Сын моего мужа - Кира Полынь

Всхлипнула, скуксилась, и щекой прижалась к моей руке, готовая вот-вот разрыдаться во сне.

— Кать, это только сон, — не удержался, шепнул ей на ушко. — Просто сон.

Будто услышав, девушка расслабилась и вновь задышала ровно, а я понял, что спать с ней — настоящая пытка. Как голодному пытаться уснуть рядом со стейком, от которого идет непередаваемый запах, а слюни готовы насквозь пропитать постель.

Пошел умыться. Ополоснувшись под холодным душем, немного умерил пыл, возвращаясь в спальню и видя на кровати Полину, которая сонно потирала глаза, сидя рядом с Катей в своей смешной пижаме с медведями.

— Ты с мамой спал? — подозрительно прищурившись, малая сразу пошла в атаку.

— Нет, я помыться заходил. А ты что здесь делаешь?

— Я всегда к маме прихожу утром, — она широко зевнула, подтверждая свои слова. — Досыпать.

— Понятно, ладно, спите.

— А ты?

Я взглянул на нее, чувствуя себя настоящим ослом на ниточке, который топает за морковкой туда, куда она повернется.

— Я уже выспался.

Малая покачнулась и упала между подушек, прижимаясь к Кате и забираясь ей под руку.

— Котенок, — прошептала та и обняла Полинку, позволяя девчонке лечь головой на свое плечо.

Это сонное царство выглядело таким умиротворенным, что я залип, разглядывая своих спящих девчонок, пытающихся поймать последние, самые сладкие минутки утренней дремы.

Замер как истукан, не в силах пошевелиться, и смотрел, жадно шаря глазами по тонким изгибам, что виднелись под покрывалом.

Они остались одни.

Вновь стало совестно. Я реально болван, потому что помыкал Катюхой, угрожая отнять ребенка. Как язык мог повернуться только…

Их вообще разлучать нельзя, там такая тонкая связь, что я своими мозгами, заточенными под другое, просто не пойму, не смогу эти ниточки хрустальные связать. Если сломаю, то навсегда. У них больше никого нет, защитить их некому, хотя это мой ребенок и женщина, с которой я был близок, пусть только и раз. Два, если считать вчерашнее.

Судорожно шевеля мозгами, спустился на кухню, застал там горничную, которая продолжала игнорировать мой взгляд, постоянно отворачивая лицо.

— Ася, сварите мне кофе, пожалуйста.

— Да, Руслан Ренатович, минуточку.

Пока горничная гремела, заправляя кофемашину, отправил несколько рабочих писем, прочитал краткий отчет секретаря, и перенес еще несколько встреч. Все шло к тому, что мне придется здесь задержаться, потому что я понятия не имею, как поступить.

С одной стороны, мне уже скоро возвращаться в Штаты, потому как дела не ждут, и мое отсутствие смогут терпеть еще неделю-полторы, не больше. Но ситуация перевернулась с ног на голову, и пока я был решительно не готов оставлять малую и улетать обратно.

Ася поставила передо мной кружку с кофе и спросила:

— Руслан Ренатович, а что за торт в холодильнике?

— Это для Катерины, не трогайте его пока.

— Как скажете.

Женщина быстро сполоснула тарелки и убежала по своим делам, так и не отважившись оставаться со мной в одной комнате.

Услышав топот детских ног на лестнице, обернулся, замечая, как малая, улыбаясь во весь свой рот, торопится ко мне. А Катя шла за ней.

Смущенно опускала глаза, на ходу собирая волосы в хвост, но все-таки вышла, не начав бойкотировать и отсиживаясь в спальне. На ней был нежно-розовый халатик, такой же атласный, как и сорочка, и, стеснительно мне улыбнувшись, она посильнее запахнула его полы.

— Доброе утро.

— Доброе. Надеюсь, ты выспалась.

И опять маков цвет на щеках.

Интересно, как сильно ее надо укатать в постели, чтобы эта ее стыдливость свалила?

Звонок в дверь привлек внимание всех, и Катя, так как была ближе всех к дверям, последней спустившись с лестницы, открыла ее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Доброго утра, Катерина Андреевна. Простите, что не смог вовремя приехать на прощание с Ренатом. Перелет дважды переносили.

Константин Михайлов. Давний товарищ отца.

— Ничего, проходите скорее! Простите, я только встала, — Катя как радушная хозяйка впустила гостя в дом, еще сильнее запахивая на груди халат. — Вы присаживаетесь, Ася сейчас сделает вам чай или кофе, я пока переоденусь.

— Вас, Катя, я готов ждать целую вечность, — распелся он, а я встал, выходя на глаза неожиданно нагрянувшего гостя. — Руслан? Ты тоже здесь?

— Да, — улыбнулся я, зная какой эффект произвожу на того, кто клеится к моей женщине.

— Я очень хотел увидеть Рената в последний раз, — грустно сказал Константин, не скрывая своего разочарования. — Проститься по нормальному. Как-никак двадцать лет дружили, я Руслана с десяти лет знаю, он еще пацаном был.

— Рената хоронили в закрытом гробу. Он не хотел, чтобы его запоминали таким, — собрав все силы в кулак, сказала я, упираясь взглядом в кружку с чаем.

— Я понимаю. Он всегда помнил только хорошее, и после себя оставил лишь добрые воспоминания.

Произнесенная фраза не звучала вызывающе, но рука Руслана, лежащая на колене, почему-то сжалась в кулак.

В комнате висела напряженная обстановка. Полина захотела поехать с Асей в магазин, и теперь мы сидели втроем на кухне, разговаривая обо всем и ни о чем.

Константина я знала, хоть и виделись мы с ним в первый и в последний раз на юбилее Рената в позапрошлом году. Мужчина работал в фармацевтике и много времени проводил за границей, изредка возвращаясь из Австрии.

Для своих лет он выглядел отлично. Профессия обязывала к белым воротничкам и чисто выбритому лицу, чему Константин неустанно следовал; он всегда выглядел с иголочки в стиле английского денди.

— Это, наверное, прозвучит странно, но я приглашаю вас на ужин сегодня вечером. Уже завтра утром у меня самолет, но я хотел бы провести вечер в приятной компании.

— Да, звучит неплохо. Мы с Полиной давно никуда не выходили.