Мисс Страна. Чудовище и красавица - Алла Лагутина

Инна пожалела Сандугаш и в первый рабочий день поставила ее в женскую группу, чтобы девушка легче адаптировалась к работе. Группа была небольшая и дружная – семь художниц разных возрастов. Все семь были чем-то неуловимо похожи друг на друга и вместе напоминали стайку тропических птиц. Горластые, диковинные, в ярком оперении. Они много курили, много смеялись и в процессе работы все время переговаривались. Вроде бы разговоры обычные, будничные – о мужьях, любовниках, распродажах, – но их словарный запас, метафоричность мышления превращали болтовню почти в произведение искусства. На Сандугаш они внимания не обращали, не принимали ее в расчет, как будто девушка была мебелью.

Она сидела на стареньком, выкрашенном зеленой краской стуле, обнаженная, одна нога согнута в колене, другая вытянута вперед. Если и смущалась, то только в первые минуты, потом поняла, что никому нет дела до ее наготы. Ее тело интересовало всех только как то, что может помочь создать объект искусства, а на саму Сандугаш всем вообще наплевать.

Первые три часа прошли легко – эффект новизны.

В перерыве она набросила на плечи принесенный с собой халат и заварила растворимый кофе. В мастерских было помещение для отдыха – кухонька с диванчиком и ковриком для йоги, где натурщики могли расслабиться и прийти в себя между сессиями.

В первый же перерыв Сандугаш познакомилась с коллегами. Их было двое – мужчина и женщина.

Мужчину, вернее молодого парня, звали Валерий, и он был похож на Аполлона. Литые мускулы, золотые кудряшки, точеное лицо, которое, правда, немного уродовала печать самодовольства. Эгоизм не украшает мужчин. Валерий посмотрел на Сандугаш, как домашний кот на дворового, и сразу сообщил, что он тут ненадолго, его цель – стать стриптизером в самом дорогом ночном клубе Москвы (он произнес название, но у Сандугаш оно тут же вылетело из головы). Стриптизер может и двадцать тысяч долларов за ночь сделать, если правильно себя подаст. Он, Валерий, рожден для роскоши и уверен, что у него все получится. Но надо потерпеть. А пока он учится в институте физкультуры и подрабатывает здесь, в мастерских, чтобы платить за съемную комнату и абонемент в солярий.

Вторую натурщицу звали Соня, это была тихая кругленькая девушка в очках с толстыми стеклами. Посмотришь на такую и никогда не скажешь, что ее работа – за деньги раздеваться. Скорее Соня была похожа на учительницу начальных классов или библиотекаршу. Незаметное лицо, брекеты на выдающихся вперед крупных желтоватых зубах, мышиного цвета негустые волосы, короткие ноги, зато грудь красивая – тяжелая и пышная. Эта грудь была узнаваема – смотрела со многих эскизов, висевших в коридорах. У Сони тоже была интересная судьба – она писала книгу. Сагу о вампирах в пяти томах. Тема вампиров вышла из моды, издательства не хотели даже синопсис прочитать – в этом была Сонина трагедия. Но она верила, что однажды все изменится, а пока она должна всего лишь закончить рукопись. Когда она позировала художникам, у нее было отстраненное лицо, потому что на самом деле ее душа отсутствовала – Соня прокручивала в голове диалоги, главы и сюжетные повороты.

К концу дня Сандугаш уже не была такой веселой: у нее страшно болела спина. Когда в метро не оказалось свободных мест, она даже едва не расплакалась. Казалось, сейчас она развалится – по косточкам, как карточный домик. А ведь завтра – новый день, который она опять должна провести в мастерских.

…В ночь перед кастингом Сандугаш снова приснился Белоглазый. Он принюхивался, а она пряталась от него за кустами. Наконец он учуял, довольно облизнулся, сделал шаг вперед, другой… Сандугаш начала пятиться и обнаружила, что сзади вода. Байкал. Но от волка не убежишь, одна надежда – что Байгал-далай защитит… Больше на помощь ждать некого… Когда Сандугаш стояла уже по бедра в ледяной воде, волк неспешно достиг кромки. Фыркнул: ему было неприятно мочить лапы. Затем напружинился и прыгнул…

Сандугаш проснулась за миг до того, как волчьи челюсти сомкнулись на ее руке, вытянутой вперед в безнадежной попытке закрыться.

Оказалось, коротковатое одеяло она натянула на голову, а ноги озябли, вот и приснилось, что стоит в воде.

Однако такого ужаса во сне она не испытывала давно. Ее еще долго трясло, и она никак не могла уснуть, хоть и уговаривала себя, что надо, просто необходимо выспаться и быть свежей.

У привязанной к кровати обнаженной девушки уже не было сил кричать – она только слабо постанывала. Слезы, смешиваясь с косметикой, катились по щекам. Свист плетки, удар, еще удар. Очередная красная полоса на ее белой коже. Она хотела сказать – прекрати, хватит. Но у нее во рту были ее же собственные скомканные трусики, и выплюнуть их просто не хватало сил.

Мужчина в черной водолазке и дорогих серых брюках замер на минуту, рассматривая свою жертву. Он был красив, как киноактер. Высокий, плечи широкие, богатырские; темные, чуть вьющиеся волосы зачесаны назад, возле лба – одинокая седая прядь. Темные глаза, крупные правильные черты лица. С такой внешностью легко можно сделать карьеру в Голливуде.

Девушка плакала и умоляюще смотрела на него. Зря, беспомощный взгляд только распаляет воображение. Хочется работать с ней дальше, нащупать ее границы. Довести ее до такого состояния, когда боль перестает восприниматься остро и становится рекой, по которой медленно уплываешь. Когда ощущения настолько спутаны, что уже и непонятно, боль это или наслаждение. Сознание меркнет, и она подходит к самой черте, за которой ее личная темнота. Именно это и заводило Федора Птичкина больше всего на свете. Он чувствовал себя проводником, шаманом, Хароном. В такие моменты он был всесильным, способным обеспечить женщине такое состояние, которое навсегда изменит ее сознание и жизнь. Это было намного лучше и ярче, чем секс.

Девушку звали Аня, ей еще не исполнилось двадцати лет. Она была прехорошенькая – похожа на Лукрецию Борджиа, какой ее изображали портретисты. Лицо сердечком, нежный румянец, золотые кудрявые волосы. Воплощенная беспомощность. Самое привлекательное, что может быть в женщине.

Федор занес руку, мгновение помедлил, наслаждаясь испугом в глазах. И плеть со свистом опустилась на ее бедро. После этого свидания Ане придется несколько месяцев восстанавливаться.

А начиналось все так хорошо. Аня работала манекенщицей, и на каком-то кастинге случайная знакомая рассказала, что есть в Москве сумасшедший миллионер, который готов щедро заплатить девушке за сеанс порки.

– Ого! Как в «Пятидесяти оттенках серого»? – развеселилась Аня, далекая от мира сексуальных извращений.

– Почти. Порет, говорят, жестоко, но все равно многие хотят к нему попасть. Во-первых, он живая легенда. Настоящий Синяя Борода! Красив так, что бабы голову теряют. И умен – там и MBA по финансам, и образование искусствоведа. А деньги тратит так, как будто он срет ими!

– Скажешь тоже! – Аня прыснула в кулачок, натягивая колготки.

Дело было в крошечной гримерной после одного из сотни заштатных показов мод, которые проходят по пятницам в Москве. Торопиться было некуда, Аня уже получила свой гонорар – пятьдесят долларов. Некоторые девушки после показа собирались отправиться в бар, повеселиться в честь пятницы. Но не она. Слишком много забот. У Ани два года назад отец умер от инфаркта, мама осталась одна с тремя детьми и зарплатой офис-менеджера. Аня гордилась, что помогает семье как может. Востребованной моделью она не была и понимала, что никогда не станет. Немодный типаж – слишком круглое лицо, слишком маленький рот, слишком покатые плечи. Но на кусок хлеба с маслом заработать ей удавалось. Отсутствие данных восполнялось трудолюбием.