Второй помощник - Комбат Найтов

В восьми часах хода от острова Надежды, примерно на широте Медвежьего, нами были обнаружены 10 подводных лодок противника. Это примерно в 270 милях от их позиции № 9 в акватории между Шпицбергеном, Новой Землей и ЗФИ. Артиллерийским огнем и работой гидролокатора загнали их под воду. Конвой находился севернее, и мы сообщили о «находке». В составе нашего соединения находилась и К-23, которая имела параметры выше, чем идущие на перехват «семерки» по скорости, малошумности и автономности под водой. Но она не имела противолодочного оружия, могла стрелять только по надводной цели. Для этого требовалось заставить лодку всплыть. Гидролокатор на нее так и не установили. Разорванный строй соединения, в составе которого шли немцы, не давал им возможности быстро сблизиться и организовать атаку на наши корабли. Лечь на дно и уйти из-под атаки они тоже не могли, здесь глубины больше 250 метров. Мы били сами с «Иоканги» и наводили большие охотники. Задержали мы их на 12 часов. Правда, пришлось отбивать две атаки с воздуха. Затем к нам подошли два американских и два английских эсминца, и дело пошло несколько быстрее. Эти миноносцы были из сил дальнего прикрытия. У американцев вести огонь по самолетам получалось лучше. Но ситуацию резко изменило сообщение подводной лодки Р-615, что она наблюдает в море линкор и 9 миноносцев противника. Они следуют генеральным курсом 40 градусов. Сорок – это к нам. Но мы продолжали преследовать немецкие лодки и вынудили две из них всплыть из-за полученных повреждений. Через 12 часов линкор должен был подойти и стереть нас в порошок. Англичане, а потом и американцы предложили и нам уносить ноги, пока не поздно. Тем более что от дальнего прикрытия никаких известий не поступило. Я, на всякий случай, отодвинул лодку юго-западнее. Тем более что толку от нее особого не было, но продолжал преследование противника. Прошло 16 часов с момента получения этой радиограммы, но кроме еще двух налетов бомбардировщиков, противник так и не объявился. Наконец, через 22 часа штаб Северного флота сообщил, что линкор и его прикрытие проскочили обратно в Альта-фьорд. Где они болтались, так и осталось не выясненным. К нам подошло судно обеспечения, и мы начали пополнять запасы вооружения, топлива, воды и продовольствия, чередуясь с англичанами и американцами. Затем пролетело несколько самолетов с английскими опознавательными. К тому моменту шесть из десяти лодок были атакованы. Англичане северо-восточнее что-то отбомбили, и мы переместились туда, надеясь еще раз обнаружить лодки. Но там глубины были меньше, была более сложная гидрология, поэтому никого нам обнаружить не удалось. Последовал приказ продолжить выполнение задания.

Так как ближнее прикрытие конвой не оставило, то я дал указание следовать к Земле Александры, вновь изменив свои планы. Через сутки мы подошли к острову, причем по дороге мы никого не обнаружили. Конвой ушел из этих мест. Не было и пролетов самолетов. К тому же связаться с Большой Землей тоже не получалось. Близко мы не подходили, рассредоточились, чтобы запеленговать работу радиостанций. В ноль часов местного удалось ухватить маленькое и очень быстрое сообщение. Пеленг на него был, поэтому туда пошла К-23. Это недалеко от самой западной части острова, мыса Мери Хамсворд, чуть восточнее. Невысокий скальный холмик и остатки какого-то бревенчатого сруба. Внутри стояла такая же автоматическая станция, которую мы видели на Новой Земле. Решили немного пошутить. Мы ее отключили. Она раз в час подает сигнал о том, что работоспособна, насколько нам говорил один из немцев там. Причем «обгрызли» ее так, как будто это лемминг поработал. А сами ушли к острову Белый. Каково было наше изумление, что через два дня станция вновь передала свою передачу. А мы там К-23 оставляли! Вернулись, так как никого и ничего на Белом не обнаружили. Жуков всплывал каждые четыре часа под перископ и не заметил, кто и когда подходил к станции. Но работу «чужой» радиостанции запеленговал из трех точек. Это еще севернее, у мыса Нагурского. Жуков там проходил, но признаков жизни не обнаружил. Да и высаживаться там негде.

Обошли остров с юга, вошли в пролив Кембридж, там и остановились, вперед под водой пошел только Жуков.

Высадились в Островной бухте, так как Северная оказалась «занятой». Там наплавной причал, куча стройматериалов, несколько дизель-генераторов, сборные дома и до взвода пехоты, с парой минометов. Разведка привязала все к местности. В пятистах метрах выше шла взлетно-посадочная полоса и стоял немаленький «Дорнье». Следовательно, там еще люди и войска. Местность находится между двух ледовых куполов, и в настоящее время снега здесь практически нет. Подготовили данные для стрельбы, корректировщики просят ускорить это дело, так как «Кондор» собирается взлетать, к нему идут летчики.

– Пли!

Пошла корректировка, произвели четыре двойных залпа, «Кондор» уже никуда не полетит! И перенесли огонь на причал. Вдруг слышим, что Жуков куда-то послал торпеду. Вот это номер! Взрыв! Теперь обрабатываем обнаруженные войска. Я дал команду подходить к причалу, который по идее должен был быть цел. В ответ Жуков разразился целой серией сигналов, дескать, не лезь в Северную! Высадку пришлось осуществить в Островной бухте на не шибко подготовленный берег. Там ледяной купол сходится с открытой землей. Высадили и отскочили продолжать поддерживать пехоту огнем. Дают координаты дотов, хотя у морской пехоты и «сорокапятки» есть, и противотанковые ружья. Успели настроить! А Жуков проходить в Северную не дает. Наконец, он всплывает сам и открывает огонь прямой наводкой по тем дотам. Ну, а запрещал он вход совершенно правильно: в скале немцами был сделан стационарный торпедный пост с 5-трубным аппаратом. А рядом высился вырубленный проход вовнутрь скалы. Через равные промежутки вдоль побережья шли какие-то насыпные сооружения. Что это такое – никто пока не знал. Немцы здесь начали готовить самую северную в мире стоянку для подводных лодок! И самое смешное! Опять-таки всего ничего от нашей самой старой полярной станции в Тихой Бухте, которую они не трогали, ведь она выдавала метеосводки даже без шифрования, открыто, для всех. Она находилась от них в ста километрах.

Немцев оказалось не просто много, а очень много, но преимущество в огневой поддержке и каменная гряда свели количественный перевес к нулю достаточно быстро. Плюс немцам их командиры объяснили, что русские их в плен брать не будут, а если и возьмут, то кригсмарине утопит их по дороге, ведь это – немецкая «лужа». «Все схвачено, за все заплачено!» Поэтому я вступил на берег Северной бухты только через двое суток. Пройти с безразличным видом мимо кучи стройматериалов я не смог, поэтому набивали ими все, что могли, и не могли тоже. Но одним рейсом было все не вывезти. Пришлось оставить на потом. Работы здесь только начались, но размах, вежливо говоря, впечатлил. Надо будет уговорить командование продолжить здесь работы. Из-за легкого перегруза пришлось отказаться от посещения еще одного острова. Пленных загнали на эсминец и тральщики, их не так много, а вот лазарет на «Иоканге» забит до упора. Вышли Архангельским проливом, обогнули большую часть ЗФИ, и, как позже выяснилось, удачно разошлись с немецким отрядом эсминцев, шедшим на выручку к своим. Отошли к мысу Желания и спустились к Гремихе. 16 июля завершили поход, а тут и «пряники» подоспели. Еще 15 июля было опубликовано сообщение о награждении большой группы моряков-североморцев в «Правде», но текста Указа не было. Не упоминалось, кому и за что. Тайна, покрытая мраком. Аэродромчик в Иоканге есть, и даже истребители стояли, непосредственное прикрытие базы, эскадрилья, 8 штук. В самой бухте три противолодочные «Каталины» базируются, вот только «холостые» они, как летчики, так и их машины. Ни одной лодки они пока не потопили, зато нашли английскую лодку, подорвавшуюся на минах возле входа в Горло и еще одну между Колгуевым и Новой Землей. После того, как навели порядок в Маточкином Шаре, проход из Карских Ворот закрыли полностью. Фарватер есть, но ведет от одной береговой батареи к другой по мелководной части пролива. А туда в штормовых условиях соваться лучше не стоит. Есть там такое интересное явление, как сгон-нагон. Не дай бог на сгоне там оказаться при 5–9-метровой волне. Врагу не пожелаешь! Мы не успели толком ошвартоваться и доложиться, как одна за другой село семь «Каталин», новеньких, с иголочки. И пожалте бриться! Бриться действительно заставили, но позже, в Талагах. Там нас переобмундировали, всех участников похода в Альта-фьорд. Смущало только одно обстоятельство, что вместе с нами переодевались и участники двух походов в Маточкин Шар, особенно второго, то есть надводники. Ну, и вице-адмирал Степанов явно собирался лететь с нами. Подогнали шикарные С-54 для всех, но через семь дней. За это время мы полностью разбили новенькие хромачи и стерли в кровь руки о «токаревки» и палаши. Занимались исключительно только строевой подготовкой, которая у нас не блистала, сами понимаете. Затем в Москве за нас взялись с утроенной силой. Мы уже все, и не раз, пожалели, что притопили этот самый «Тирпиц». Но о причинах переброски в Москву все молчат. Ваше дело: «К торжественному маршу! На одного линейного дистанцию!» На День флота, правда, сделали исключение, вместо строевых отвезли в Кремль, где в Советском зале вручили ордена и медали.