Второй помощник - Комбат Найтов

– Немцы забаррикадировались в выработке, оба дота взяты, – послышалось по радиостанции. Бой на побережье затих. Дважды он возобновлялся в разных местах побережья. Район причала и развалин здания береговой казармы взят под круговую оборону. У причала затопленные «Блом унд Фоссы», пять, а не четыре. Затем раздался мощный взрыв, и частая стрельба со взрывами гранат в районе горной выработки. Длилось это около часа, затем негромкий голос капитан-лейтенанта Инзарцева:

– Шахту мы захватили. Требуются санитары с носилками.

– Потери? Сколько?

– Человек тридцать, плюс раненые. И много пленных, у них тоже много раненых.

Не самая удачная операция, но это же «первый блин». Надо учить ребят брать такие укрепления. Здесь, на Севере их много! Пойдем в Норвегию, так там они на каждом мысу.

Ветер и видимость появились только к вечеру. Допросы показали, что мы были правы в своих догадках, что эвакуация базы должна была быть проведена по воздуху. Немцам погода помешала осуществить задуманное. Туманы здесь очень частое явление. Лед рядом и открытая вода. Они друг с другом не дружат. Осмотрев нагороженное немцами, тут же предложили переместить станцию Маточкин Шар сюда, а на ее месте оставить немецкую автоматическую метеостанцию, связав их между собой. Здесь немецкие бомбардировщики наших не достанут. Оставив у причала тральщики для обороны, отходим к станции, и помогаем восстановить им «Шторм». Корпус у него деревянный, так что вполне ремонтабельный. К утру запустили его двигатель. Вот теперь операция завершена. Доложили окончательные результаты адмиралу Степанову, получили добро на переход. Для буксировки «семерки» он выслал буксиры под эскортом, они ее уже забрали из Столбовой.

По дороге назад ко мне в «адмиральскую» каюту постучали.

– Войдите!

– Прошу разрешения, тащ капитан первого ранга, вы говорили, что зачет у меня примете на переходе. Я готов.

– Кто в рубке?

– Кап-лей Федосеев и Людвиг Иванович.

– Хорошо, проходите.

Тот положил на стол «генералку» двух морей и свой «бегунок».

– Ответьте мне на вопрос: что для вас было неожиданным в этом походе?

– По-моему, стоило остановиться и принять раненых или брать их позже, как и предлагал начальник станции.

– Сколько, по-вашему, требовалось времени для этого?

– Минут семь-десять.

– А сколько времени требуется для расчета выстрела по неподвижной цели при стрельбе торпедой?

– Минуты три, с небольшим.

– Вот именно, поэтому и пришлось подбирать на ходу. Вот эти три и шесть минут должны сидеть у вас в подкорке, тогда никому не придется подписывать 294 похоронки, ну, а с десантом так и еще больше.

– А почему не после операции?

– У меня не было уверенности, что не прилетят «птички» из Норвегии, как прилетали до этого. Станция очень плохо оборудована, у них ничего нет, чтобы предупредить нападение. Действуют они только от обороны. А у нас с вами прав на ошибку нету, совсем. Малейший просчет будет использован противником против нас. В частности, я бы, например, дождался вечера, прежде чем атаковать немецкую базу. Но вам хотелось разыграть свои козыри, попробовать новые средства навигации и управления огнем. Препятствовать я не стал, командир должен и экспериментировать, ведь пока сам руками не попробуешь, так и будешь сомневаться: а смогу ли я действовать в такой обстановке.

– То есть вы подразумевали, что лодка здесь?

– Да, она могла здесь находиться, и именно поэтому ни один корабль не останавливался и постоянно менял свое положение, курс и скорость. Я за этим следил. Задача: не дать ему прицелиться или рассчитать залп вслепую.

– А такое возможно?

– Вслепую? Возможно. Мы так атаковали немецкие корабли в Ка-фьорде. Определили места стоянок, привязали их к карте и производили пуски в расчетных точках.

– А вот интересно: почему никто за это не был награжден?

– Награды, видимо, последуют, чуть позже. Успех больше стратегический, чем оперативный или тактический. Быстро проходят награждения на уровне флота или флотилии. Ну, а большое начальство думает медленнее и смотрит глубже. Успех этой операции затрагивает интересы не только противника, но и союзников. И как повернутся дальше события, пока не ясно. Мы сломали очень большую игру англичанам. Ставку они сделали не на нас, но мы вмешались, и их ставка оказалась битой. Как видите, они молчат по этому поводу, держат паузу и просчитывают варианты. То же самое делает наше командование.

– Но они же обещали высадиться в Норвегии.

– Обещать – не значит «жениться».

– То есть трахнул и в сторону? Не мой, ты его сама нагуляла? Так, что ли?

– По большому счету так. Освобождение Норвегии не является приоритетом для Великобритании. Ей интересен другой регион: Средиземноморье.

– Понятно… А еще, Сергей Иванович (так меня называли в экипаже, трансформировав мои литовские имена), я просмотрел всю документацию по сонару и локатору, но не нашел там слова «планшет». А ваши люди привезли их с собой…

– Вы во Фрунзе векторную алгебру проходили?

– Да, конечно.

– Что использовали для графического способа решения задач?

– Транспортир и линейку.

– Я вам положил их прямо на стол. Так удобнее и быстрее. Ведь почему я вам сказал о трех и шести минутах? Они – кратны шестидесяти, а шестьдесят у нас – это количество секунд в минуте и минут в часе. Нам это дает скорость. В том числе скорость вычислений.

– Действительно. И все просто. Похоже, что зачета я сегодня не получу…

– Получите. Операция прошла вполне успешно. Есть, конечно, замечания по наземному бою, но времени заняться десантом у меня просто не было. Придется его выделить. Давайте ваш «бегунок».

Он протянул мне бумагу, в которой я расписался и поставил число, причем пятидневной давности. Выходить без этой записи мы просто права не имели. Теперь все чисто.

Забрав со стола карту, кап-три вышел от командира бригады с очень неприятным чувством неисполненного долга. Он, действительно, назубок выучил названия всех мысов, заливов и опасных для плавания мест, но разговор об этом даже и не зашел. Главной темой разговора стал анализ операции и обстановки на театре боевых действий, и у него не нашлось правильно подобранных слов и мыслей для этого. Комбрига он видел мельком в момент своего назначения, слышал его приказания на переходе в Иокангу и один раз отвечал на его вопросы по телефону. То, что его сегодняшние ответы явно не вписывались в канву проведенной операции, было отчетливо ему заметно, тем не менее комбриг поставил зачет, видимо в надежде на дальнейшее сплавывание, когда бригада будет окончательно сформирована. Дверь в его каюту была открыта и поставлена на защелку. Там кто-то был. Викторов, мех, принес на подпись «остатки и расход» по своему ведомству. В мирное время все эти замеры делаются от случая к случаю, а в боевом походе ежедневно. «Мех» положил голову на руки, лежавшие на столе, но, услышав шаги, приподнял голову и встал.