Волчья стая - Сурен Цормудян

* * *

Минометы и АГС уже замолчали. Тяжелые и острые, как бритва, осколки летающей и визжащей стабилизаторами смерти перестали рвать тела людей на болотном «пляже» у дороги. Последний очаг сопротивления был подавлен огнем снайперских винтовок, работавших из окон здания по другую сторону старого моста. Соловей Черный неспешно шел по дорожному полотну, сжимая свой «хеклер», разгоряченный боем ствол которого еще шипел от капель дождя. Вереница изуродованной, расстрелянной, сгоревшей и относительно сохранной техники протянулась на пару сотен метров. Между машинами лежали убитые. Ленты крови в лужах расползались красными змеями, ширясь и окрашивая прозрачную и безликую воду в жутковатый цвет страшного суда.

— Что ж вы, братцы, пришли-то с оружием в руках, да в чужой край, — проворчал Соловей. — Сидели бы дома. Сами бы жили да другим не мешали. Уроды.

На месте побоища суетились воины батальона. Собирали оружие, боеприпасы. Хаоса в их работе не было. Другие осматривали уцелевшие машины на предмет их пригодности к использованию. Некоторые торопливо вспарывали левые рукава поверженных врагов. Осматривали предплечье, иногда вырезали небольшие куски плоти и складывали в пакеты из алюминиевой фольги. Это было суровой необходимостью. Среди нападавших были не только полудикие наемники из пустошей, но и кадровые военные корпорации — люди из Оазисов. И это, в свою очередь, означало, что они, как и все жители цивилизованных уголков разрушенного много лет назад мира, были помечены. В Оазисах велся тотальный учет населения, и каждому человеку вживляли идентификационный микрочип, который постоянно передавал сигнал. В Оазисах повсюду стояли датчики — приемники, помогавшие следить за перемещением населения, однако здесь едва ли кто мог эти чипы засечь. Но Соловей, да и не только он, хорошо знал историю резервата Полесья, в который сунулись вояки корпорации R. P. P.[1]

Та атака была отбита, и кто-то из бойцов корпорации попал в плен. Через два дня на лагерь тамошней дружины налетели беспилотные самолеты, выжегшие напалмом и лагерь, и несколько поселений, где также содержались пленные.

Было это лет семь назад. Гуманнее люди нигде, и в корпорациях в том числе, с тех пор не стали, зато средств поиска микрочипов и нападения с воздуха наверняка прибавилось. Рисковать было нельзя. Следовало немедленно изъять все электронные схемы, чипы и маячки, блокировать исходящие сигналы и в ближайшее время уничтожить.

— Федя! Где обозники?! — крикнул Соловей своему помощнику, примерявшему трофейные часы.

— Скоро будут! Я уже вызвал! — откликнулся Федор.

— Какого хрена? Они электронные? — Черный подошел к заместителю и уставился на часы.

— Нет. — Тот мотнул головой. — Механические.

— Все равно придется проверить. В пакет клади.

— Юрьич, но…

— Клади, я сказал. А то прилетит ракета аккурат в твои загребущие ручонки. А ежели ты в это время подтираться будешь в сортире? Сообразил, куда воткнется? Давай, не тяни.

— Понял… — вздохнул Федор, опуская блестевшие хромом часы в серебристый пакет.

— И быстренько разберись, что у нас с потерями. Жду доклад.

— Есть.

— Вот и расчудесненько. Действуй.

Заместитель удалился.

— Командир! Что с ихними ранеными делать?

Спрашивал боец из тех, что возились возле опрокинутой боевой машины пехоты.

— Контроль! — коротко и ясно ответил Соловей. — Только не мучить никого! Просто контроль, и все!

— Есть! — отозвался боец, и вскоре ударил одиночный выстрел. Раненого добили.

— Братцы! Да у них в конвое и бабы были! — снова донесся голос со стороны БМП, но уже другого бойца. Тот залез внутрь машины.

— Эй! Ну-ка херней не маяться! — рявкнул Соловей.

— Да они мертвые, батя!

Вояки Соловья зачастую называли его просто батей.

— Тем более! Забыли, чему я вас учил, утырки хреновы? Живого врага убиваем, а к мертвому относимся с почтением! И не отвлекаться! Времени мало! Вырезать чипы — и все! Да поживее!

— Комбат! — послышался голос сзади. — А этот-то местный!

Черный обернулся, протер очки, взглянул сначала на своего бойца, затем склонился над изувеченным телом проводника, лежавшим возле головного внедорожника колонны.

— С чего ты взял?

— Да по роже. Видел его в вертепах. В разных поселках бывал, хмырь такой угрюмый. Да он это, точно.

— Ну, потому и в первой машине ехал. Проводник, значит, ежели местный.

— Вот же иуда, сука. Жаль, дохлый, а то бы я ему «запаску»[2]сделал.

— Куда же в нашем мире без иуд? Без Иуды история была бы совсем другой. Не такой интересной. Ни тебе нарицательного имени, ни тридцати сребреников.

* * *

Обозным считался отряд из шестнадцати человек на четырех тентованных и видавших виды грузовиках ГАЗ-66, которым не находилось равных среди так называемых внедорожников. Это была своего рода служба тылового обеспечения батальона. Они были вооружены, но их работа заключалась не в боевых действиях, хотя и этому их усердно обучали. Задачей обозников было отсиживаться в укромном месте, на определенном расстоянии (в данном случае в пятнадцати километрах) от зоны боевой операции. Им вменялось в обязанность эвакуировать раненых и собирать трофеи с места наскока — в ускоренном, отлаженном многочисленными тренировками режиме.

Четыре машины прибыли со стороны железнодорожного узла, где еще не остыли следы смертельной схватки с танками и «кобрами». Обозники быстро спешились. Трое несли красные канистры для бензина с поверженных машин. У двоих были синие — для дизельного топлива. Еще двое шли с черными канистрами под машинное масло. Остальные без лишних слов принялись осматривать уцелевшую технику и проверять оружие, амуницию и машины в поисках маячков, способных навести летательные аппараты неприятеля. Для этого батальонными умельцами были собраны несколько сканирующих устройств, фиксировавших исходящие сигналы и излучения.

Опасения командира батальона были не напрасны. У нескольких единиц стрелкового оружия, находившегося при убитых эмиссарах корпоративной армии (очевидно, предводителях рейда), обнаружились специальные дактилоскопические датчики на спусковых крючках оружия, которые позволяли стрелять только тому, чей отпечаток указательного пальца хранился в памяти микропроцессора. Техники уже знали: при попытке использовать это оружие оно не только отказывало в стрельбе, но включало специальный радиозуммер, испускавший сигнал наведения. Радионавигационные маячки нашлись в пикапах, БМП и нескольких квадроциклах поновее. Кроме того, потенциальными маяками наведения ракет «воздух — земля» являлись все средства связи, имевшиеся в конвое незваных гостей. Техники быстро изымали источники питания и сканировали оборудование, ища элементы автономной работы. В батальоне Соловья Юрьевича Черного система сбора трофеев была отлажена четко. Сказывался опыт комбата. И жесткая дисциплина. И хорошая выучка личного состава. Ну и конечно, влияла печальная статистика последних десятилетий, когда Оазисы начали выходить из послевоенного коллапса. Их обитатели стали налаживать промышленность и машиностроение, все чаще и активнее использовать летательные аппараты, особенно военного назначения. Не один партизанский отряд, рейтарский клан или ячейка рыскунов пали от сокрушительного ракетного удара при сборе трофеев у разгромленных конвоев корпоративных армий. Бойцам казалось, что дело сделано, и они не придавали значения электронике, таившей угрозу. А вместе со всеми этими группировками погибали целые селения и общины, неосторожно пустившие этих людей на постой.