Люди и звери. Мифы и реальность - Ольга Арнольд

Полностью выдуманной оказалась история Лукаса, «бабуинового мальчика», обнаруженного в 1904 г. в Южной Африке якобы в стаде бабуинов. Возможно, именно этот герой газетных полос послужил прообразом Тарзана. Мальчик по имени Лукас, кстати, существовал на самом деле, у него была травма черепа, чем и объяснялись задержка умственного развития и отсутствие речи. Обман был разоблачен только через 35 лет.

Каким образом возникают подобные газетные утки? Ну, во-первых, конечно же, не слишком разборчивыми репортерами движет жажда сенсации. Но не только. В 1971 г. всю Австралию потрясла шокирующая новость – неподалеку от городка Юкла охотники увидели в стаде кенгуру белую женщину, одетую в шкуры! Ее тут же назвали Нимфой из Нулларбора. Фотографии дикарки появились во всех австралийских газетах. Однако очень скоро выяснилось, что это розыгрыш, в чем признались авторы – владелец местного мотеля и его друзья, а в роли «нимфы» снялась модель Джанис Биби. Тем не менее в неизвестный доселе городок стекались толпы туристов и мотель процветал!

В 1946 г. несколько военных корреспондентов, вынужденно застрявших в самом центре пустыни, от скуки придумали историю про «сирийского мальчика, воспитанного газелями». Фотография этого дикаря украсила передовицы нескольких самых популярных английских газет, и сейчас она тоже кочует из издания в издание (последний раз я видела ее в журнале Maxim). Мальчик действительно очень фотогеничен и чем-то напоминает Маугли с рисунка Ватагина, но выяснилось, что это фальшивка: судя по «фермерскому» загару, мальчишка явно носил шорты, а челку на лбу подровняли ножницами. Настоящие дикари так не выглядят. А был ли мальчик? Вполне возможно, что и был, так во всяком случае считал тщательно изучивший этот вопрос Жан-Клод Армен, известный тем, что обнаружил другого воспитанника газелей, так называемого «сахарского газельего мальчика», подружился с ним и написал о нем книгу. Фантазия репортеров, возможно, опиралась на какие-то реальные факты, мальчика в стаде газелей действительно видели. К тому же, говорят, была и настоящая фотография попавшего в руки ловцов мальчишки, напуганного, брыкавшегося и царапавшегося (поймавшие его люди обращались с ним не лучшим образом). Кстати, как гласит молва, в 1900 г. в Мавритании якобы существовал мальчик, которого выкормила газель, и он вместе с ней ушел в стадо ее диких соплеменников. Много позже он вернулся к людям и стал охотником; на охоте он убил свою кормилицу, после чего погрузился в неизбывное горе. У сочинителя этой легенды творческое воображение работало не хуже, чем у Киплинга!

Еще сложнее отделить реальность от мистификации, погружаясь вглубь веков. Конечно, трудно поверить, что у британских джентльменов разыгралось воображение, и поэтому я склонна доверять свидетельствам офицеров английской колониальной армии, а большинство сведений об индийских волчьих выкормышах идут от них, именно их собрал полковник Слиман в своем труде. Что же касается еще более давних случаев, то часть из них, несомненно, вымышлена, но некоторые даже средневековые описания, несмотря на путаницу в датах, настолько соответствуют тому, что мы знаем об одичавших детях сейчас, настолько точны в деталях, что можно с уверенностью сказать – это было в действительности.

Еще Карл Линней, занимаясь систематикой животного мира, выделил одичавших людей (ему было известно девять таких индивидов) в особый вид: Homo ferus, человек дикий (в отличие от человека разумного, Homo sapiens). Сколько было таких индивидов в действительности? Трудно сказать. По доступным мне источникам я насчитала около 70 подобных случаев, о которых стало известно, – исключая, конечно, явные фальсификации. Особенно часто приемными родителями человеческих детей служат волки и собаки. Но находили детей, выращенных медведями, обезьянами, газелями, козами, свиньями, шакалами, кошками, леопардами, даже нашелся один мальчик, живший среди страусов. На Фиджи дед запер внука в курятнике после смерти его родителей и забыл о нем. Мальчик вырос настоящей курицей или, вернее, петухом, со всеми его повадками. В Китае обнаружили трех приемышей больших панд. Однако никто еще не сделал воспитанника, например, овец героем какого-нибудь произведения, а вот история человека, выросшего среди обезьян, захватывает воображение. Родственники все-таки! Первым этот сюжет обработал Эдгар Берроуз, и хотя мало кто читал оригинального «Тарзана», но уже много десятков лет бесчисленные Тарзаны не сходят с экранов, скачут с ветки на ветку и покоряют сердца столь же многочисленных Джейн. Как и Маугли, Тарзан – воплощение мужской красоты, силы и ловкости, как поется в песне времен моей юности (народное творчество):

И так же, как реальные волчьи приемыши, истинные воспитанники обезьян очень далеки от этого созданного человеческой фантазией образа.

Как попадают дети в обезьянью стаю? Лучше всего, пожалуй, нам известна история Джона Ссебунья, юного африканца родом из Уганды, который провел с обезьянами всего лишь несколько месяцев. Он, как и многие дети – приемыши животных, изначально воспитывался в неблагополучной семье. Когда Джону было четыре года, отец, буйный во хмелю, на глазах мальчика убил его мать, и ребенок в ужасе убежал в джунгли (рассказывают, вскоре после совершенного преступления отец повесился). Там он присоединился к стае верветок, которые его терпели, но не кормили, мальчик питался теми фруктами и объедками, что падали у обезьян на землю во время кормежки. Тем не менее, когда ребенка поймали, его четверорукие собратья попытались отбить его, швыряя в людей с деревьев всевозможный мусор. Жители деревни не раз видели мальчика среди мартышек, но только одна отважная и милосердная особа по имени Милли Ссеба предприняла попытку его поймать – и поймала. Как выяснилось много позже, когда возвращенного в человеческое общество Джона привели на прогулку в лес, он умел «разговаривать» с верветками на их языке, и те его понимали. Мальчика отдали в сиротский приют. Так как к моменту одичания он уже умел говорить, с ним можно было общаться на человеческом языке. Однако, судя по словам компетентных свидетелей, Джон отличался умственной отсталостью еще с младенчества.

Во время гражданской войны в Уганде верветки сильно размножились – местным жителям было не до того, чтобы контролировать численность мартышек (верветкии сейчас бесчинствуют на их полях и плантациях), поэтому одинокий брошенный ребенок мог легко наткнуться на них в лесу. Роберт, еще один угандийский мальчик, воспитанный верветками, потерял родителей, когда на его деревню напали солдаты вражеского племени, грабя и убивая. Роберту было тогда три года; еще через три года его нашли в лесу солдаты среди группы верветок, причем одна из обезьян пыталась защитить мальчика от людей. Ребенка поместили в приют, но единственное, чего добились воспитатели, – это научили его пользоваться туалетом, в остальном он вел себя, как животное.

Неизвестно, насколько достоверна история Марины Чапман, которая несколько лет провела в сельве в обществе траурных капуцинов, хотя я склонна этому верить. Марина родилась в Колумбии, в каком-то селении. Девочку, которой было приблизительно четыре года (думаю, что больше, лет пять-шесть, потому что впоследствии она полностью освоилась в человеческом социуме и овладела речью), похитили и бросили в лесу. Она выжила, держась поблизости от стаи капуцинов. Сначала те не обращали на нее внимания, но постепенно приняли в семью, занимались с ней грумингом[42], но не кормили – еду она добывала сама, учась у них. Она научилась прекрасно лазить по деревьям и спать в развилках ветвей. Через несколько лет ее нашли охотники и «спасли» – продали в бордель в ближайшем городке Чукуте. Оттуда она сбежала, жила на улице вместе с такими же бездомными детьми, потом стала служанкой, практически рабыней, в семье местного мафиози. Словом, люди оказались более жестокими, чем обезьянки, но нашлась добрая соседка, которая помогла ей и послала в Боготу к своей дочери. Вместе с ее семьей Марина переехала в Англию, в Брэдфорд, где влюбилась в органиста местной церкви и счастливо вышла замуж. По словам Марины, ей было сначала очень трудно передвигаться на двух ногах, ходить прямо, сидеть на стульях. До сих пор Марина, разменявшая седьмой десяток, прекрасно лазает по деревьям, а принимать пищу в присутствии посторонних стесняется, потому что предпочитает есть руками и жадно глотает еду. В лесу, говорит она, все мысли всегда были о еде, поэтому неудивительно, что она работает шеф-поваром. У Марины прекрасная семья, она мать двух взрослых дочерей, младшая из которых помогла написать ей книгу «Девочка без имени»[43]. Мать и дочь ездили в Колумбию, нашли те дома в Чукуте, где ей пришлось жить, а главное – они встретили в лесу стаю капуцинов, которых Марина восприняла как близких родичей – она до сих пор понимает их язык.