Заявление на увольнение - Марина Вуд

Нашу беседу прерывает раздавшиеся позади нас громкое старческое кряхтение.

— Я-то думаю, кто это тут мое место занял?

Мы с Иваном обернулись на звук и увидели деда в ватнике он шёл и рядом вёл велосипед. На вид обычный поживших своё старик.

— О! Доброе утро, Михалыч! — Ванька поднялся и протянул ему руку.

Поздоровался по-взрослому так. Молодец. Арина хорошо сына воспитала. Мужиком настоящим вырастит.

— И тебе привет! — прохрипел дед.

Он положил на траву свой ровер на траву.

— Здравствуйте! Тимофей, — я повторил жест за мелким и тоже подал руку для пожатия.

— Михалыч. Ану ка подвинься, — он бесцеремонно отбросил в сторону мой рюкзак. Я с вами присяду.

Поставив раскладной стульчик и достав свою удочку, дед сел между нами.

Громко, откашлявшись, Михалыч вынул из старой консервной банки смачного, длинного червя и надел его на крючок. Забросив удочку в воду, он затянулся своей самокруткой и громко откашлявшись запыхтел серым дымом.

От запаха табака меня снова стошнило.

Млять! Бедные беременные женщины. Они ведь, это чувствуют постоянно.

Я выпил минеральной воды и делая вид, что все хорошо уставился на поплавок.

— Плохо? — спросил дед и выдохнул дымом мне в лицо.

— В смысле? — спросил я, оторвав свой взгляд от воды.

— В смысле опохмелится хочешь? Я ж вижу, что тебе плохо. — он потянулся к внутреннему карману своей фуфайки.

— А-а-а-а! Нет. Спасибо. Я больше не пью. Я вот лучше минералки, — открыл бутылку и снова сделал глоток.

— Ну как хочешь. Если что, у меня есть, — прохрипел старик.

— Спасибо. На будущее буду знать. Солнце поднималось выше. Становилось жарко. Я снял куртку. Отложил ее в сторону. И опять перевел взгляд на свой поплавок.

— Эх старый я дурак! — недовольно протянул дед и шлепнул семяпочки лбу. Я козу свою Зинку выпустить забыл. Вань, — одернул он мальчишку, — сбегай-ка ты ко мне. И открой сарай. Пущай погуляет хоть по двору и не мучается животина. А то опять до обеда орать будет, — он достал из кармана ключи и протянул их Ивану. Вот этим ключом откроешь, — он указал пальцем на погнутый ржавый ключ. Понял?

— Понял. А можно я ваш велик возьму?

— Бери.

Иван воодушевлённо поднял велосипед и начал опускать сидение.

— Только это… колесо мне не пробей! — крикнул вслед уже отъезжающему Ване.

— Постараюсь! — парень уже во всю крутил педали.

Хм… у него что, своего велосипеда нет?

Рыба совсем не клевала. На солнце меня начало размаривать. Поэтому я решил хоть на пять минут прикрыть глаза и посидеть в тишине. Но не успел я это сделать, потому как Михалыч опять громко закашлял, а потом спросил: а-а-а… э-э-э… ты Аринкин, аль нет?

И он туда же. Я думал мы удовлетворили у всех соседское любопытство.

— Планирую им быть. А что? — я открыл глаза и посмотрел на старика.

— Да в общем то ничего. Аринка девка хорошая. Правда, здешних кавалеров всех распугала, — дед взял в руки удочку и перебросил крючок в сторону.

— Почему распугала? — мне стало интересно послушать о Воронцовой от незаинтересованного лица.

— Да ясное дело. Одинокая она. А одинокая баба всегда злая.

Я бы назвал ее строгой. Но слово злая к ней совершенно не клеиться.

— Вы ее с детства знаете?

— И ее, и мать с отцом. Царство ему небесное, — он перекрестился.

— А что с ним случилось?

— Помер. Ваньке года три тогда было.

— Умер от чего?

— Ни от чего. Просто сердце остановилось и все.

— А мать ее где?

— Да какой же ты кавалер, если не знаешь о ней ничего, — Михалыч укоризненно посмотрел на меня.

Я ведь реально, по сути, ничего о ней не знаю.

— Я ее начальник, — попытался оправдаться.

Дед тяжело вздохнул.

— Она с Николаем развелась, когда Аринка ещё в школе училась. Он здесь жил с матерью свое, а Людмиле с дочкой квартиру в городе оставил. У Людки уж третий муж. А Колька так всю жизнь один и прожил. Сначала мать схоронил, а потом и сам… прости, Господи! — он снова перекрестился.

— Понятно.

— Да что тебе там понятно?! Это у вас городских все хлеб с маслом. А у нас тут жизнь. И не легкая, — с упреком ответил он.

— Этот дом Арине остался?

— Да. Наследников больше не было. Она одна внучка и одна дочка была.

— А мать ее сюда не приезжает?

— Нет. Никогда. Только она с Ванькой и то очень редко. А ты мил человек откуда? Будь добр, о себе расскажи, — дед смягчил свой тон.

— Я недавно приехал из заграницы. Перенял дело своего отца. Управляю крупной компанией. Женат не был. Детей нет. Не привлекался. Политически грамотен.

Михалыч довольно улыбнулся. Видимо его повеселил мой ответ.

На горизонте показался Иван. Он бросил велосипед и кинулся к нам.

— Тим. Я это. Телефон твой привёз. Мама передала, — он достал из кармана мой гаджет и протянул его мне. А ещё мама просила передать, что там какая-то Алиса тебе раз десять звонила.

Дед сразу же напрягся.

Я взял телефон и разблокировав экран, реально увидел больше десятка пропущенных.

Может случилось что?

— Вань, за моим поплавком присмотри, — прошу парня, а сам отхожу в сторону и включаю кнопку вызова.

Спустя пару гудков она берет трубку.

— Алло. Привет, — слышу заплаканный голос.

— Ты звонила. Что-то случилось? — отвечаю сухо.

Молчит.

— Ну? Говори.

— Тим, малыш, я понимаю, что у нас с тобой сейчас все плохо, — ее голос подрагивает.

— У нас не все плохо. Нас просто нет, — начинаю заметно раздражатся.

— У меня… Я… Я не знаю с чего начать, — мнётся она.

— Слушай. У меня вот на это все нет времени. Давай по сути.

— В следующую субботу, юбилей у нашего общего друга Игоря Вознесенского. Мне звонила его жена и пригласила нас на вечеринку. Я ей сказала, что мы будем. Вместе.

— Начинается. Алиса, зачем эти игры?

— Тимочка, миленький, ты должен меня понять. Там будут все наши друзья. Я не хочу выглядеть жалкой брошенкой на их фоне. Пожалуйста, давай пойдём туда вдвоём и сделаем вид, что, между нами, все хорошо. Один разочек и все. Пожалуйста. Тебе ведь нетрудно. — мне казалось, что ещё чуть-чуть и она зарыдает в трубку.