Бомба под президентский кортеж - Максим Шахов

Одно неуловимое движение, и мужчина перелетел через собственную голову, грохнувшись о землю, как куль с картошкой. Этот удар оглушил его на некоторое время и обездвижил. Щелкнули наручники за его спиной, скрепляя заведенные назад руки. Причем цепочка наручников была продета под ремень рабочих штанов. Так что трюк с пропусканием ног через скованные наручниками руки не пройдет.

Рокотов вернулся к рабочей куртке и поднял ее с земли. Со стуком на землю вывалился старый ржавый широкий винтовочный штык. Больше в куртке ничего не было, кроме сигарет и дешевой зажигалки. Офицер охраны быстро и качественно обыскал рабочего, ворочая его, как мешок, из стороны в сторону и не пропуская ни сантиметра его тела.

– Кто такой? – рявкнул охранник. – Где числишься?

– Мужики, вы че? – наконец выдавил из себя перепуганный рабочий. – Вы не подумайте чего! Это я нашел… Вы, небось, решили, что я эта… его этим, что ли, хочу… Да вы че! Да я…

– Кусок! – позвал Рокотов, выпрямляясь и отходя в сторону от задержанного. – Как там на экране?

– Пока ничего нового. Посторонних сигналов не вижу. С этим разобрались?

– Не отвлекайся! Твое дело смотреть.

Пока президент общался с рабочими, пока они прошли по новому участку, прораба взяли «за жабры». Перепуганный прораб, прижатый тут же к бульдозеру, то бледнел, то краснел. Растрепанный и потный представитель строительного управления со съехавшим набок галстуком пытался объяснить, что рабочих рук не хватает, что сметы жесткие, что расценки ниже некуда и приходится иногда привлекать к выполнению работ низкоквалифицированную рабочую силу из местных. Да, кое-какие нарушения в этом есть, но дело-то общегосударственное, а как выкручиваться управлению, если дикие сроки и дикие требования.

Старший охраны стоял и смотрел на представителя подрядчика угрюмым и не обещающим ничего хорошего взором. Наконец подбежал один из офицеров с телефоном спутниковой связи. За двадцать минут из Хабаровского края пришел ответ, что Миткин Олег Геннадьевич шестидесятого года рождения действительно прописан в поселке Полина Осипенко, что уже шесть месяцев он разыскивается полицией как лицо, уклоняющееся от выплаты трех кредитов местным банкам. В другой руке офицер держал планшетник, на экране которого красовалась фотография на странице паспорта Миткина.

Миткин в двадцатый раз пытался воззвать к здравому смыслу и поверить, что старый немецкий штык он нашел в лесу, который, наверное, остался тут еще от белочехов. И что он от кредиторов не прятался, а пытался, наоборот, заработать и отдать долги.

А еще через пятнадцать минут подлетели «Хонда» и черный «Мерседес» с частными номерами, откуда выскочили четверо, раскрывшие удостоверения офицеров местного Управления ФСБ. Миткина, так и не сняв с него наручников, затолкали в «Хонду», прораба в «Мерседес», и обе машины тут же унеслись в сторону Читы. Потный и взъерошенный представитель подрядчика нервно закурил и пошел к своей машине. Через минуту он тоже вырулил на шоссе и рванул догонять машины ФСБ. Из окна его машины вылетел и, разбрасывая искры, запрыгал по асфальту окурок. Все!

Рокотов вздохнул и подошел к начальнику охраны. Тот молча протянул ему планшетник. Из сведений, представленных из Хабаровска, следовало, что Миткин вот уже лет десять вообще не выезжал из своего поселка дальше делянок лесозаготовительного участка, где он и работал машинистом трелевочной техники.

– Слушай, Антон, – Колыванов запрыгнул на переднее сиденье, когда они остановились на светофоре. – А чего президент сюда вообще приехал? Чего он рассекает на отечественной машине? Ему заплатили за рекламу, что ли?

– Очень смешно, – буркнул Кораблев. – У него и так денег по должности… Да и мараться при таком статусе никто не будет. Сам подумай головой.

– Ну, если головой, тогда я думаю, что это не очень плохой способ попытаться поднять престиж отечественного производителя. Сколько мы с тобой тут «праворулек» и вообще «японок» видели. Запрудили все. Как огромные ворота через границу по пересылке к нам этого разваливающегося дешевого хлама.

– Принцип-то простой, Диман. Чем больше покупают наших машин, тем больше денег будет на доведение каждой модели до уровня Запада.

– Ты сам-то веришь в это?

– Почему нет? – пожал плечами Кораблев. – Когда-то кто-то найдется в руководстве Автоваза и среди крупных акционеров, кто поймет, что надо брать качеством, а не административными мерами. Типа приказа пересадить всех чиновников на отечественные машины.

– Понятно. Значит – приятное с полезным. И подстегнуть со строительством стратегической трассы и распропагандировать «Калину». Только надо было две запасные машины от глаз обывателя спрятать. А то как-то получается, что президент сам не верит в качество рекламируемого автомобиля.

– А чего верить, – рассмеялся Кораблев, – вчера «Калина» у него не завелась.

– Совсем?

– С шестого раза.

Колыванов вдруг приложил руку к уху и поднял большой палец. Кораблев тут же поправил на голове коммуникатор, который до этого сдвигал на затылок. На связь вышел командир.

– Танкер, я Бугор, как у вас?

– В норме. Места визитов отработали. Шесть совпадений отправили местным коллегам. Подтверждений ноль.

– Кто додумался на Ленина, 84[5]поставить камеру? – рявкнул Лев.

Кораблев поморщился, а Колыванов притворно схватился за голову. Его раздирало от смеха, потому что он вспомнил, как они эту камеру устанавливали, чтобы она была направлена на фасад и вход. И как они наблюдали местных чекистов, которые эту камеру с помощью своих приборов обнаружили, как они всполошились, как наблюдали, пытались перехватить сигнал. А когда сигнал пропал, они эту камеру с особыми предосторожностями снимали.

– Бугор, это производственная необходимость, – вставил Кораблев, гневно глянув на Колыванова, который зажимал рукой рот и корчился от смеха рядом на сиденье. – Задержанных для проверки они забирали себе, а мы решили, что кто-то может поинтересоваться личностями привозимых к ним людей.

– Их в любом случае во двор привозят, а не через главный вход заводят, – терпеливо пояснил Лев. – Сами не доперли? И лиц задержанных никто посторонним не покажет. Это для вас новость? Как дети! Они развлекаются, а я объясняйся…

– Шеф, а вы как объясняли? – не удержался Колыванов от вопроса.

В коммуникаторе что-то хрюкнуло, кашлянуло, потом голос Рокотова уже нормальным тоном ответил:

– Так же, как и вы, оболтусы! Шлангом прикинулся… гофрированным. Пожурили, правда мягко, что не согласовал. Они бы сами… Ладно, слушай приказ, парни! Нацепить камеры на одежду и пройтись по всем этажам и прошерстить хорошенько отель «Монблан».

– Там остановится «объект»? – удивленно спросил Кораблев.