Фокусник - Ася Алкимова

не нравилось, что я отказывалась говорить с ним о нем.

Он отвернулся, чтобы положить сахар в кофе, и на этом разговор был закончен.

8. Муравьи под водой

Я сидела у Вардана, совершенно измученная, и пила сок. Под крышкой оказался занимательный факт:

– Муравьи могут две недели прожить под водой, – прочла я вслух, – Не дыша.

Прямо как я, подумалось горько и истерично. Прямо как мы. В комнате никого не было. Голова болела до черноты, до слепоты.

– Breathe under water till the end, – прошептал Моррисон из наушников.

– А-а-а-а, – простонала я самой себе, жмурясь от проникавшего через задернутые шторы света.

Передо мной материализовался Вардан. За последний месяц он похудел и осунулся. Бледные отёкшие руки в пигментных пятнах. И лицо такого странного землистого оттенка, какой бывает у природно смуглых людей, когда они долго не видят солнца. Он расчесывал на руках и лице язвочки, уродливые и плешивые, но хуже всего было то, что он кусал губы. Они, видимо, перестали заживать и выглядели как красно-черное месиво ранок и трещин с белыми лохмотьями ссохшейся кожи.

Он был в черном свитере и джинсах. Ему всегда было холодно по ночам, я прижималась к нему и дышала ему на руки, касаясь губами его пальцев. Они были сухие, шершавые, во рту оставался солоноватый вкус кожи. Его было непереносимо жалко, как, впрочем, было жалко и себя, и всех нас.

– Смотри что у меня есть, – со слабым оживлением сказал Вардан, доставая из кармана что-то, что я сначала приняла за мятую бумажку. Это был пакет из аптеки. На пакете значилось имя: Роберт Мёрфи, мистер, дата рождения и адрес. Я лениво отметила, что мы почти соседи. Внутри, едва заметная, лежала ампула. А на ней, мелким и отчетливым шрифтом, стояло: Morphine Sulfate, 30mg/1ml, intrav., то же имя, адрес и серийный номер.

– А где Роберт Мёрфи?

– Умер.

Меня передернуло.

– Ты со мной? – Спросил Вардан.

– Не-а.

– Ну, тогда тебе придется мне помочь.

– Как?

– Я не умею делать уколы. Даже в задницу не умею. Ты ведь умеешь?

– Только теоретически.

– Ну, я даже теоретически не умею.

– Даже не пытайся меня уговорить, – запаниковала я, – Я же могу тебя убить! Нахрен, – добавила я, чтобы не звучать, как героиня романа.

Мне одновременно было очень смешно и очень не смешно. Страшно тоже было, да так, как будто он приглашал меня спрыгнуть с ним с крыши. Отговаривать его я не видела ни малейшего смысла.

– Ладно… – сказала я прерывающимся от волнения голосом, – Ладно…

Найти в интернете инструкцию – что проще?

На видео, которое я внимательно изучила в сети, все выглядело довольно просто. Милая медсестра просила веселого дяденьку поработать кулачком, прежде чем ловко всадить иголку куда-то в сгиб локтя. Смотрите, чтобы в шприце не оставалось воздуха, предупреждала она, глядя в камеру.

Я вспомнила, как бабушка отпиливала ампулам головки белым бриллиантовым кружком. К моему несказанному удивлению, у меня это получилось без особых проблем. До крайности неуверенная, что делаю все как надо, набрала шприц. Дальше было сложнее.

– Ох, – прошептала я, не найдя на Вардановых руках ничего, что, я была бы абсолютно уверена, было веной, а не артерией, – Я не знаю. Помаши рукой, что ли.

– Да давай куда-нибудь, не должно быть сильно сложно, раз кадры типа Джонни умудряются.

– Ты издеваешься?

Я произвела из иголки фонтанчик, как нас учили на курсах.

– Э-э, – возмутился Вардан, – давай-ка без растрат.

– Лучше так, чем воздух, – с неожиданным для самой себя раздражением отмахнулась я.

В тусклом свете потолочной лампы я, кажется, вечность изучала его запястье, перетянутое моей резинкой для волос. Наконец мне показалось, что я вижу что-то слегка голубеющее под кожей. Руки дрожали и тряслись, как старый автобус.

– Так, не шевелись.

Я сглотнула и затаила дыхание. Вардан тоже перестал дышать и застыл. Я ткнула иголкой почти наугад и с удивлением почувствовала пустоту. Я не поверила своей удаче.

– Ты что-нибудь чувствуешь? – Осторожно спросила я у Вардана.

– Нет.

Похоже было, что я все-таки попала в вену. Вспоминая какие-то сто лет назад виденные фильмы, потянула поршень на себя. Жидкость под стеклом заклубилась, побурела, потом окрасилась красным.

Вардан вздрогнул и посмотрел на меня с каким-то странным вниманием.

– Ну ладно, – непонятно зачем сказала я и надавила на поршень.

Вардан моргнул. Я едва ли не взмолилась, чтобы все прошло гладко. Сердце колотилось в горле, в глазах, во всем теле. Вынула иглу. Крови не было. Вардан, кажется, не собирался умирать. Я глубоко вздохнула и пообещала себе – больше никогда.

– Ну как?

Вардан чуть улыбнулся и не ответил.

Сама не понимая, что делаю, я набрала шприц еще раз. Теперь стало действительно страшно. На моих белых руках найти правильное место было гораздо проще. Я зажмурилась и представила, что прыгаю в воду с высоченного трамплина. Это не героин, твердила я себе. Это лекарство. Здесь все чисто, никаких убийственных добавок. Ничего страшного не произойдет.

Ничего страшного действительно не произошло. Не стало весело, не стало смешно, не стало плохо. Стало торжествующе, торжественно никак. Сначала прошла голова. Не так, как проходит обычно: когда, отвлекшись, вдруг обнаруживаешь, что она больше не болит. Нет, боль ушла как будто в затылке выкрутили краник. Потом стало стремительно теплеть. Странная ритмичность проклюнулась в жизнь, будто все вокруг подчинялось гармонии и ритму звучавшей в моих ушах музыки. Музыка взвивалась и ликовала фортепианными переливами.

Вначале я падала. И, падая, я слышала звуки. Нет, даже не звуки, а Звук. Я слышала весь звук целиком. Это был один звук, гармоничный, но составленный как бы из всех звуков, которые на данный момент присутствовали в мире. Там было вообще абсолютно всё, и человеческая речь, и музыка – вся музыка, которую я когда либо слышала – и голоса животных, и пение птиц, и какой-то механический скрежет и лязг, и мерные ритмичные удары, и рокот городов, и шум природы, и вообще абсолютно все звуки, которые можно себе вообразить, только вместе и одновременно. Не очень быстро сменяющие друг друга, нет. И не какофония, в которой ухо выделяет то одну ноту, то другую, а все. звуки. вместе. Это было именно так, совершенно точно и совершенно очевидно так.

А потом настала темнота.

Я проснулась первая. Вардан лежал на боку с закрытыми глазами и не шевелился. Сначала вернулся страх. Я ткнула его в бок. Потом еще раз, посильнее, снова начиная паниковать.

– А? – Сказал Вардан, нехотя открывая глаза.

– Слава Богу, – где-то далеко,