Янтарный меч - Ольга Ромадина

– Меньшая моя, Слада, – провозгласила тетка.

– Нет, – веско бросил Ивар.

Люди, до того равнодушно наблюдавшие за происходящим, удивленно зашушукались.

– По нашим традициям, коли у жены есть немужние сестры, одинец должен взять одну из них и о ней позаботиться. – Староста выступил вперед, делая страшные глаза готовой заскандалить бабе. Не лезь, мол.

В глухих бедных селах бытовал такой обычай. Но злость на лице Ивара говорила о том, куда он готов отправить возможных родичей, решивших не выпускать богатство из рук. Не уступит он. Староста, словно не замечая, продолжал увещевать:

– Сам посуди. Дитёнок твой мал совсем, ты в разъездах, тебе жена нужна. Она бы дом вела, хозяйство, о сыне заботилась. Слада – девка хорошая. И сродная твоему Орму, опять же. Не чужая.

Слада на миг подняла голову, во взгляде полыхнула и погасла брезгливость, но Ярина успела заметить это прежде, чем та опять уставилась в землю. Хорошо бы Ивар не согласился, иначе ребенка ждет незавидная участь. Встревать она не решилась, но в этом и не было нужды.

Мужчина одной фразой обрубил споры на корню, глядя надменно. Так отец однажды глядел на соседей, когда те пришли объяснять, что добытым в лесу нужно делиться:

– Нет. Когда Милава со мной отправилась, вы ее знать не захотели, до тех пор, пока не поняли, что она не за оборванца вышла. Сейчас вон как поете? Да я болотной нечисти скорее ребенка доверю, чем одному из вас.

– Да кому твой волчонок дикий нужен? – визгливо сорвалась Слада. – Кто его любить будет? Любят своих, родных, а не по лесам нагулянных!

– Слада! – ахнула мать, бросившись к ней, но девка гневно продолжила:

– Иди, ищи ту, кто его полюбит! И тебя заодно. Может, кикимору в жены возьмешь али ведьму?!

Хлесткая оплеуха заставила ее задохнуться, тетка все же ухватила дочь за косу. Слада завопила.

Нехорошо сделалось на сердце, муторно. Ярина перевела взгляд на Ивара: тот, не мигая, смотрел на нее, по лицу плясали отблески белого огня. Визг Слады смолк, но Ярина словно оцепенела: Ивар шел через поляну, задумчивость его исчезла, сменившись решимостью.

Она попятилась, когда он остановился в паре шагов, но не успела рта раскрыть – остолбенела, сраженная словами:

– Будь моей женой, маленькая варгамор.

На протянутой ладони сверкало обручье: скалились серебряные волки с яхонтовыми глазами. Алыми, словно кровь.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Даже если бы Ярина захотела, она не смогла бы ответить. Ноги приросли к земле, изумление удавкой стиснуло шею, не давая ни слова выдавить.

Она, не сводя глаз с обручья, протянула к нему руку и отдернула. Вновь попыталась, но решиться не смогла. Рассуждать здраво? Невозможно, когда мысли бьются пойманными в силки птицами, оставляя одно смятение.

– Ты что, сдурел с горя? – Голос старосты разогнал марево бушующих эмоций. Ярина моргнула и попятилась, прижимая руки к груди.

– Не хочешь одну из наших девок, не надо. Эту-то… – брезгливо бросил мужик и оборвав себя, продолжил спокойнее. – Пош-што?

– А чем тебе, уважаемый Перван, не угодила девушка? – раздалось хрипение.

Непонятно, как колдун успел оказаться рядом с ней. Ярина вздрогнула, когда на плечо легла ледяная ладонь, да еще и стиснула до хруста.

Она возмущенно дернулась, но мужчину тут же нехорошо шатнуло, пришлось стоять и делать вид, что он удерживает ее, а не держится сам.

– Ребенка спасла, нашла семью, заботилась. Хозяйственная девушка, спокойная. Красивая. Чем не мать твоему внуку? Все равно он, как первенец, большую часть состояния унаследует. Думаешь, Орм обидит родную бабку?

Тетка вновь пошла красными пятнами, не найдя ответа. Не спорить же с благодетелем, даже если тот ткнул носом в попытки загрести богатство зятя.

Колдун продолжал:

– Бери ее, купец. Хочешь, прям завтра вас и обвенчаю, а после забирайте ребенка и уезжайте подальше.

Ивар счел ниже своего достоинства отвечать.

Ярина стояла ни жива, ни мертва, мечтая провалиться сквозь землю. Лицо полыхало жаром. Колдун нахваливал ее, как товар на ярмарке. Рассыпал ли он любезности от чистого сердца? Вздор! Не была она дурочкой, чтобы поверить. Но в первый раз ее назвал красивой кто-то, кроме матушки, поэтому смущение побороть никак не выходило.

Селяне возмущенно загомонили: спорить с колдуном духу не хватило, а вот вразумить Ивара они попытались. Тот отвечал резко и зло.

Колдун был белый, как соль, глаза ввалились, хотя скалил зубы он с откровенным нахальством.

– Что ты творишь? – прошептала Ярина, справившись с собой. Не время сейчас таять.

– Как тебя иначе заставишь из леса убраться? – горячее дыхание обожгло ухо, вынудив зардеться пуще прежнего. – Смотри какой мужик. Скала! Будешь за ним, как за каменной стеной. В золоте ходить, медовые пряники трескать. Чего тебе еще?

Ярина рванулась всерьез, руки чесались влепить колдуну пощечину, но тот едва стоял на ногах. Не хотелось уподобиться царевне Грёзе, которая, говорят, одним ударом уложила наземь троих поклонников. Но она же не царевна, селяне не оценят, если Его Чародейство падет к ее ногам. Поэтому Ярина просто отодвинулась, оставляя его без поддержки.

– Ничего ты не понимаешь в том, что мне нужно! – сердито ответила она.

Колдун насмешливо приподнял брови, явно намереваясь сказать гадость. Не успел – краски схлынули с лица. Его шатнуло раз, другой, и вот он уже закатил глаза и рухнул на землю.

Толпа ахнула.

Ярина вскрикнула, бросилась поднимать, но из мужчины будто исчезли все кости. На нее налетели, оттащили – девица с полянки, Весёна, с воем рухнула рядом с ним на колени, но ее быстро отпихнул староста.

– Не лезь, дура!

Дурноватая девица заголосила громче. Селяне мигом обступили колдуна плотным кольцом, оттирая Ярину назад. Пусть испуганная, она не сопротивлялась, успев заметить, как Перван деловито достает из сумы прозрачный витой пузырек и подносит к синим губам. Значит, потери сил у их драгоценного заступника случались частенько, раз староста знал, что делать.

Ивар наблюдал за происходящим с брезгливым равнодушием. Глянув на Ярину, он снова протянул обручье. Молча и спокойно, словно уверенный, что она его примет.

Так и вышло. На этот раз Ярина не колебалась. Не было времени задумываться. Когда серебро оттянуло запястье нежданной тяжестью, она потащила купца прочь с капища, в лес.

Что же она натворила!