На брудершафт со смертью - Марина Серова

– Танечка, не надо так официально, можно обходиться и без отчества. Мы же с вами друзья?

«С каких это пор, интересно, мы друзья? И как, он предполагает, я должна его называть? Кроме как Мопсик или Пупсик, мне бы ничего не пришло в голову в отношении мужчины такого роста», – усмехнулась я про себя, а вслух сказала:

– Давайте попробуем.

– И на «ты», Танюш!

– А это когда на брудершафт выпьем.

– Ну вот, Танечка, и ладненько, а о сестренке еще поговорим, будет время и место. Ведь мы должны скрепить свою дружбу? – Он вопросительно посмотрел на меня, и я согласно кивнула. – А вот и наш заказ. А ты, Танюша, истинная гурманка, не то что я: мне бы что-нибудь попроще.

«Эк удивил! Когда я питаюсь на свои кровные, тоже бываю гораздо скромнее», – мелькнуло в голове.

Мы молча ждали, когда официант закончит сервировку стола и удалится. После его ухода Борис поднял рюмку и с пафосом произнес:

– Танечка! За тебя! За самую очаровательную женщину в мире!

Комплимент я приняла как должное, ибо цену себе знала. Приятное на вкус вино, спокойная музыка, выкуренная в одиночестве сигарета – все это настроило меня на дружелюбно-шутливый лад до такой степени, что я даже согласилась потанцевать. Думаю, что мы с Борей представляли довольно забавное зрелище: высокая стройная блондинка и дышащий ей в пупок толстый коротышка.

Меня это развлекало, а вот партнера, похоже, не очень. Во-первых, сказывалось чисто физическое неудобство: ему приходилось задирать голову при общении со мной, во-вторых, карикатурность нашего тандема привлекла всеобщее внимание, и он это немедленно почувствовал.

Наш первый танец оказался и последним, что меня нисколько не огорчило, так как продолжать развлекаться можно было и за столом. Несколько раз я безуспешно пыталась вернуть разговор к несуществующей проблеме с сестренкой, но мой лукавый собеседник ловко уходил от него. Наверное, все-таки решил временно приостановить свой преступный бизнес, а значит, цель запугать его с помощью Софьи и Леши достигнута.

В то же время переспать со мной он был явно не против, иначе зачем тратить такие деньги? Похоже, этот донжуан думает, что животик и кошелечек – мой любимый тип мужчин. Ошибается! Я не альтруистка и по пятницам не подаю. И все же на предложение поехать к нему домой я отвечу согласием, вдруг да и удастся чего-то накопать. Только бы не появился Герман. Хотя чего бояться? Его «ПМ» со мной. Наш раут вылился в кругленькую сумму, и я с удовольствием и не без тайного злорадства наблюдала, как Боря отрывал ее от сердца. Торговаться с официантом в моем присутствии он не стал.

* * *

Такси доставило нас в высотный дом на набережной, именуемый в народе Пентагоном. Лифт поднялся на восьмой этаж, и Борис долго открывал хитроумные замки на металлической двери. Наконец мы проникли в его обитель. Квартира впечатляла не столько размерами, сколько интерьером. Видимо, здесь не обошлось без дизайнера. Хозяин с самодовольным видом ожидал восторженной реакции, но я его явно разочаровала, спокойно заметив:

– А у тебя тут ничего, уютненько. Ты один живешь?

– Один как перст, но надеюсь... – Он многозначительно посмотрел на меня, и я благосклонно улыбнулась.

«Заливай, заливай», – это я про себя, а вслух:

– Куда проходить? Где состоится наша беседа в обстановке дружбы и взаимопонимания?

– Танечка, опять ты быка за рога. – Он досадливо поморщился. – А у меня для такой гурманки, как ты, сюрприз: шикарнейшее вино из Франции урожая тысяча восемьсот сорок пятого года. Думаю, ты, как человек утонченного вкуса, по достоинству оценишь его и... меня тоже...

– Боря, я уже давно это сделала, поверь. – Я ничуть не лукавила: цена этого мерзавца для меня давно перестала быть секретом.

Он воспринял мои слова как комплимент и от удовольствия даже зашлепал губами. Скоро я пожалела о том, что согласилась поехать к нему, ибо возможности пошарить в квартире и найти вещдоки не представилось. Борис вцепился в мою руку и удерживал ее бережно, но довольно крепко.

Когда же он выходил в кухню на несколько минут за конфетами и рюмками для вина, я смогла только включить лежащий в сумочке микромагнитофон и тешить себя надеждой, что все же удастся направить разговор в нужное русло. Но и тут, увы, не повезло. Ничего!

Зато мой обольститель все решительнее пытался действовать по собственному сценарию. Его навязчивость становилась неприятна, пришлось прозрачно намекнуть, что не следует торопить события, всему свое время. Когда же и это Бориса не остановило, я начала откровенно хамить. Об интимных отношениях с ним и думать было противно, так что необходимо срочно разработать стратегический план по выходу из данной ситуации без потерь.

– Танюша, мне говорили, что это вино делает женщин более страстными, а ты, наоборот, стала отчужденнее, или у тебя такие любовные игры? Я, как врач, тем более женский врач, знаю, что...

«Страсти ему, козлу вонючему, захотелось!» Мое терпение истощалось, и из меня поперло все, за что меня частенько называли стервой. Для начала я решила напомнить ему, как он стал врачом, и сказала:

– Кстати о врачах... Я слышала, слово «врач» произошло от слова «враль». Да? – И, не дожидаясь ответа, продолжила: – Смотрю иногда на наших докторов, и страшно становится...

– Страшно? Девочка моя, но почему?

Борис попытался меня обнять, но я ловко увернулась и продолжила:

– Им люди доверяют свои жизни, а, оказывается, некоторые из них свои дипломы купили, не позаботившись о собственных мозгах. Это же преступление!

– Какие ужасные мысли, Танечка, приходят в твою очаровательную головку. Забудь это. Давай лучше поговорим о нас. Хочешь, я включу музыку? Ты какую любишь?

– Классику.

– Можно было и не спрашивать, ты же у нас эстет. А танцевать будем?

Перспектива еще раз изучать его лысину сверху меня не прельщала, и я отрицательно покачала головой. Похоже, рост свой он все же оценивал критично, поэтому спросил:

– Ты не хочешь танцевать со мной из-за несоответствия в росте?

Попытавшись отшутиться, я попала в еще более неловкую ситуацию:

– Да тебе, наверное, какая-то коварная женщина макушку прищипнула, чтобы не рос выше?

– Или с другой целью, – поглаживая свою макушку, многозначительно произнес он. – Чтобы в корень рос, как, собственно, и случилось. Хочешь убедиться?

Он опять обнял меня, но теперь более настойчиво. Объятия его были поистине медвежьими по силе, и разорвать их можно было только ядовитым словом или эффектом неожиданности.

– Да, Борис, мне действительно не очень нравятся маленькие мужчины, хотя о корневой системе я как-то не задумывалась... Вас бы с Германом сложить вместе и разделить пополам, два охрененных мужика бы получились.