Тайны двора государева - Валентин Лавров

И вот наступил день решительный. Встретились у Цыклера еще засветло. Много ели, еще больше пили: пиво, мед, водка рекой текли.

Говорили друг другу речи льстивые.

Цыклер подбадривал товарищей:

— Благодетели вы земли Русской, ждет вас сияние присносущей славы и благодарность потомков, аж самых отдаленных! — Он поднял серебряный кубок. — За вас, силу богатырскую Димитрия Донского и Илии Муромца восприявших, мудростью государственной проникшихся, пьем до дна! Дабы пьяницу этого беспробудного, дьявола сущего, нынче же победиша и мучителей земли великой Русской посрамиша.

Ларион Елизарьев под столом толкнул ногой Силина:

— Гришань, зри, у полковника ручки трясутся.

— Мнится мне, что он со страху уже в порты наложивши.

— Гришань, как бы нам от сего дела с честью отложиться, а?

— Сам о том мыслю…

Елизарьев поднялся, нарочито пошатываясь, промычал:

— Благодарю тебя, кормилец и благодетель, господин полковник! Утомился я, поеду домой, часик-другой вздремну, а потом прямиком к тебе…

Силин подхватил приятеля:

— Эко развезло тебя, Лариоша! Так и быть, отвезу…

Цыклер двумя перстами перекрестил их:

— Ну, не проспите, чтоб не позже одиннадцати быть у меня! Как на трон сяду, всех вас облагодетельствую. Ровно в полночь пожар небо озарит, мечи наши уязвят чудище страшное, врага великой России.

Едва оказавшись за воротами, друзья поскакали в Немецкую слободу, знали: там нынче Петр Алексеевич гуляет.

* * *

И вот теперь, стоя на коленях перед царем, все чистосердечно рассказали. И закончили речи:

— Государь, мы в твоей воле, ты хозяин нашим голо вам. Отправь к Цыклеру солдат, и ты застанешь до половины двенадцатого всех злодеев на месте.

…Петр, которому судьба послала золотой шанс, едва не сгубил себя.

Государь отправился в кабинет Лефорта, уселся за стол и торопливым, разгонистым почерком написал записку капитану Преображенского полка Лопухину:

«Господин капитан, ныне вскрылось дело страшное и преступное, а потому имею на тебя надежду и приказываю: не мешкая, ровно в одиннадцать часов окружи дом Ваньки Цыклера в Сокольниках, а кого найдешь в дому том, арестуй. Действуй врасплох, дабы злодеи не успели оказать сопротивления. Потребны сии скорпии ядовитые мне живые, дабы на розыске выявить имена всех заговорщиков. Питер».

Государь, перепрыгивая через ступеньку, спустился в зал, огляделся, поманил своего любимца и денщика, усатого весельчака и безоглядного храбреца капитана Преображенского полка Ивана Трубецкого:

— Господин капитан, держи сие важное послание, скачи к Лопухину, передай ему. А потом возвращайся и до гуляй… — Порывисто обнял его, поцеловал. — Ванюшка, в твоих руках судьба России — на века.

Через несколько мгновений под окнами Лефортова дворца раздался стук копыт — тут Франц выложил брусчатку.

* * *

Теперь самое время сказать несколько слов о Петровых денщиках. Это вовсе не те несчастные и бесправные солдаты при офицере, появившиеся позже, которые чистили своему владыке сапоги, бегали в лавку за водкой и бывали беспричинно биты, когда попадались в минуту гнева.

При Петре в денщики набирались дворянские юноши, чаще всего незнатного происхождения. Но это были рослые, красивые и смышленые молодые люди. Число их порой простиралось до двух десятков.

Дела им поручались разнообразные и часто первой важности. На денщиках лежали обязанности: разведывать, доносить, производить следствие, нередко исполнять роль палача — по царскому велению нещадно исправлять провинившегося дубиной и даже наблюдать за генерал-губернаторами.

Такая разносторонняя деятельность требовала особых способностей и, разумеется, прежде всего — силы, ловкости, бойкости…

Денщики выполняли и лакейскую службу при столе государя, его выездах и тому подобное… Денщики были обыкновенно записаны и числились на службе в одном из полков гвардии, и по прошествии нескольких лет государь возводил их в высокие чины, давал отличные места, поручал ведать государственными делами. Из них выходили генерал-прокуроры (Ягужинский), начальники войск, президенты коллегий, сенаторы, генерал-фельдмаршалы, камергеры, судьи в делах первой важности, правители областей…

Как важна была обязанность царских денщиков, можно судить из того, что государь, посылая одного шпиона для разведания о каком-нибудь деле, для вящей верности посылал вслед за ним другого лазутчика из денщиков. Этот наблюдал за первым посланным.

Подобная система наблюдений при великом преобразователе России пустила глубокие корни.

Это отступление нам особенно любопытно, ибо с петровскими денщиками нам еще придется встретиться.

* * *

Иван Трубецкой, словно на крыльях, слетал в Преображенское, вернулся, весело доложил:

— Государь, капитан Лопухин просил сказать, что приказ исполнит точно и вовремя будет, как вы указали.

…Время тянулось томительно. Петр в нетерпении грыз ногти, нервно вышагивая по кабинету. Он то и дело бросал свой взор на часы. Они показывали без пятнадцати десять. Неизвестно, по какой причине Петру взбрело в голову, что он приказал Лопухину произвести аресты в десять вечера.

Эта ошибка подтолкнула его на шаг, который мог стать роковым. Он крикнул денщику:

— Запрягай одноколку, едем в Сокольники!

* * *

Вдвоем они неслись по темной дороге, вдоль которой глухо шумел густой бор. Еще не пробило и половины одиннадцатого, когда Петр подкатил к усадьбе Цыклера. Он был уверен, что поспеет к самому разгару событий: солдаты, оцепившие усадьбу — муха не пролетит, — бодрые приказы господ командиров, грозный Лопухин, злобные заговорщики с завернутыми назад руками.

И каково же было удивление государя, когда даже возле ворот он не увидел ни одного солдата: кругом царила ночная тишина, лишь в щели забора было видно, что в доме горят огни.

— Верно, караулы расставлены возле дома и в комнатах, — задумчиво проговорил Петр. — А вот и ворота открывают. Но почему это не наши солдаты, а слуги самого Цыклера?

Денщик замялся:

— Государь, что делать прикажете? Может, восвояси повернуть? Тут наших, кажись, нету.

Петр, словно проваливаясь в страшную пропасть, проговорил не без трепета:

— Не бежать же, заводи коляску во двор!

Слуги, стоя у ворот, поджидали Лариона Елизарьева да Григория Силина. Вот почему, услыхав стук копыт, решили, что подкатили к дому именно они, и немедля распахнули ворота.

Петр спрыгнул с коляски и направился прямо в логово заговорщиков.