Сын моего мужа - Кира Полынь

— Руслан, не смей так больше делать. Я чуть не умерла от страха.

Вышел из детской, плотно закрывая за собой дверь и рассматривая бывшую любовницу с высоты своего роста.

Катюха правда была красивой бабой, немного уставшей, зашуганной, но даже сейчас, дрожащая и бледная, она правда была красивой. Вспомнил разговор про улыбку, и то, как Полина расхваливала мать, и задумчиво хмыкнул.

— Ты слышишь меня вообще? Не смей так больше делать, Руслан.

— Харэ уже, Кать. Че ты меня сейчас как пацана отчитываешь? Ты напугалась зазря, а я виноват остался.

— Ты издеваешься?

Удивление на ее лице было совершенно искренним, и я не удержался. Цокнул языком, подхватил девушку на руки, перекинул через плечо.

— Руслан!

— Не ори, Полину разбудишь, — шикнул на нее, и Катя послушно замолчала, сжавшись в несгибаемый ком и настойчиво стуча по моей спине.

— Поставь меня! Руслан! — шипит на моем плече, но ногами дрыгать не решается, положение вниз головой не позволяет маневрировать. — Отпусти!

Молча занес ее в спальню, замечая, что из света только небольшой ночник в виде свечки, и брякнул ее на кровать, запирая дверь.

— Ты… что? — шепчет, сучит ногами по кровати, стараясь уползти, пока я стягиваю футболку через голову. — Руслан, не надо, я…

Проглатывает слова, распахнув и без того огромные глазищи, и прилипает спиной к изголовью кровати, закрывая голые бедра легким покрывалом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Откинул джинсы на стул, оставаясь в одних трусах, и лег в кровать, слыша, как у Кати громко бьется сердце.

— Ты спать собираешься? Я устал, как скотина.

— Ты что, здесь спать собрался? — ее голос дрожит, а у меня встает член от этих невинных напуганных глаз.

— Да. Еще вопросы?

Она пытается соскользнуть с кровати, но ловлю ее еще в полете, водворяя обратно и придавливая к постели.

— Куда собралась?

Мягкие груди приветливо качнулись в треугольном вырезе, и острые ключицы беззащитно открылись глазам.

— Ты будешь спать со мной.

— Руслан…

— Не обсуждается, Катя. И подушкой придушить не пытайся — я чутко сплю.

Замечаю, как полыхнули голубые глаза от гнева, и с удовлетворением прижимаю ее к себе, чувствуя тепло стройного тела.

Перед глазами вновь сцены той ночи, и мое невольное воздержание бьет в голову — мол, наплюй, покричит, успокоится, потом еще покричит, но уже от счастья. Не в силах совладать со своей похотью, наклоняюсь и зубами подхватываю тонкую нить бретельки, стягивая ее вниз.

Мягкая упругая грудь выглядывает из ворота спущенной сорочки, а Катя превращается в изваяние, мертвое и холодное. Тупо пялится в стену, даже не моргая, как будто я ей больно пытаюсь сделать.

Рыкнул про себя от раздражения и накрыл губами розовую ареолу, втягивая и кусая соблазнительную острую вершинку. Девушка подо мной всхлипывает, и вытянутые вдоль тела руки вздрагивают, но отталкивать меня не спешит. Трусит.

Похуй.

Сжав ладонями две круглые и сочные груди вместе, пробовал их на вкус, голодно сминая губами теплую кожу. Хочет она того или нет, но ее тело реагирует на меня: сосочки встали и отзывчиво твердели от каждого моего прикосновения.

Смял один из них между пальцев, и Катя закрыв, наконец, свои безжизненные глаза, зашипела, невольно выгнувшись в спине ко мне навстречу.

Взять бы ее прямо сейчас, но дурная не оценит моих стараний, вновь уйдет в себя и будет проклинать, обвиняя во всех смертных грехах. Затрахать бы ее, чтоб голос сорвала, но она навряд ли вообще знает, как это — кончать.

Недобрая мысль проскользнула в голове, задевая тревожные рецепторы и направляя реакцию в мозг целостным выводом.

Лядь, она же реально может не знать, как это.

Хрен знает, конечно, но я с трудом верю в то, что у нее до меня дохера мужиков было. Опыта там плюнуть и растереть. Тогда неудивительно, что она так жмется, покраснела вся, щеки полыхают, а глаза опять на мокром месте.

— Вставай, — откатился в сторону, поднимая с кровати, и протянул ей руку.

Закрыв грудь тонкими ладошками, она понуро оторвалась от постели и села, даже не глядя на меня, будто я ее испачкал, замарал.

Монашка, бляха.

— Вставай.

— Что ты от меня хочешь?

— Пошли со мной.

— Куда?!

Вновь эти глаза — огромные, как у оленя.

— В душ.

Поднял ее силой, не слушая шипящих возражений и отбивая легкое сопротивление, стянул сорочку вниз, утаскивая почти обнаженную Катю в ванную. Затолкал ее в душевую кабину, снял трусы под звук стучащих зубов и шагнул следом, включая воду.

Будем учиться.



— Руслан…

Не могу больше ничего сказать, все сопротивление и злость провалились в желудок и лежали там тяжелым камнем, не позволяя открыть рот. То ли от ужаса, то ли от оцепенения, что било током под кожей, не позволяя даже двинуться.

Он просто огромный!

Руслан смотрит на меня исподлобья, закрывая дверь душевой кабины, и обхватывает огромными руками, разворачивая спиной к своей груди.

— Отпусти! Отпусти!

Молчит, как безжизненная статуя, и зажав мои ноги своими, держит как в капкане, зачем-то скручивая лейку со шланга.

— Прошу тебя, не надо…

— Надо, Катя, надо. А то так и будешь от меня шугаться. А я хочу с удовольствием тебя трахать, а не проверять, откинулась ты или нет.

Руслан настраивает температуру воды и, удовлетворившись результатом, сдвигает мои трусики в сторону, по-хозяйски расталкивая коленки для лучшего доступа.

— Слушай, что я буду тебе говорить, поняла, — шепчет мне в волосы, и легонько кусает за шею. — Слушай внимательно.

Тугая струя ощутимо бьет по бедру, скользя ближе к лобку, и движется вниз, прочерчивая полосы на моем теле. Руслан, играясь, водит ею из стороны в сторону, будто ожидая от меня каких-то действий, но я зажата между его сильным телом и прохладной стеной кабины и не в силах выпутаться.