Линия соприкосновения - Михаил Шуваев

— Вернемся сюда с резаками, за чем же дело стало? — уверенно произнес Ричард.

— Да, конечно, — согласился Айво. — Но только непонятно — зачем? — театральным жестом он обвел рукой невидимый в темноте периметр пещеры.

— Что — зачем?

— Зачем лифт в естественной пещере.

Сноу вместо ответа спросил:

— Айво, в лифте было три ниши?

— Да, — удивленно ответил швед. — А в чём дело?

— Идем.

Сноу направился к мерцающему свету маячка, прикрепленного к шахте. Быстро открыв кабину, он зашел внутрь и внимательно взглянул на три расположенные друг над другом ровно в ряд ниши. Он обернулся к вошедшему Блумбергу:

— Я ведь в верхний паз клал шар, так?

— Так, — кивнул швед.

— А если положить его в средний, то есть во второй?

Айво секунду подумал:

— Поедем на минус второй этаж. Другого объяснения, по-моему, нет.

— Я тоже так думаю. Поехали.

С этими словами он положил шар в среднюю лузу. Уже привычно закрылась панель двери, из центра пола выдвинулся металлический стержень, за который ухватились астронавты, и кабина начала стремительно проваливаться вниз.

Следующий этаж почти ничем не отличался от предыдущего за исключением размеров и формы. Универсальный прибор Блумберга говорил о том, что пещера имеет форму сильно вытянутого неправильного эллипса с размерами в тысячу метров на триста, высота в центре — тридцать.

— Ну, что, двинулись? — обернулся Сноу, выйдя из лифта.

— А ты уверен? Всё-таки три с лишним километра придется топать, — со скепсисом в голосе ответил Блумберг. — Может быть, сразу на третий этаж сгонять, а потом уже и подметки стаптывать на пеших маршрутах.

Сноу замер при этих словах. Потом медленно, всем корпусом развернулся к Айво:

— Послушай, наука, а ты, похоже, прав. Двигаем на третий — закончим общую поэтажную рекогносцировку, и потом решим, что дальше делать.

Детективы вернулись в лифт и положили шар в нижнюю нишу. Спустя несколько минут они выходили на последнем уровне, но Сноу внезапно остановился и вернулся к стене, в которой виднелись три ниши.

— Странно…

— Что? — обернулся уже вышедший из кабины Блумберг.

— Странно — на каждом этаже всего три кнопки… э-э-э… ниши, а этажей-то четыре. Три подземных и один на поверхности.

— Все очень просто. На каждом уровне отсутствует кнопка того этажа, на котором находишься. Ведь ниши находятся на этаже, а не в лифте. Вот в самом лифте — да, нужны были бы все четыре кнопки. Элементарная комбинаторика, Ричи, только и всего. Эта кнопка просто не нужна.

— Да, похоже на то, — согласился Сноу и вышел в темноту нижнего яруса.

Айво, вглядываясь в монитор универсального анализатора, вдруг спросил:

— Ричи, послушай, тебе не приходило в голову, что прошло столько лет с того момента, как разбился флайт, погибли люди, а никто, кроме нас, не вернулся на это место, не нашел лифт и не облазил тут всё?

Сноу, не останавливаясь и поводя фонариком по сторонам, ответил:

— Во-первых, мы пока не можем с уверенностью утверждать, был тут до нас кто-нибудь или нет. То, что мы с тобой не видели никаких следов пребывания здесь людей, ни о чём не говорит. Вряд ли тот, кто здесь мог побывать, был бы настолько неосторожен, что разбросал в пещерах банки, обертки и еще какой-нибудь приметный мусор. Во-вторых, мы с тобой уже говорили о мнительности и предрассудках космонавтов. Место гибели членов экспедиции не является местом паломничества для других внеземельщиков. Спасибо хоть табличку установили. И, в-третьих, исходим из того, что Оливер Джонсон давно обладает артефактом, но всегда был скрытен и, главное, не имел возможности вернуться на Желтый глаз из-за своих медицинских проблем, а Александр Добровольский обнаружил артефакт совсем недавно. Поэтому я склоняюсь к тому, что после погибших ребят из первой экспедиции сюда никто не спускался.

— Логично. Непонятно только, если эти двое, как ты предполагаешь, спускались, то откуда они взяли шар, — отозвался Блумберг и считал показания на дисплее. — Глубина десять километров, форма, приближенная к окружности, неправильная, средний диаметр три тысячи метров, высота в центре купола — восемьдесят. А кто тебе сказал, что они вообще спускались?

— Откуда же тогда у них артефакты?

— Не знаю.

— Это нам и предстоит выяснить. Ведь разбита же крышка шахты… Постой! — Сноу на секунду замер. — Ты прав. А с чего мы с тобой взяли, что крышка шахты разбита во время камнепада? Этого не может быть! Тогда Жиресс и Бругер погибли бы одновременно и не имели возможности обнаружить вскрытую шахту лифта. Они нашли шахту раньше — до обвала.

— Ну, нашли, и что дальше? Непонятно, Ричи…

— Как раз все вполне логично. Вот слушай. Они прибыли сюда, к скале, совсем не случайно. Либо заранее знали, что здесь находится лифт, либо случайно увидели, пролетая мимо… Стой, что это!?

В свете фонарей обозначился круглый, слегка выступающий из неровного каменного пола постамент темного, с легкой синевой, цвета. Астронавты подошли поближе. Айво присел и провел рукой по синеватой поверхности.

— Холодная. Металл, — определил он и включил анализатор. — Да, железо, никель, титан.

Астронавты обошли вокруг круглой плиты.

— Послушай, Ричи, а не может это быть другой лифт?.. — предположил Айво.

Сноу несколько секунд раздумывал.

— Тогда, судя по этому диску, диаметр шахты почти в два раза больше первой. Почему? Тут нет никаких пазов и ниш… Как лифтом-то управлять?

Блумберг опять подышал из кислородного баллона и принялся внимательно осматривать каждый сантиметр поверхности. Сноу тоже опустился на колени и стал ему помогать.

— Ни черта нет! — выпрямился через четверть часа Блумберг и хлопнул пару раз по коленям, отряхивая брюки.

— А сканер?

— Что сканер? Сканер — этот универсальный прибор — всего лишь походный анализатор. Походный — ключевое слово. Он имеет очень ограниченные возможности.

— Ладно, оставим эту предположительно шахту лифта на потом, а пока пошли. Сколько там до стены?

— Почти полтора километра!

— Оставь маячки.

— Сделано.

Сноу достал МИППС и посмотрел на экран:

— Айво, а ведь здесь сигнала-то нет…

Блумберг с усмешкой посмотрел на Ричарда:

— А ты как думал? Мы на глубине десяти километров под землей. ДЕСЯТИ, Ричи! О каком сигнале ты говоришь?!

Стена, к которой подошли астронавты спустя двадцать минут, была необычна. В ярких лучах фонариков она переливалась красноватыми бликами, словно перламутр. Наросты в виде сталагмитов и сталактитов, блестевшие рядом, придавали зрелищу немного готики и мистики. Швед подошел поближе и приложил к камню анализатор. Через секунду тот пискнул и выдал на экран результат. Сноу, глядя на монитор прибора из-за спины Блумберга, мало что понял в куче химических формул и цифр.