На волнах любви - Мэри Бердон

Может быть, им стоит поговорить? Что-то безусловно терзает его старого друга. В конце концов у репортеров закончились вопросы. Зак поднялся, готовый помочь Лайле и остальным членам команды упаковать снаряжение.

Джош схватил его за руку, удерживая на месте:

— Мне нужно поговорить с тобой, приятель. Поедем на моторке к берегу.

— О'кей, я только позову Лайлу.

Губы Джоша превратились в жесткую линию.

— Я хотел бы поговорить с тобой наедине.

Зак заметил глубокие тревожные складки между бровями Джоша. Он был бледен.

— Хорошо.

Зак вернулся на мостик, забрал свой рюкзак и тронул Лайлу за плечо:

— Я собираюсь поехать с Джошем. Есть одно дело, которым нужно заняться.

Лайла вся светилась, глядя на него:

— Увидимся позже. — Она показала на шумную, смеющуюся команду. — У меня такое чувство, что сегодня вечером намечается пирушка.

— Точно, — Зак взял ее руку и поднес к губам. — Но большую часть празднования я хотел бы провести без лишней аудитории.

Лайла засмеялась и махнула ему рукой.

Джош заметно помрачнел во время молчаливой поездки на базу. В моторной лодке он сидел, не говоря ни слова, костлявые руки зажаты между ног. Если бы Зак не видел Джоша на судне зрителей, он бы подумал, что Джош не знает об их победе. Когда они поднимались по лестнице в офис, Зак уже начал по-настоящему волноваться.

Без слов Джош прошел к своему столу, открыл ящик и вытащил несколько листов бумаги.

— Я узнал об этом как раз во время гонки. Славу Богу, что это не повлияло сегодня на результат.

Он направился к Заку с документами в дрожащей руке.

— Я получил это от одного парня из команды «Хатлэнда», который хотел бы остаться анонимом. — Джош протянул бумаги Заку, избегая при этом его взгляда. — Это чек, выписанный председателем правления «Хатлэнда» с личного счета. Я… я сожалею, Зак. Не знаю, как это расценивать.

Чек на пятьдесят тысяч долларов. Зак прочитал первую страницу, шевеля губами, желая, чтобы слова стали другими каждый раз, когда он видел имя получателя платежа, начертанное жирными буквами.

Он посмотрел на Джоша.

— Я понимаю, что это значит. Кто бы это ни написал, ее пытаются очернить. Это не означает, что она…

— Посмотри на следующую страницу, — перебил его Джош.

Вторая страница была еще хуже. Пометка Лайлы на обратной стороне чека. Зак с трудом проглотил комок в горле.

— Кто сказал, что это ее подпись?

— Зак, я знаю. Я подумал о том же, — объяснил Джош, поднимая копию контракта со стола и отдавая ее Заку. — Извини, но это элементарно проверяется.

Внутри все начало дрожать. Нервное напряжение бродило по телу, доходя до кончиков пальцев. Он пытался сохранить сосредоточенность, закутаться в кокон ледяного спокойствия.

Это не могла быть Лайла. Он ухватился за эту мысль, как утопающий за край борта спасательной лодки.

Зак склонил голову над обеими подписями, высматривая хоть что-нибудь, хоть какой-нибудь знак, говорящий о подделке. Он очень старался, но для него они выглядели идентично. Можно пригласить графолога, но что это изменит? Волна тошноты подступила к горлу, сотрясая тонкую оболочку спокойствия. Великий Герцигер опять обманут.

Он взглянул на Джоша! Тот слабо пожал плечами, его глаза мерцали симпатией под толстыми стеклами очков.

— Знаю. Мне они тоже кажутся одинаковыми.

— Нет… — Документы дрожали в руках Зака. Он нащупал позади себя стул и медленно сел. Первый раз в своей жизни ему казалось, что он может упасть в обморок.

Не Лайла. Не Лайла.

Зак бросил бумаги на стол и откинулся на спинку стула, глотая воздух и тщетно стараясь прийти в себя.

— Жаль, что так получилось. Поверь, я тоже не хочу, чтобы это была Лайла. Я часами разглядывал эти бумаги, пока вы были на гонке. Но все сходится. У нее была возможность, у нее есть навыки, а теперь у нас есть и мотив.

Зак поверил горечи в голосе Джоша.

Черт ее подери! Черт его подери, что он был таким идиотом!

Зачем? Зачем ей это нужно? Зачем обманывать его? Разрушать все, что их связывало? Он не мог придумать причину поступать с ним таким образом. Вообще никакого резона.

— Это даже не по поручению Холта.

Зак не осознал, что произнес последние мысли вслух, пока Джош не ответил:

— Я знаю. Это меня тоже удивило. Я мог бы поспорить, что они с Холтом работали вместе.

Джош уставился на стол, водя пальцем по углу.

— Деньги, я думаю. Ты удивишься, чего только люди не делают ради денег.

Деньги. Она продала его за пятьдесят тысяч долларов.

Еще раз знаменитый радар Герцигера дал ошибочные показания. Она была такой безупречной, такой любящей.

Какая умелая актриса! Менее получаса назад она ликовала со всеми остальными, как будто ничего лучшего с ней не могло случиться. Хотя ее настоящая команда проиграла.

Образы вчерашней бурной ночи вызвали отвращение. Держать его подальше от базы вчера ночью тоже было частью плана? Зак покачал головой:

— Да, актриса хоть куда!

— Я знаю. — Джош мягко рассмеялся. — Я увидел это до того, как вы пересекли финиш, но мне все еще трудно поверить. Полное отсутствие совести, как я понимаю.

— Наверное.

— Она думала, что ее никогда не застукают. То есть я не думаю, что ваши отношения тоже фальшивка. Она могла предположить, что мы проиграем в четвертьфинале и ты никогда об этом не узнаешь. Я думаю, ты ей на самом деле небезразличен. Ей не нужно было привязываться к тебе, чтобы выполнить задачу.

— Спасибо, это утешает.

— Извини, я…

— Не извиняйся, — отмахнулся Зак.

Он снял и швырнул свою бейсболку на стол, провел дрожащими пальцами по спутанным волосам.

Она относилась к нему хорошо, это несомненно.

Начальная боль ослабела, оставляя злую, мстительную, несчастную пустоту. За время, которое потребовалось Джошу, чтобы ознакомить его с этими копиями, разрушились все его мечты. Его не интересовала гонка, не заботила яхта, ему все было безразлично, кроме желания заставить Лайлу Кук страдать так же сильно, как он сейчас.

— Эй! — Голос Джоша был полон участия. Сострадание выражалось в жесткой линии рта и глазах, которые не смотрели в сторону Зака. — Я сожалею. Мне действительно очень жаль. Не обвиняй себя, — бормотал Джош. — Она прекрасна. Она действительно очень хороша. Меня тоже одурачила.

— Но ты-то не влюбился по уши!

Джош пропустил мимо ушей нескрываемую боль в его голосе.