Горбачевы. Чета президентов - Сергей Платонов

В здании Центрального Комитета партии Раисе выделили отдельный кабинет, снабдили материалами по Франции, приставили лучших экспертов. Бывшая отличница и в этом случае не полагалась на импровизацию и готовилась к поездке основательно. Даже потребовала, чтобы из самых известных дам страны у нее была своя «свита». Пригласили женщину-космонавта, поэтессу, руководителя женской организации, директрису музея искусств. Ей хотелось предстать перед Францией не просто первой леди СССР, а еще и в качестве самостоятельной общественной фигуры.

В команду Михаила, кроме дипломатов и военных, впервые включили группу поддержки из ученых. Желающих было немало, но отобрали троих: физика-ядерщика Велихова, директора космического института Сагдеева и, конечно, академика Арбатова. Правда потом никто, и Горбачев в том числе, не могли вспомнить, кто его пригласил. И в последующем он участвовал почти во всех визитах, как некий непременный член делегаций. Очевидно, это стало следствием умелого распространения Арбатовым информации о том, что сам Андропов приставил его к Горбачеву и последний без его помощи не может обходиться. На первых порах это было похоже на правду. Но и потом, когда встреч с ним избегали и его записки перестали читать, он продолжал имитировать свою близость к Горбачеву. В этом ему помогал космополит Анатолий Черняев, которого Арбатов, с помощью Яковлева, продвинул в помощники Генсека по внешней политике. Так и «толкался» в верхах академик, примечательный еще и тем, что после него не осталось ни одного капитального теоретического труда. Правда, трудов-манифестов он изготовил немало. Но они перестали быть интересными и полезными, как только «административный академик» покинул пост директора института. Однако о незаменимости Арбатова кремлевским правителям, в том числе Горбачеву и его окружению, еще долго не забывали постоянно напоминать влиятельные американцы. Однажды влиятельный конгрессмен Кеннеди заметил в беседе с Горбачевым, что ваш Арбатов — это наш Киссинджер. Такое положение продолжалось до тех пор, пока Арбатову не подсказал внутренний, а может, другой голос, что надо менять хозяина и он вместе с другим придворным и действительно талантливым экономистом академиком Шаталиным переметнулся к Ельцину. Пока не канул в безвестность.

Довольно странной фигурой в этой компании был и директор Института космических исследований академик Сагдеев, вскоре женившийся на Сьюзен Эйзенхауэр — внучке американского президента Дуайта Эйзенхауэра и в 1988 году уехавший на жительство в США. Там он долго работал в качестве профессора Мэрилендского университета и советника правительства по ядерному вооружению. Для кого он в то время старался в области разоружения России, думается, известно не многим, да и то не в России.

Только выдающийся физик Евгений Велихов с этой поры и надолго оставался внештатным советником последнего советского и последующих российских правителей. А при Путине и Медведеве даже возглавил квазинародный парламент — Общественную палату. Вот такая компания интеллектуалов сопровождала Горбачева в его первом зарубежном визите в должности Генсека. Но на этот раз они остались без дела. Французы в деле разоружения ни на какие импровизации не пошли.

Официальными членами советской делегации были новый министр иностранных дел Эдуард Шеварднадзе, секретарь ЦК Александр Яковлев, а также посол СССР во Франции, один из патриархов советской дипломатии Юлий Воронцов.

В те времена послами в разных странах успешно служили четыре очень опытных и, что важно, карьерных советских международника. Эти фигуры, составляющие золотой фонд советской дипломатии, для краткости иногда называли: «А+3Ю». Анатолий Добрынин, два Юлия — Воронцов и Квицинский и Юрий Дубинин. Именно карьерных дипломатов, а не номенклатурных партийных, которых среди послов в силу идеологичности страны, тогда было большинство. Еще это был «мягкий» способ избавляться от неугодных политиков. Первый заместитель Председателя Совета Министров и член Президиума ЦК Дмитрий Полянский за несогласие с политикой Хрущева на десять лет «загремел» в послы Японии и Норвегии. Так же поступил Брежнев с кандидатом в члены Политбюро и первым секретарем Московского горкома партии Николаем Егорычевым, отправив на такой же срок в Данию. Позднее случались и более странные ссылки. Секретарь ЦК и кандидат в члены Политбюро Георгий Разумовский, один из сподвижников Горбачева на раннем этапе перестройки, «уехал» в Китай, но не послом, а генеральным консулом в Шанхай. Ельцин перещеголял всех, отправив бывшего Председателя Правительства России абсолютно косноязычного Виктора Черномырдина послом в Украину. Единственной дипломатической доблестью последнего было умение принять «за воротник» с любителем этого дела президентом Кучмой. Понятно, что толку от таких «дипломатов» было немного.

Карьерные дипломаты, служили, как правило, со знанием дела и на совесть. Так как по сравнению с их иностранными коллегами из соразмерных по политическому весу стран платили им совсем немного. Около двадцати пяти лет без перерыва работал Анатолий Добрынин послом в США. Ему принадлежит абсолютный рекорд пребывания на таком посту в одной и такой непростой стране. Он представлял страну при шести американских президентах и единственный из послов имел телефон прямой связи с Белым Домом и Государственным департаментом — министерством иностранных дел США. Квицинский был лучшим среди послов германистом и тоже долго пробыл в ГДР и ФРГ. Дубинин успел послужить послом в Испании, США, во Франции, представителем СССР в ООН и закончил карьеру при Ельцине в Украине. Все они сыграют важные роли во внешней политике Горбачева.

Особенно яркой была карьера Воронцова. Он, как и его знаменитые коллеги, был выпускником Московского государственного института международных отношений. В тридцать с небольшим, еще при «раннем» Брежневе, возглавил советскую делегацию по разоружению в Женеве. Затем много лет был посланником, то есть заместителем, при Добрынине в США, а впоследствии послом. Долгие годы представлял СССР в Индии. Руководил переговорным процессом по выводу войск из Афганистана. О нем говорили и свои и иностранные партнеры, что он виртуозно владел искусством дипломатии. Ему же приписывают слова о том, что искренность дипломата не порок, но крупный недостаток. Закончит он карьеру первым заместителем министра иностранных дел. Но это в будущем. А пока на высоте десяти километров в рабочем салоне спецсамолета Генсек и посол продолжали обсуждать план предстоящих встреч и переговоров с очень сложным и успешным президентом. Миттеран будет править Францией четырнадцать лет. Больше всех своих коллег.

С приходом к власти социалиста Миттерана в советско-французских отношениях, вопреки ожиданиям, начался спад. Он оказался большим «атлантистом», то есть сторонником американо-британского союза, чем его предшественники. Отношения с СССР отошли на задний план. В этот непростой период и было решено направить послом в Париж Юлия Воронцова. Он надежды оправдал. За пару лет ему удалось переломить ситуацию к лучшему и подготовить, хотя, как мы знаем, не без «помощи» Тэтчер, визит нового советского лидера. Правда договорились, что если уж с визитом такой нетерпеж, то он будет ознакомительным без подписания официальных документов. К сожалению, такие «экскурсионные» визиты для четы Горбачевых со временем станут чуть ли не нормой. До этого руководители двух старых стран-союзников не встречались несколько лет. Впрочем, как и с президентом США, с которым Брежнев встречался более шести лет назад. Такие паузы в межгосударственных делах, особенно после частых контактов, всегда указывают на охлаждение отношений. На их потепление и надеялся Михаил Горбачев, направляясь в Париж.