

Чтобы вырваться из-под родительского гнета, а заодно и добиться своих целей, Джорджина прибегла к популярной стратегии — выскочила замуж. Расчет ее был таким, что муж не станет подавлять ее так, как строгий отец. Дальновидная девушка не полагалась на авось, а прописала все условия в брачном контракте. В 1860 году вопреки родительской воле Джорджина обвенчалась с лейтенантом Генри Уэлдоном, после чего отец лишил ее наследства. Доход мистера Уэлдона был весьма скромным, но Джорджину это не пугало. Она намеревалась стать великой сопрано и заработать своим талантом целое состояние.