Пепел прошлого - Галина Владимировна Романова

– Знаешь, может, это и не очень хорошо, что ты иногда трусишь, но… иногда это кому-то спасает жизнь. Как мне, к примеру, – проговорила она задумчиво, протянула руку и нежно погладила его по щеке. – Ты очень хороший человек, док, просто тебе еще никто об этом не говорил. А я вот скажу: Устинов Гавриил Николаевич, ты славный. Можно я тебя поцелую?

Он замялся.

– Без языка, клянусь! – Валя со смехом задрала правую руку. – Если ты у нас такой девственник, будем соблазнять тебя постепенно. Согласен?

Он кивнул.

Она подтащила свой стул к нему вплотную, уселась, запрокинув ему на колени одну ногу, взяла его за голову, развернула к себе и впилась в его рот самым сексуальным поцелуем на свете. Он длился бесконечно, у него даже сдавило в груди и поплыли круги перед глазами, но он не хотел, чтобы это заканчивалось.

– Это было круто! – выдохнул он, когда она оторвалась от его губ. – Надо повторить.

– О, док, да ты азартен, – рассмеялась она своим заразительным звонким смехом и шутливо шлепнула его по щеке. – Не все сразу…

Она отослала его спать, а сама взялась убирать со стола и мыть посуду. Он прислушивался к звукам из кухни, и в какой-то момент ему показалось, что она говорит с кем-то, но потом оказалось, что она напевает. Хотя могла и разговаривать, он оставил свой телефон в кухне. Это казалось неважным, несущественным. Он сам себе казался на удивление спокойным и о той женщине, которая доставила Валентину в его фельдшерский пункт после ранения, почти не вспоминал.

Она сыграла свою роль в этой истории, на этом все – мечтать о ней бессмысленно.

Устинов балансировал на грани сна и реальности. Ему казалось, что он слышит, как за стеной дышит Валентина, хотя, конечно же, не мог – стены его дома были очень толстыми, надежными. Но сама мысль, что он не один, рядом находится еще достаточно молодая, крепкая женщина, умеющая так бесподобно целоваться, его волновала.

Вспомнился ужин, может, не самый полезный, но вкусный. Он сидел на стуле возле окна за своим кухонным столом, слушал ветер, рвущийся с улицы в запертый дом, и ему было уютно. Никакой тревоги! Так бы и сидел каждый вечер, наслаждаясь спокойствием, если бы не угрожала поселившейся в его доме женщине страшная опасность.

Ну ничего, они с этим справятся. Сообща справятся! Только найдут женщину, ставшую свидетельницей расправы над невинными людьми, и все встанет на свои места.

Он отключился, когда по окнам забарабанил дождь. И если бы не привычка, выработанная годами, – просыпаться за минуту до будильника, проспал бы. Уже открыв глаза, он вспомнил, что оставил мобильник в кухне, и будильника все равно не услышал бы.

Устинов откинул одеяло, встал с кровати и подошел к окну. Еще не рассветало. Темнота планомерно укорачивала день – скоро зима. Все припорошит белым, в оврагах местные пацаны накатают лыжные трассы, и тогда можно будет пойти с Валентиной на лыжах. Интересно, она умеет на них стоять? А с гор кататься? Он купит ей миленький лыжный костюм синего цвета, чтобы оттенить ее голубые глаза. А по капюшону чтобы непременно шел мех – нежный, белый. И еще белую шапочку. Будет симпатично.

Надо будет спросить у нее, нравится ли ей синий цвет в одежде? И белый? И вообще, что ей особенно нравится? Так много вопросов о ее вкусах и предпочтениях. Интересно!

Устинов широко, но беззвучно зевнул, помня, что за стеной спит Валя, и он своим привычным утренним ревом может ее разбудить, помахал руками, разгоняя кровь, и пошел в ванную. Пробыл он там положенные пятнадцать минут – как всегда по утрам, принял душ, побрился, почистил зубы. И, что было внове, придирчиво осмотрел себя в зеркале.

Увиденное его неожиданно удивило и порадовало. А он ничего себе! Достаточно крепок, в меру мускулист, никакого жира. Так, совсем немного на пояснице, он быстро от него избавится. Пару недель поприседает с гантелями, и все, нет никакого жира.

Лицо… Ну, может, и заурядное, но не отвратительное, не страшное. Серые глаза, прямой нос, высокие скулы, подбородок и самый обычный рот – не тонкий и не пухлый. Все в нем нормально. Валентине со временем все это должно будет понравиться. Или она просто привыкнет видеть его каждый день. Его и этот вариант устроил бы, лишь бы поскорее замять дело, угрожающее ее жизни.

– Мы справимся. – Устинов нацелил на свое отражение палец, непривычно улыбнулся себе и, чего вообще никогда не делал, пробормотал: – Доброе утро, Гаврюша…

На цыпочках он прошел в кухню, потому что дверь в комнату, где спала Валя, была чуть приоткрыта. Закрылся там, сразу поставил на плиту сковороду и полез в холодильник за яйцами и молоком. По утрам традиционный омлет. Стопку блинчиков на тарелке в холодильнике он проигнорировал – слишком жирно, неполезно. Хватило вечером. Омлет с овощами и кусок ржаного хлеба, маленькая чашка черного кофе с ложечкой сахара. И все, до обеда вполне хватит.

Устинов быстро позавтракал, вернулся в спальню, заправил кровать, оделся и тут спохватился, что при нем нет мобильника. Он вспомнил, что в кухне аппарат ему на глаза не попадался, поэтому, видимо, он о нем и не вспоминал. Устинов осторожными шагами обошел весь дом – мобильника нигде не было. Он встал у приоткрытой двери, за которой спала Валя, и нерешительно взялся за дверную ручку.

Телефон точно у нее – больше ему деться некуда. Могла звонить кому-то или в Интернете сидеть, когда они разошлись по комнатам. Причин множество. Мобильник сейчас лежит себе на низком столике возле дивана, а Валя спит. Ей телефон не нужен, а вот он без него никак.

Устинов крепче схватился за дверную ручку и потянул дверь на себя – та заскрипела, и он, прежде чем шагнуть в комнату, на минуту зажмурился. Он ее разбудил, точно разбудил! Ладно, извинится, если что. За окнами свет все гуще, скоро восемь. Ей тоже пора вставать. Она намечала много дел на сегодня.

Первым из них был ее звонок какому-то подполковнику Звягинцеву. Ему Валя очень доверяла и, кажется, только ему одному. Она собиралась звонить из медпункта. Потом она планировала позвонить в банк, где у нее скопились деньги, с ее слов – немалые, и выяснить, как она может их обналичить, не имея на руках никаких документов, потому что они сгорели при пожаре. И еще был запланирован звонок какой-то подруге, то ли Алисе, то ли Анфисе. Устинов рассеянно слушал за ужином, смотрел за окно и наслаждался тихим вечером, сильно смахивающим на семейный.

Он вошел в комнату, тут же увидел свой мобильник на низком столике у дивана, но вот Вали на диване не было. Постель оказалась нетронутой: как он отвернул вчера левый угол одеяла, застилая ей постель, так он в этом положении и остался, если, конечно, сбегая, Валя не повторила точь-в-точь его действия.

Она снова сбежала, Устинов не сомневался. Он обошел весь дом, когда искал мобильник, и не столкнулся с ней нос к носу, выходящей из туалета, из гостевой комнаты, из кладовки с запасами – да и что ей там делать? Ее не было в доме. Валя оставила его, наврав вчера с три короба. Все ее планы насчет него – вранье. Она усыпляла его бдительность, которой и так было с гулькин нос. Он лох и мямля, и она его поимела. В очередной раз!