Эпидемия до востребования - Борис Калашников

– Немедленно успокойся и перестань прыгать. Не на плацу. Здесь ты дипломат, так скажем, по военным вопросам. Нам нужны не строевые приемы, а другое. – Лодыгин выразительно постучал указательным пальцем себя по лбу. – Ты понял меня?

– Так точно, товарищ полковник! – рявкнул Мишкин, хотел было опять вскочить, но вовремя опомнился и остался сидеть, преданно поедая начальника блестящими угольками черных глаз. – Сколько мух надо добыть?

– Сколько бы ни добыл, все равно скажут, что мало. Поэтому чем больше, тем лучше. Но запомни, эти сволочи кусаются очень чувствительно. Раз грызнет, и не встанешь. А твоя задача – исполнить приказ и выжить. Понял меня?

– Так точно! – Тонкая шея старшего лейтенанта дернулась в широком не по размеру воротничке рубашки.

Это нервное движение показало полковнику, как трудно дается его подчиненному общение с начальством не по уставу.

«Черт бы побрал эту проклятую муху. Отправляю в рискованную командировку совсем не обкатанного парня. Надо бы потеплее с ним», – подумал военный атташе.

– С английским, Витя, у тебя пока не очень, – перешел Лодыгин на отеческий тон. – Поэтому лишний раз рот не открывай. Прикинься латиносом. В тех краях их пруд пруди, многие на английском ни бельмеса. Ты смуглый, сойдешь. Жаль, что усов не отрастил, а то был бы чистый мексиканец. Оденься соответственно, джинсы там драные, рубашку клетчатую, шляпу соломенную и так далее. Технарям я позвоню, водительские права с подходящим именем тебе сделают. Только на фотографии ты должен уже иметь соответствующий имидж. Подумай над этим.

– Есть, товарищ полковник, подумать!

– Никакой я тебе здесь не полковник. – Лодыгин поморщился. – Называй меня, как и все, Николаем Васильевичем.

– Есть, товарищ… – Мишкин запнулся. – Николай Васильевич!

Военный атташе повернулся к сейфу, покрутил хромированное кольцо цифрового замка, открыл дверцу и бросил на стол серовато-зеленую пачку долларов в банковской упаковке.

– Вот тебе десять тысяч на расходы.

– Зачем так много? – изумился Мишкин.

– Муха того стоит. Зря не транжирь. Остаток вернешь в кассу.

– Есть, сдать в кассу остаток!

– Для связи возьмешь вот эту трубку. – Военный атташе достал из ящика стола и положил перед подчиненным маленький черный мобильник. – Аппарат ни разу не использовался. Местной прослушке неизвестен. У меня есть такой же незасвеченный телефон, номер которого заложен в твоем мобильнике. Прибыв в Гринхилс, сбрасываешь мне эсэмэс: «22». Это означает, что ты на месте, у тебя все нормально. Добыв мух, набираешь «33». Операция может затянуться, поэтому, чтобы ни я, ни Москва не дергались, периодически давай понять, что у тебя все нормально, через каждые семь-восемь часов набирай мне «00». Все понял?

– Так точно!

– Повтори!

Виктор четко повторил условия связи.

– Если я дам тебе сигнал «11», ты прекращаешь операцию и незамедлительно возвращаешься обратно. Слово «незамедлительно» понятно? – спросил военный атташе и пристально посмотрел на Мишкина.

– Так точно, понятно!

– Вопросы есть?

– Нет… – бодро начал старший лейтенант, но запнулся, несколько смутился и осведомился: – А можно позвонить Наталье и сказать ей, что я улетаю?

– Какая Наталья?! – разозлился начальник. – Тебе доверено выполнение задания самого генерала Строева!

– Так она мне потом за то, что не предупредил, всю плешь проест, – извиняющимся голосом пролепетал Мишкин.

– За плешь свою не волнуйся. – Лодыгин усмехнулся. – Жене твоей мы все объясним. Давай, действуй. Надеюсь на тебя, Витя. Добудь эту проклятую муху во что бы то ни стало. Москва ждет.

Небо очистилось от облаков. Над островом сияла полная луна, и о чем-то перешептывались между собой яркие звезды. Редкий кустарник и громадные валуны отбрасывали на дорожку неровные, причудливые тени.

Змеелов уже решительно шагал вниз, по направлению к гроту, быстро удался от виллы, когда Чарльз взял автомат на изготовку, постучал в запертую дверь его комнаты и сказал:

– Рон, открой!

Ответа не последовало. Чарльз несколько раз ударил в дверь кулаком.

– Открой, я тебе сказал! – В голосе рыжебородого типа звучала откровенная угроза.

Дверь затряслась от яростных ударов ногой.

– Рон, сволочь, открывай! Все равно тебя достану! Стрелять буду! – заорал Чарльз.

После небольшой паузы автоматная очередь прошила дверное полотно. Со стен брызнули осколки штукатурки.

Лаура, затаившаяся на карнизе, вздрогнула, подняла хищную головку и напряглась.

Нескольких ударов плеча оказалось достаточно, чтобы дверная задвижка отскочила, кровать, подпиравшая дверь изнутри, сдвинулась. Чарльз протиснулся в комнату, включил свет и огляделся.

Ни живого, ни мертвого доктора в помещении не было. Слегка покачивались от сквозняка распахнутые створки окна, шелестел листьями старый баньян.

Рыжебородый субъект ринулся было к окну, но в этот момент что-то свалилось ему на шею. Чарльз замотал головой, пытаясь стряхнуть с себя эту холодную и скользкую нечисть, но змея клюнула его в висок. Укус Лауры – это смерть.

– Ах, черт! – вскрикнул Чарльз и со стоном повалился на пол.

– Что ты там ковыряешься?! – рычал снизу Аптекарь. – Кончай с ним!

Но рыжебородый мужчина его уже не слышал.

Змея взобралась на подоконник и скрылась в ветвях баньяна.

Преодолев треть пути до грота, Милтон услышал торопливые шаги людей, шедших ему навстречу. Он круто свернул с тропинки, взял нож на изготовку и затаился за валуном.

– Подожди, я закурю, – услышал доктор голос Питера, он же Эдди Крайтон, или Угрюмый.

Щелкнула зажигалка.

– Там бы закурил, – недовольно отозвался лаборант. – Аптекарь ждет.

– Что за срочность? – спросил охранник и закашлялся.

До Милтона донесся запах табачного дыма.

– Змеелов, я думаю, что-нибудь выкинул, – ответил Бенджамин.

– Что за беда? Их двое, у них оружие, а этот с голыми руками. – Питер презрительно сплюнул. – В чем проблема? Ладно, если бы еще Дэн забузил. К тому нужно относиться со всем вниманием. Все-таки воевал и кое-что умеет. А этот так, докторишка какой-то. Подушкой придушить, и все дела.

Змеелов крепко сжал рукоятку ножа и слушал, затаив дыхание.

– Ну, двинули, – заторопил охранника Бенджамин.

Послышались удаляющиеся шаги. Милтон осторожно выглянул из-за камня. Первым шел Питер, за ним – Бенджамин. У обоих за спинами в лунном свете тускло поблескивали автоматы.